Казимир Добродеев - Пролетарские байкеры. Книга 2

– Раскольников, не иначе… – ухмыльнулся Харламов.

– Да ты тоже хорош, "Сапер". Очканул не по-детски, видимо… Так дрожал, что я аж чуть из-под раковины не вывалился от вибрации…

– Да ничего я не очканул… – на ходу оправдывался Сергей, скрывая в полумраке пустых школьных коридоров багрянец, выступивший на его смуглых щеках.

Ватага остановилась напротив одной ничем не примечательной двери, которых вдоль всего пролета был, пожалуй, не один десяток. В темноте загорелся карманный фонарик, осветив круглым лучом табличку на белом дверном полотне, лаконичная надпись на которой подтверждала, что за дверью – кабинет ОБЖ. Затем луч осветил зажмурившегося от света и оскалившего свой золотой зуб Укрытцева, склонившегося у двери и неожиданно выхватившего из голенища одного из своих берцев нож-бабочку. Нож запорхал в руке Павла, несколько раз сверкнув стальным лезвием в свете карманного фонаря. Затем, подчиняясь крепкой руке Укрытцева, нож вонзился в деревянный косяк, на уровне дверного замка. С хрустом расщепилась древесина под нажимом "Паука", один раз, второй третий… И вот уже в образовавшейся расщелине дверного косяка показался стальной язычок замка, который более уже не удерживал дверь в закрытом положении.

Павел резко дернул дверь, и она без труда отварилась. Вся компания переместилась внутрь. Луч фонарика судорожно заметался по всему кабинету, очерчивая во мгле, то контуры школьных парт, с поднятыми на них стульями, то стеклянные витрины, под которыми размещались разрезанные вдоль и поперек противогазы и гранаты, то озабоченные и суровые лица парней, озиравшихся по сторонам.

Наконец фонарь, зажатый в дрожащей руке Храмцова, скользнул своим лучом по ошарашенному от происходящего и покрытому мелкими капельками пота лицу "Сапёра" и упёрся прямо в рабочий стол Чеботарского, ярко осветив его со всех сторон. Укрытцев пробрался к столу, отдернул верхний ящик и начал рыться в нем в поисках ключа. "Друппи" подошел ближе и направил свет фонаря в ящик.

– Кажется этот! – самодовольно воскликнул Укрытцев, вытащив из ящика в руке, облачённой в кожаную перчатку, продолговатый хромированный ключ с двумя плоскими гребешками по бокам, – Сейчас проверим…

Чёрной тенью метнулся он к шкафу, следом – за ним "Друппи" освещавший ему путь, а затем уже остальные парни, сбившиеся в нестройную толпу, обступили "Паука" колдовавшего у шкафа с ключом, и принялись с любопытством наблюдать за происходящим в кабинете.

– Есть! – громко воскликнул "Паук", едва удержавшись, чтоб не закричать от восторга. Лицо его просияло, как у человека сорвавшего Джек пот в крупной лотерее. Замок щёлкнул, и дверцы шкафа распахнулись. Храмцов осветил его содержимое: внутри несгораемого шкафа на плечиках висели резиновые плащи ОЗК, а под ними на дне в обычной картонной коробке, ощетинившись вверх воронеными стволами, стояли на прикладах автоматы АК-47. Их было штук 10, а может и 20. Точно никто не считал.

Расстегнув молнию на большой спортивной сумке, которую все это время Укрытцев носил на плече, "Мамонт" с "Пауком" энергично стали перекладывать в неё оружие. "Сапер" смотрел на их сосредоточенные лица в колеблющемся свете фонаря и ловил себя на мысли, что делают они это с какой-то странной обыденностью в глазах. Лица их имели такое выражение, будто они заняты каким-то рутинным занятием, которое повторяют изо дня в день. С такими же лицами, они наверняка укладывали в рюкзак учебники и тетради.

Отсчитав 6 автоматов, Павел застегнул сумку, закинул ее на плечо и закрыл шкаф. Свет фонаря погас, и окрыленная успехом банда, высыпала из кабинета в темный коридор. Выбирались из школы также через окно туалета, но туалет для этого выбрали в противоположном крыле. В рекреации, через которую они попали в школу, по-прежнему горел свет, и, опасаясь, что вахтерша все еще там, друзья решили не рисковать…

Путь к брату Никифорова пролегал по неосвещённой гравийке. Мотоциклы, выстроившись в небольшую колонну, неспешно ползли по ней, поднимая в полумраке облако белой пыли. "Сапёр" сидел за спиной Павла, слезящимися от ветра глазами всматриваясь в силуэт "Шмеля" ехавшего впереди них. Близорукие глаза в сумерках часто его подводили, но не разглядеть широкую тучную спину Никифорова, ярко освещаемую фарами "Днепра", было невозможно. Справа, в боковом прицепе, ёжась от холода, сидел "Друппи". На его коленях позвякивая сталью на кочках, лежала черная спортивная сумка с автоматами. Он пришел к школе пешком, и отказался уходить домой, когда дело было сделано. Пришлось взять его с собой.

Ночь магической черной вуалью укрывала все вокруг. Бескрайнее звездное небо простиралось над головами. Разлапистые ветви вековых елей тянулись навстречу отчаянным путникам со всех сторон из окружившего дорогу тёмного хвойного леса. Воздух был наполнен свежестью и дурманящим запахом сосновой смолы.

Сергей никогда так поздно не был на улице с друзьями, и его пьянило чувство свободы и нереальности всего, что происходило с ним в эту минуту. Все было будто во сне. Кража оружия, и эта поездка через ночной лес. Все это будто привиделось ему, и, казалось, что через мгновенье он откроет глаза, и окажется на своей двухъярусной кровати и заботливый голос мамы из кухни через всю квартиру позовет его завтракать. Но сон всё не кончался, и приходилось мириться с мыслью, что это – вовсе не сон…

В мутном белом облаке пыли, окутавшем мотоцикл Никифорова, ярко загорелся рубиновый свет стоп сигнала. Его стальной конь, как вкопанный, резко остановился посреди дороги, а следом за ним затормозил Укрытцев и все остальные.

– Ты чего встал, полосатый? Мы ж ещё не доехали… Не сломалось ли чего? – участливо поинтересовался "Паук".

– Нет. Брат просил вплотную не подъезжать… Дежурный может "спалить". Дальше придётся идти пешком… – пояснил Михаил, толкая свой мотоцикл в сторону обочины.

Остальные последовали его примеру. Укрыв свой транспорт в густых хвойных зарослях у дороги, друзья погасили фары, и, освещая себе путь карманным фонарем, двинулись пешком через лес, туда, где виднелись огни фонарей с территории воинской части. Пробираясь сквозь густые заросли травы и коряги, друзья старались не шуметь, и не привлекать внимания. Лесную тишину нарушал лишь шорох прошлогодних листьев и хруст веток под их ногами. Внезапно, где-то вдалеке раздались звуки кукушки и что-то большое и живое резко выскочило из травы встряхнув нависавшие сверху хвойные ветви, и, рассекая воздух, быстро пролетело где-то совсем рядом, быть может, в метре от наших ночных странников. Что это за зверь или птица, никто не смог разобрать в темноте, но идти дальше стало немного страшновато.