Инесса Давыдова - Верона. Часть I

Мария заходит в кухню с двумя пакетами продуктов и внимательно на меня смотрит.

– Доброе утро, Аристарх, – по моему виду понимает, что у меня утро добрым не бывает.

– И тебе привет, – бурчу я, не отрываясь от ноута.

– Вчера была в Жуковке, – Мария убирает у моих родителей два раза в неделю. – Все волнуются за тебя. Спрашивают, может, на этот раз останешься на поминки в Москве?

– Нет, полечу на Фиджи.

Мария знает, что со мной спорить бесполезно, и переводит тему.

– Что хочешь на завтрак?

– Омлет с ветчиной.

– А хочешь драники? Я принесла тебе домашней колбасы. Вкусная, пальчики оближешь.

Тяжело вздыхаю и зыркаю в ее сторону.

– Зачем спрашивать, если уже все распланировано?

– Я просто предлагаю, но, если хочешь омлет, я сделаю, мне не трудно.

– Давай омлет и твою хваленую колбасу, – иду я на компромисс.

Пока она готовит, рассказывает о своих детях и внуках. Мне это до лампочки, я не вслушиваюсь. Можно было уйти, но болтовня Марии меня успокаивает и настраивает на рабочий лад – это мой утренний обряд.

Через час седлаю свой «Харлей» и выезжаю с подземной стоянки. На выезде меня встречает неизменный провожатый – черный худющий пес с потухшим взглядом. Он типа я, только в собачьем обличии. Вечно злющий, вечно куда-то спешит. Жму на газ, байк рычит и рвется с места. Настроение мрачнее грозовой тучи. Мчусь к Курту, может, в дороге удастся придумать новый аргумент, почему этому олуху нельзя сегодня выходить на ринг.

Вера

Вестибюль академии в очередной раз поразил меня своим масштабом, атмосферой и обилием света. Все вокруг блестело и сверкало, как в музее, аж дух захватывало! Так хотелось задержаться и тщательно все рассмотреть, но мне как можно скорее нужно получить студенческий билет и направление в общежитие. В деканате я простояла в длиннющей очереди, а когда покинула академию, в сумке лежал новенький студенческий билет. Меня распирало от счастья. Дух свободы кружил голову.

С небес на землю я опустилась, как только предъявила коменданту направление на заселение в общежитие.

– Мест нет! – рявкнула она, вызвав у меня шквал эмоций.

– Как нет? – непонимающе уставилась я. – Мне же дали направление…

– Говорю же: мест нет. Надо было с самого утра приходить. Были две комнаты. А теперь нет. В первом корпусе еще не закончен ремонт, во втором – авария, затопило два этажа. Третий корпус переполнен. Даже раскладушки закончились.

– Что же мне делать? Мне некуда идти, – до меня наконец дошел смысл сказанного, и на глаза тут же навернулись слезы, которые, впрочем, никак не смутили женщину-глыбу, видимо, я тут не одна сегодня поплакала.

– Так поезжайте домой, а через неделю позвоните, может, к тому времени хоть одну комнату отремонтируют.

– Мне до дома добираться больше четырех часов, я не поеду в такую темень. Единственный вечерний рейс в поселок уходит со станции в семь часов, и я на него уже точно не попадаю.

Комендант немного смягчилась и сунула мне визитку:

– Тогда поспите эту ночь в ближайшей гостинице, а завтра поезжайте домой. Не знаю, что они там думают в ректорате, о положении дел все отлично осведомлены.

Ошарашенная и злая, я схватила визитку и вышла на улицу. На поиск гостинцы ушло около часа, никто из прохожих не мог сказать, в какой стороне находится нужный мне дом. А когда я все-таки пришла по адресу, поняла: вот теперь у меня реальные проблемы. Гостиница оказалась девятиэтажным зданием, заселенным гастарбайтерами. Из открытых окон доносились песни на непонятном языке с восточным колоритом. Мне свистели, будто подзывали собачку, и называли Наташей.

Администратор сказала, что свободных номеров нет и разместить может только с подселением, но я отказалась. Одно дело жить в комнате с сокурсницей и совсем другое – с незнакомой женщиной из другой страны.

Я решила найти другую гостиницу. Но, увы, на этом удача меня покинула. Ноги гудели, как назло, по пути не попалось ни одной скамейки, где можно передохнуть и спокойно подумать. Идти дальше не было сил, я присела на чемодан и растерянно осматривалась по сторонам. Несколько минут я беззвучно плакала, боясь привлечь внимание прохожих. Нужно взять себя в руки и что-то придумать. Не могу же я сидеть на тротуаре всю оставшуюся ночь.

В кармане плаща обнаружился клочок бумаги, на котором мама впопыхах нацарапала плохо пишущей ручкой телефон брата. Выбора нет, он моя последняя надежда, не звонить же маме. Вот будет потеха! Такая самостоятельная, что не смогла справиться с первой же трудностью. По сути, мама скажет то же самое: «Звони Сане». Я потянулась к телефону и набрала номер брата. После четвертого гудка он ответил знакомым до боли: «У аппарата».

– Саня, – услышав родной голос, я не сдержалась и начала всхлипывать, – это я, Верона.

– Верона? – фоном слышалась громкая музыка, по звукам я поняла, что он старается выбраться из помещения на улицу. – Что случилось? Что-то с мамой?

– С мамой все в порядке. Дело во мне.

– А с тобой что?

– Ох… я сейчас сижу на тротуаре, и мне некуда идти… вот что случилось…

– На тротуаре? Ты вообще где?

– Я в Москве. Приехала на учебу, а в общежитии нет мест… хотя мне обещали и дали направление… а это тетка… комендант…

– Подожди-подожди, на какую учебу?

Из дальнейшего разговора я понимаю, что брат посчитал меня законсервированным овощем, который никогда не вырастет. Объяснив ему ситуацию, я замерла в ожидании. Сане потребовалась минута, чтобы все переварить. Он пыхтел, кряхтел, как ворчливый старик.

– Назови адрес, я за тобой приеду.

Я объяснила, что не знаю, где нахожусь, от гостиницы ушла далеко, а рядом нет ни одного здания с названием улицы и номером дома.

– Ты видишь хоть какое-то кафе или супермаркет? Мне нужно, чтобы ты перешла в безопасное место.

Я кручу головой, столько вывесок, что сразу не сообразишь.

– Вижу кофейню…

– Иди туда и дай трубу кому-нибудь из персонала.

Схватив чемодан и сумку, я метнулась в подземный переход и вышла на противоположной стороне дороги. На входе в кафе меня встретила любезная девушка. Я попросила объяснить брату, где нахожусь.

***

Сижу в кафе у окна и пью чай с мятой и имбирем. Официантка крутилась возле меня, пока я не предложила заплатить за чай, видимо, я так выгляжу, что не внушаю доверие даже этой чуть старше меня девушке. Когда я получила счет, чуть со стула не упала. Пятьсот рублей за чай? Она шутит? В него золотой песок добавили? Теперь понятно ее волнение. Цены здесь кусаются, как соседский пес Зоркий.

В конце зала сидят две влюбленные парочки. Это так мило: млеть от прикосновений, радоваться каждой подаренной улыбке и краснеть, когда на тебя вот так призывно и откровенно смотрят. У меня никогда такого не было.