Инесса Давыдова - Верона. Часть I

Я сидела на кухонном табурете тихо, как мышка. Адреналин сделал свое дело. Руки дрожали, ладони взмокли, сердце выпрыгивало из груди.

– Зачем ты вмешалась?! – гневно вопил Саня. – Неужели совсем соображалки нет?!

– Я… не знаю…

Хотелось, чтобы мои объяснения он услышал после того, как остынет, но игнорировать его еще хуже.

– Не знаешь?! Какого хрена?! Верона! Я только что из-за тебя проиграл хренову кучу бабла!

– Ты что, поставил на бой? – я содрогнулась. – Ты сказал маме, что игровая зависимость в прошлом.

– Это совсем другое! Мне нужно лаве, чтобы свалить!

Он согнулся пополам, уперся руками в колени и тяжело выдохнул. Несколько минут в ангаре стояла тишина.

– Просто чудо, что Руссо вытащил тебя с ринга. Теперь я его должник! – он осмотрел сбитые в кровь руки и злобно сплюнул.

– Имя-то какое чудное…

– Это кличка!

– Кто он, этот Руссо?

– Никто! – огрызнулся Саня и метнул в меня гневный взгляд.

Вот зачем я это спросила?

– Не злись, пожалуйста, мне страшно. Когда ты злишься, то похож на Гоблина… – голос сорвался, губы задрожали, и я закрыла лицо руками.

– Верона! Никогда меня с ним не сравнивай! Слышишь? Я не такой! – он подбежал, поднял меня с табурета и притянул к себе. – Ты все еще не можешь его забыть?

– Нет, – из глаз брызнули слезы, плечи вздрагивали. – Ночью мне приснился кошмар… помнишь мой день рождения… семь лет…

– Сестренка, упокойся, – он поглаживал меня по спине, – это все в прошлом. Его нет, и в ближайшее время он не появится.

– Вот об этом…

Разговор прервал металлический скрежет открывающейся двери, в ангар вошел Руссо с черным кожаным чемоданчиком. В его взгляде я прочла что-то недоброе.

– Потом будешь миловаться, идем, я тебя заштопаю, – проворчал он. – Рана на щеке отстой, придется швы наложить.

– Поговорим позже, – сказал мне Саня, вытер слезы с моих щек и поцеловал в лоб. – Прости, что накричал. Давай, улыбнись.

Я буквально выжала из себя улыбку. Он любит надавливать на мои ямочки большими пальцами, вот как сейчас.

Саня сел на табурет. Руссо снял футболку, видимо, чтобы не запачкаться брызгами крови, и начал придирчиво осматривать раны. Они обменивались короткими репликами, понимая друг друга с полуслова.

Пока Руссо обрабатывал брату раны, я разглядывала его стройное тело. В нем роста, наверное, метр девяносто, не меньше. Длиннющие ноги. Приспущенные на узких бедрах джинсы оголяли красивый рельеф живота. Тело гибкое, движения плавные, осторожные. Я не смогла различить все татуировки. Видны были лишь хорошо освещенные части: от запястья до локтя на обеих руках был изображен хвойный лес с взлетающими с веток птицами. Никогда не видела такой красоты. На спине вытатуирована сова с распущенными крыльями, у которой вместо туловища разукрашенный череп.

За все время Саня не произнес ни звука, будто в него не тыкали иголки, не промывали рану антисептиком.

Руссо поймал мой завороженный взгляд и усмехнулся. В движениях сразу почувствовались напряжение и скованность. Его присутствие придавало мне смелости. Сама не зная почему, я продолжала на него откровенно пялиться. Через минуту его вопросительный взгляд снова метнулся в мою сторону.

– За просмотр я беру плату, – ухмыльнулся он и одарил меня такой потрясающей улыбкой, что я чуть с табурета не слетела.

– Что-что? – промямлила я и почувствовала, как болят щеки от натянувшейся улыбки.

– Ты глаз с меня не сводишь, так что должна заплатить.

– Ты что, музейный экспонат?

– Типа того…

Саня ткнул его в бок, и тот нарочито громко взвыл.

– Хорош выделываться, – одернул его брат. – Увидел смазливую девчонку и ведешь себя как клоун.

Я осмотрела кухню: плита и духовка вроде новые. Затем заглянула в холодильник. Лицо обдало приятной прохладой. Ох, как вовремя, мне нужно успокоиться.

– Могу в качестве платы испечь заливной пирог с мясом, – предложила я и закрыла холодильник.

Боже, какая же я при нем смелая! Будто сама нарываюсь.

– Пирог? Ты умеешь готовить? – усмехнулся Руссо. – Мне казалось, что барби только умеют в зеркальце глазеть да ресничками наклеенными хлопать.

– Если ты разукрашенный павлин, это не значит, что я барби, – огрызнулась я и включила духовку.

Саня прыснул и, видимо, испортил все старания Руссо.

– Черт! Курт! Не крути своей башней! Трясешься как больной Паркинсоном!

– Давай, Верона, врежь ему по самооценке. Хоть кто-то должен дать отпор этому ловеласу.

Мне нравилось это новое чувство свободы. Осмелев, я подошла ближе.

– А что, никто не может?

– Не-а, он только глянет на девок, они сами из трусов выпрыгивают, еще ни одна не устояла.

Выпучиваю глаза, словно через меня прошел мощный электрический разряд в сто килоджоулей. Как я могла быть такой наивной? Ну конечно, этот красавчик – бабник и сердцеед. Мне вспомнилась его реплика: «У тебя есть на сегодня компания?», он явно не напрягает себя постоянными отношениями.

Видимо, я переменилась в лице, потому как Руссо, глядя на меня, тоже перестал улыбаться, заиграл желваками и воткнул иголку в щеку брата так глубоко, что тот впервые взвыл, да так громко, что стены содрогнулись.

– Ты охренел?!

– А ты не крути башней!

– Да не крутил я!

– Саня, а мука у тебя есть? – прервала я их перепалку стальным голосом и зыркнула на Руссо так, что тот чуть иголку из рук не выронил.

– Да, посмотри там, внизу, в крайнем распашном ящике.

– А мука-то тебе зачем? Кокс бадяжишь? – Руссо пихнул брата в бок.

Они все еще препирались, как дети малые, а я приступила к стряпне. Не знаю, откуда у меня после всего пережитого взялись силы, видимо, злость на Руссо придала мне скорости, но, когда обработка ран была закончена, пирог уже стоял на столе. Руссо упаковал оставшийся перевязочный материал в чемоданчик, помыл руки, принюхался и подошел к столу. Я разложила пирог по одноразовым тарелкам – других у брата просто не оказалось – и заварила чай.

Послышалось смачное чавканье. Пока я крутилась в поисках соли и перца, оба уже съели по куску и протянули тарелки для добавки.

– Черт! Это не просто вкусно, это обалденно вкусно! – воскликнул Саня. – Как у мамы, не отличить…

– Спасибо, – смущаясь, пропищала я.

Хотела сказать, как хорошо, что пирог получился таким большим, останется на завтрак, но в этот момент они начали спорить за последний кусок.

– Ничего себе… – я растеряно оглядела пустые тарелки.

– Да я бы и один такой умял, – пожал плечами Руссо.

Пока я выбрасывала тарелки и протирала стол, брат рассказал другу, что я только сегодня приехала в Москву на учебу.

– Давно вы встречаетесь?

Мы с братом переглянулись и заулыбались. Руссо показал в сторону моего чемодана.