Юлия Маркова - Белый тигр

Но девчонка мало того что воротила нос – она решила посрамить его, возвыситься над ним. Получив посвящение в воины, она бы не остановилась – теперь Ину-Бех в этом не сомневался. Как и все остальные посвященные, она стала бы ходить в военные походы, участвовать в битвах… И ему пришлось бы быть лишь вторым человеком при ней, при женщине – слушаться ее приказов и распоряжений… Какое унижение! И это после того, как власть над кланом была почти в его руках… Старый архун давно прочил его в мужья своей внучке… Взял с нее слово и благословил их перед смертью… Но кто ж мог подумать, что эта дрянь презреет свое обещание и пренебрежет благословением деда? Видимо, до такой степени Ину-Бех был ей неприятен, что она решила сделать почти невозможное – стать воином…

Так что ему не оставалось ничего другого, кроме как послать слугу подрезать подпруги на седле Альбизар в расчете на то, что в пылу скачки она упадет со своего коня. Независимо от причины, это считалось проигрышем в состязаниях. Ину-Бех надеялся на то, что ловкая девушка не сильно пострадает при этом – уж наверняка Кыр-Баяз научил ее тому, как правильно падать с лошади. Однако все могло кончиться и весьма плачевно – разумеется, для Альбизар…

Сон не шел. Так и проворочался реуб чуть ли не до утра, и лишь перед самым рассветом ему удалось немного вздремнуть. И снился Ину-Беху Ауз-Туглун, который угрожающе потрясал над своей головой каким-то невиданным черным копьем; вид его был суров и губы его шевелились, словно произносил он обличающую речь – но ни слова не смог расслышать Ину-Бех, как ни старался…

Альбизар проснулась с ощущением неясной тревоги. Она неподвижно лежала в течение нескольких минут, пытаясь вспомнить свой сон. Подробности стерлись, но одно она знала точно – во сне к ней приходил дедушка. Она видела его издалека, словно сквозь дымку тумана. С одной стороны, это было хорошим знаком – мертвым не следовало приближаться во сне к живым. Но девушка не могла понять главного – о чем тот хотел сообщить ей. Старик смотрел на нее, с беспокойством качая головой. При этом он что-то ей протягивал, но теперь Альбизар не могла вспомнить, что именно.

Девушка встала, умылась из кувшина. Служанка заплела ее волосы в две косы и уложила их в замысловатый узел – волосы не должны были мешать ей в сегодняшних состязаниях. Альбизар молча разделалась со скромной трапезой, от волнения не чувствуя вкуса еды. Затем она вышла из шатра и обратила лицо в ту сторону, где над горизонтом уже появилась светлая полоска молодой зари. В эти короткие минуты ей было важно ощутить свою связь с миром, заручиться поддержкой невидимых сущностей, что всегда присутствуют рядом с людьми, исподволь направляя их жизненный путь в нужную сторону.

Утренний воздух, напоенный ароматами степи, приятно холодил лицо девушки. Казалось, что занимающийся рассвет осторожно, по-братски, целует ее, стараясь ободрить и поддержать. Что принесет ей этот день? Что уготовил ей Великий Оудэ – властитель судеб и покровитель мира сего? Или она проиграет – и тогда быть ей до скончания века безответной рабой мужчины; или победит – в этом случае необъятные возможности открываются перед ней, станет она могучей и отважной воительницей, подобно легендарной Муль-Газор, которую уважали и побаивались все окрестные кланы и племена. Победить! Во что бы то ни стало – победить!

В стойле всхрапнул верный Аричак, почуяв свою хозяйку. Альбизар встрепенулась. Глубоко вздохнув, она огляделась вокруг. Двое стражников, сидевших поодаль, сонно протирали глаза и испуганно таращились на свою госпожу. Девушка нахмурилась.

– Что это значит? – грозно вопросила она. – Вы спали на посту?

– Ээ… простите, светлейшая госпожа… – забормотали те, бледнея и стыдливо переглядываясь меж собой, – мы лишь чуть вздремнули…

– За это вы подвергнетесь наказанию – по пять ударов плетью, – сказала Альбизар.

– Воля ваша, светлейшая госпожа… – Мужчины смиренно опустили головы.

– Вечером. А сейчас идите…

Стражники удалились. Тревога Альбизар усилилась. Это было не просто волнение перед испытанием – нет, это было какое-то скребущее чувство, будто что-то идет не так. Предчувствие неведомой опасности…

Это ощущение усилилось, когда девушка зашла в стойло. Погруженная в свои размышления, она не заметила нескольких бурых пятен на земляном полу. Она подошла к своему жеребцу и приласкала его.

– Соскучился? Ты мой хороший… Надеюсь, ты хорошо отдохнул? Что ж, сегодня нам с тобой придется постараться… Ты же не подведешь меня, Аричак? Знаю – не подведешь… Ты мой самый верный друг… Мы победим, правда?

Конь поводил ушами, словно понимал каждое слово. На мгновение Альбизар показалось, что жеребец несколько возбужден – он как-то нервно встряхивал головой и раздувал ноздри, словно пытался сказать ей о чем-то. Но девушка постаралась выбросить эти мысли из головы.

Альбизар бережно взяла свое седло и подошла к Аричаку. Но конь отчего-то разволновался. Он стал бить копытом и фыркать, в то же время уворачиваясь из-под седла. Девушка нахмурилась, озадаченная тем, что до сей поры смирный жеребец вдруг закапризничал. Так она стояла, растерянная, с седлом в руках, пытаясь понять, что происходит с конем.

И в этот момент она вспомнила свой сон. Дедушка, протягивающий ей что-то, чего она никак не могла разглядеть… Да ведь это было седло! Да-да, то самое, любимое дедушкино седло с золотой вышивкой! Как только Альбизар это поняла, у нее на сердце стало легко и радостно. Словно она сбросила с себя тяжкий груз опасений и страха. Теперь она знала, что нужно делать. Дедушкино седло принесет ей удачу!

Она кликнула слугу и велела принести седло Ауз-Туглуна, которым никто не пользовался с тех пор, как старик покинул этот мир.

Утро заливало степь ярким светом, суля прекрасный безоблачный день. Солнце, бодро выкатившееся из-за горизонта, щедро рассыпало по земле свои лучи, даря каждому свое ласковое тепло. Гиуры выходили из своих юрт; нарядные и радостные, в предвкушении волнующего зрелища, они стягивались к восточной стороне становища.

Ину-Бех во все глаза смотрел на Альбизар, которая, в полном боевом облачении, верхом на своем верном жеребце, составляла ряд молодых людей, готовых принять участие в состязаниях на звание воина. Их было пятьдесят человек, но далеко не все будут посвящены сегодня.

«Неужели?!» – реуб еле удерживал себя от желания проморгаться. Кровь отхлынула от его лица, когда он окончательно убедился, что зрение его не подвело и на Аричаке действительно другое седло – не то, которым архунша обычно пользовалась.

«Все пропало… – обреченно думал Ину-Бех, судорожно сглатывая в предчувствии грядущих неприятностей, стараясь, однако, сохранить при этом важный и невозмутимый вид. – О горе мне! Она заметила! Неуклюжий мерзавец все-таки наследил в конюшне…»