Лиза Джексон - Расплата

– Должно быть, вы неправильно истолковали его слова. Забирать чужую жизнь – это грех. Помните, что «не убий» – одна из десяти заповедей. Господь не попросил бы вас грешить.

– Он говорит со мной, отец. И сообщает мне, кого выбрать. Это его божественная воля. И эта моя исповедь между мной и вами, отец. Какой будет моя епитимья?

Сердце Джеймса отбивало дробь, а мысли быстро вертелись в голове. Он обдумал вопрос.

– Ваша епитимья, сын мой, будет заключаться в следующем: вы должны читать молитвы по четкам и передать себя в руки властей.

Повисла долгая пауза. Джеймс бы подумал, что кающийся повесил трубку, если бы не слышал на другом конце провода музыку – тихие хоровые аккорды. Нет... это был рождественский гимн, инструментальная версия «Тихой ночи». При этой мысли ему стало тошно.

– По четкам, – наконец повторил кающийся. – Читать молитвы по четкам?

– Да, и никогда больше не убивать. Отправляйтесь в полицию.

– Чтобы они посадили меня в тюрьму за то, что я выполнял волю господа? Чтобы вы не носили бремени моей исповеди? – В его голосе слышался гнев.

– Чтобы вы больше не грешили. Это ваша епитимья. Вы должны отправиться в...

Раздался щелчок. Звонящий повесил трубку. Джеймс закрыл глаза и уронил голову на руки. Он потерпел неудачу. Убийца будет продолжать убивать. Во имя господа.

И Джеймс ничего не мог с этим поделать.

Когда Бенц в пятницу утром пришел в свой кабинет, там его ждал Монтойя. Все было видно по выражению его лица. Ничего хорошего оно не предвещало. Монтойя выглядел ужасно. Хотя на нем была его обычная кожаная куртка и черные джинсы, он был не причесан, бородка не подстрижена и растрепана и совсем не было видно его самоуверенной улыбки.

– Ты как?

– Хорошо, – буркнул он.

– Но...

– Я сказал, что со мной все хорошо. – Его темные глаза сверкнули, челюсть была тверда, как камень, а все тело так напряжено, словно он собирался полезть в драку. Когда Бенц вешал свою куртку, Монтойя прислонился к картотеке. – В понедельник вечером три женщины были объявлены пропавшими. Одна пришла домой – она просто поругалась с мужем и сыновьями-подростками и решила устроить себе незапланированный отдых. Насчет второй еще нет никаких данных, но третья, Лесли Франц, это, вероятно, та жертва, которую мы нашли на колесе. Она замужем, детей нет, преподает в дошкольном учебном заведении, но вот что интересно: ее муж – преподаватель в Лойольском университете.

– Дай-ка я угадаю: она была студенткой неполной формы обучения.

– Именно.

Заскрежетал зубами. Он подумал о Кристи, лежащей дома в постели.

– Еще никакого положительного опознания?

– Это лишь вопрос времени. – Монтойя сделал жест в сторону компьютера Бенца. – Я просмотрел фотографии пропавших. И у Лесли были две татуировки. Одна на правой лодыжке, другая на левом плече.

– А у жертвы на колесе есть?

– Да. Дельфин и крест.

Бенц сел на стул и принялся щелкать иконки на экране компьютера. Монтойя же тем временем подошел к окну и, засунув руки в передние карманы джинсов, устремил взгляд на мрачный день за окном. Над крышами зданий висели серые тучи, а в окно барабанил дождь.

Бенц нашел файл и открыл картинку. Действительно, ему улыбалась святая Екатерина Александрийская. Она прильнула к кливеру парусного судна, ее светлые волосы были собраны в конский хвост, а улыбка была такой же яркой, как солнечный свет, сверкающий в голубой воде. У Бенца внутри все сжалось. Либо она была жертвой, которой придали сходство со святой Екатериной Александрийской, либо она была ее двойником.

– Опять же все, кто ее знает, имеют алиби, по крайней мере, создается такое впечатление. Муж, Бертран, старше ее, ему чуть меньше пятидесяти. Лесли его вторая жена. Думаю, трофей. Первая жена преподает в колледже Всех Святых.

Бенц напрягся. Проклятье!

– Именно там он познакомился со второй женой. Лесли Джоунс была студенткой. Большой скандал. Бертран развелся с первой женой, женился на второй и занял пост на кафедре психологии в Тулейнском университете.

– С доктором Лидсом. – Бенцу это не нравилось. Потому что Кристи ходила туда на занятия, потому что Религиозный Убийца посещал там занятия, и ему не нравилось само название «Всех Святых». Совпадение? Ничуть. Он залез в верхний ящик стола и нашел там полупустой флакончик тамса.

– Когда старина Берт женился на Лесли, ему было сорок восемь, а она была в два раза моложе. Нехорошо. Нехорошо.

Бенц заглотил две таблетки антацида и запил их глотком вчерашнего кофе.

– Нам нужно будет проверить бывшую жену, хотя я не знаю, какое она может иметь к этому отношение.

– Я уже начал. Ее зовут Нанкуаз, и у нее куча дипломов. Всевозможные награды за достижения в области науки и благотворительность. Вряд ли она причастна.

– Помнишь парня, который написал «Диету из Скарсдейла» [28]? Его застрелила отвергнутая любовница, которая была директрисой в какой-то заумной школе. Такое раньше уже случалось. Ведь знаешь старую поговорку: «По сравнению с яростью отвергнутой женщины ад покажется раем».

– Достаточно близко. – Монтойя почесал бородку и продолжил смотреть в окно. Через приоткрытую дверь в кабинет доносился шум внешнего офиса. Звонили телефоны, велись разговоры. Иногда раздавались чьи-то крики.

– Что тебя гложет? – спросил Бенц, откидываясь на спинку стула. – Индейка плохо получилась? Депрессия после праздника? Что?

Монтойя стиснул зубы.

– Неприятности с женщиной.

– Что? Не могу в это поверить, Диего.

– Поверь, – сурово заметил Монтойя. Возле его виска непроизвольно дернулся мускул, и глаза сузились. – Вторая женщина, о которой я говорил, та, что еще не отыскалась.

– Да. – У Бенца было дурное предчувствие.

– Это моя девушка. Марта Васкес. Я написал рапорт. В понедельник вечером мы поссорились, когда она была у меня в гостях. Она так и не добралась до дома. Уехала на своей машине буквально за секунду. И после этого ее никто не видел. – Он бросил взгляд через плечо, и его темные глаза утратили свою искорку. – Я видел ее последним и не имею ни малейшего понятия, где она сейчас, блин, ни хрена не знаю. Хуже всего то, что она по вечерам ходила на занятия в Лойольский Университет.

Сидя за столом, Бенц поднял глаза и сделал Оливии знак войти. Но он не улыбнулся, и крохотная искорка надежды в душе Оливии, что он будет рад ее видеть, быстро погасла.

– Привет, – сказала она, и в этот момент зазвонил телефон. Он кивнул ей и схватил трубку.

– Бенц. – Лицо его потемнело, и он поднял палец, Показывая, что на разговор уйдет несколько минут. За тем он повернул стул, чтобы оказаться к ней спиной, телефонный провод натянулся, и конец его разговора состоял из быстрых ответов. – Нет... еще нет... ждем результатов вскрытия... Да, можете надеяться, но пока нам еще не повезло... по уши в этом дерьме... Посмотрю, что я могу сделать...