Мэри Шелдон - Каролин и Каро

В последнее время каждое утро было таким: она не хотела ни одеваться, ни готовить завтрак, ни есть, ни пить, ни общаться с дочерью — просто лежать, распростершись на кровати.

Каро терпеливо ждала, когда матери станет полегче и послышится привычный шум. В такие дни Зоэ выглядела очень бледной — только красные пятна на щеках. Она заглядывала в холодильник, чертыхалась, увидев, что там пусто, и командовала:

— Собирайся, Каро! Едем за провизией. Но на этот раз без печенья и ананасов.

Да, печенье и ананасы можно покупать, лишь когда бизнес не катится вниз.

Офис Бренвуд Морт был тесен и весь пропах ароматным мылом. Там было свежо, уютно, но главное, что Зоэ и Каро приняли ласково, чуть ли не с распростертыми объятиями. Все девушки на входе, в коридорах и секретарши в приемных, вероятно, давно знали Зоэ, а с ее дочуркой просто мечтали познакомиться. Все они на один лад говорили, какая Каро хорошенькая и что ей суждено стать великой кинозвездой.

Проходя на обратном пути мимо автомата, выдающего конфеты, Каро не решилась попросить у матери монетку. Но зато задержалась у другого, гораздо более соблазнительного, откуда при удаче могли выпасть игрушки. Там за стеклом среди красочных пустяковин виднелся медвежонок размером с ручонку Каро — такой крохотный и такой желанный.

У Каро перехватило дыхание. Она не могла сдвинуться с места.

— А ну, топай. Топ-топ… — Зоэ не очень на нее рассердилась, но все же была настойчива. — Мне к трем надо быть в банке, а движение на дороге — сама знаешь какое.

Каро ударилась в слезы. Она знала, что ее сейчас же уведут прочь, а потом будут ругать и, может быть, даже отшлепают, но ей было все равно.

Она указала дрожащим пальчиком:

— Посмотри на этого медвежонка, Зоэ.

И что удивительно, Зоэ ее послушалась. Она взглянула на медвежонка, потом на дочь, и Каро увидела, как странная улыбка, похожая скорее на страдальческую гримасу, исказила ее лицо.

— Вот, черт побери, — произнесла она тихо и кликнула управляющего: — Вы не будете так любезны открыть витрину, чтобы мы смогли потрогать то, что там внутри.

— Боюсь, ничего не выйдет, — сказал управляющий огорченно. — Это не моя собственность. У меня даже нет от нее ключа.

Последовала долгая пауза.

— Что ж, ладно. В таком случае разменяйте мне это на центы.

Широким жестом она вручила ему двухдолларовую бумажку.

Каро глядела на мать в изумлении. Два доллара! Это когда их дела совсем плохи!

Каро дожидалась в абсолютном молчании. Она только изредка поглядывала на мать — не выкажет ли та нетерпения и не передумает ли за столь долгое время. Но Зоэ сохраняла на лице улыбку, печальную и отрешенную, словно она улыбалась своим каким-то мыслям.

Полчаса они кидали монетки в автомат. Им выпадали мячи и ракетные корабли, шоколадки, стеклянные шарики и пластмассовая бижутерии. Каро украдкой бросала взгляд на настенные часы. Она не разбиралась в цифрах и стрелках, но помнила, что Зоэ должна быть в Бэрбанке в три. Вероятно, сейчас уже почти три или даже больше. Каро принялась совать в щель монеты одну за другой в страхе, что Зоэ вспомнит про время и скажет, что им пора уходить.

Но наконец медвежонок выкатился по желобу в корзинку. Самый замечательный мишка на свете!

Зоэ выхватила его первой. — Мой медведь! — заявила она, но Каро знала, что Зоэ просто шутит, и в восторге вскинула ручонки. Зоэ вместе с медведем прижалась к дочке. От нее шло тепло, пахло духами и косметикой, и таким же теплым и восхитительно пахнущим был медвежонок.

Зоэ взглянула на опустевший автомат и на груду сокровищ, выигранных ими.

— Ты возьмешь что-нибудь из этого? — спросила она у дочери.

Каро отрицательно мотнула головой. Зоэ обратилась к управляющему:

— Я знаю, у вас есть внучата. Пожалуйста, передайте им все это от нас с наилучшими пожеланиями.

Когда они выходили из конторы, она поглядела сверху вниз на маленькое существо, вышагивающее рядом.

— Иногда и тебе можно пожить в свое удовольствие, — сказала она, ущипнула нежное ушко дочери и улыбнулась чему-то своему, далекому и непонятному.

Каро уже семь. Она читает лучше всех в классе и лучше всех играет в мяч. Она высокая, у нее замечательные волосы. Она любит надевать корону, точно принцесса, или венок из листьев, словно вышла из сказки. Когда вырасту, буду медсестрой, думает она. Да и Зоэ, кажется, почти перестала надеяться, что Каро все же попадет в какую-нибудь рекламу.

Как-то в пятницу вечером девочка сидела на полу в комнате, раскладывая паззлы. Внезапно с кухни вбежала Зоэ:

— Телефон звонил?

— Нет, — ответила Каро. Уже в третий раз за вечер мать задавала ей подобный вопрос.

Зоэ явно очень нервничала. С полудня она не находила себе места. Сначала она накрасила себе губы кирпично-красной помадой, потом обкусала их в волнении и снова навела марафет. После обеда она смешала и проглотила три стаканчика светло-коричневого напитка вместо обычных двух. Каро спросила у нее, вкусно ли. Зоэ сказала, что нет, что это похоже на лекарство, но снимает напряжение.

— У меня тоже напряжение, — заявила Каро. — Можно мне попробовать?

Зоэ была шокирована. Нет! — сказала она и выплеснула свой напиток в раковину.

На следующий день Каро в гостиной смотрела какой-то сериал, когда в дверях появилась Зоэ, бледная, с красными пятнами на лице.

— Мы сегодня приглашены на ужин. В совсем новое место.

— А кто нас пригласил? — Каро от неожиданности села.

— Его зовут Джек. Он — режиссер. Я хочу, чтобы ты надела свое желтое платье.

Ресторан находился в Беверли-Хиллз и назывался “Луалу”. Он был расписан под полинезийскую деревню с травяными хижинами, с воткнутыми в землю копьями, с миниатюрными водопадами и цветущими растениями, имитирующими тропический дождевой лес. В таком чудесном ресторане Каро еще не бывала.

Приятель Зоэ показался ей очень симпатичным, а главное — остроумным.

— Сколько тебе лет? — спросил он у девочки.

— Семь.

— О! Должно быть, ты уже замужем. А дети у тебя есть?

Каро смеялась от души. Она чувствовала, что на нее обращено все внимание, что ее выставляют напоказ, и потому старалась, как могла. Она спела песенку и исполнила свой любимый номер — изобразила Аннет Финиселло, заказывающую в китайском ресторане итальянские пирожные.

Джек называл ее принцессой, усадил ее на специальный высокий стульчик, как на трон, заказал ей вкуснейшие обжаренные ребрышки, яичный рулет и огромный разноцветный шар из мороженого на десерт.

Покончив с едой, он обратился к Зоэ:

— Кажется, я наконец отыскал себе ангела.

Зоэ расслабилась и выглядела очень счастливой. Каро же удивилась. Где он тут увидел ангела?

Но прежде чем она успела его об этом спросить, он сам задал вопрос: