Мэри Шелдон - Каролин и Каро

— Скажи, Каро. Ты не согласилась бы работать со мной в телевизионной рекламе?

Она взвизгнула от радости и сказала: Да, да, да! И потом, опомнившись, тихим ангельским голоском повторила:

— Я буду очень рада сотрудничать с вами. Благодарю вас за предложение.

Джек и Зоэ переглянулись и разразились хохотом.

Съемка рекламного ролика состоялась в следующую пятницу. Все произошедшее в этот день было необычным. Зоэ подняла ее с постели в пять утра, когда небо было еще темным и таило в себе много загадок. Они долго ехали по пустым улицам до ворот студии. Сердце ее трепетало от восторга, когда поднимался деревянный шлагбаум, пропуская их машину на внутреннюю стоянку.

А больше всего ее поразила сама студия. От вспыхивающей на табло надписи: “Соблюдайте тишину. Идет запись звука” — ее бросило в дрожь, она замерла на месте, никому не потребовалось объяснять ей, что надо вести себя тихо. Ей и так было все понятно. Ей позволили пройтись по павильону, и она шла на цыпочках, осторожно трогая пальчиком картонные стены декораций, смотанные кабели, штативы осветительных приборов. Она чувствовала, что попала в святое место, нечто вроде церкви.

Там их встретил Джек. Он представил Каро окружающим, и все поздоровались с нею, приятно улыбаясь и произнося добрые слова в ее адрес. Молодая женщина отвела девочку в гримерную. Ей помыли голову, подвили локоны, сбрызнули личико какой-то восхитительно пахнущей жидкостью. Затем ее облачили в мягкую белоснежную одежду с позолоченными крылышками. Каро взглянула на себя в зеркало и заулыбалась. За ее спиной в других зеркалах отразилось множество Каро, и все они выглядели настоящими ангелочками.

Сниматься в рекламе оказалось совсем легко. Нужно было только сидеть на ватном облачке и ждать, когда оператор прокричит: Мотор! — а Джек скажет: Съемка! — потом, выждав момент, нужно посмотреть прямо в камеру и сказать: Нежнее и мягче облаков. И, наконец, взять рулон бумаги и кинуть его так, чтоб размотался.

Да, разматывать бумагу труднее всего. Первые пару раз бумага цеплялась за облако, и Каро боялась, что Джек рассердится. Но он совсем не сердился. Подошел невысокий человек и сказал, что все исправит. И исправил. Немного подрезал облако, и бумага уже падала свободно.

Каро повторяла:

- Нежнее и мягче облаков — несколько раз, пока Джек не остался доволен.

А потом ее отпустили домой.

— Можно, я оставлю платье себе? — шепотом спросила Каро у Зоэ, но Зоэ сказала — нет. Это не день рожденья, и никто никому здесь не делает подарков.

Когда они с Зоэ вышли из павильона, было уже темно. Каро удивилась. Они приехали на студию еще до рассвета, а сейчас солнце уже зашло. Прячась в темном павильоне, она пропустила целый день своей жизни! И поняла, что это ей очень нравится.

Но дома настроение совсем испортилось. Ей уже не хотелось быть прежней Каро, на которую мало кто обращает внимание. Даже Зоэ покинула ее и засела за телефон, толкуя что-то о планах на завтрашний день.

Каро направилась в кухню. Она увидела большую бутылку, из которой ее мать наливала себе в стакан порцию успокоительного лекарства, добавляя туда немножко льда и содовой.

— Мне надо расслабиться, — провозгласила Каро и проделала ту же процедуру, что и ее мать. Вкус напитка был действительно ужасен. Каро немедленно выплюнула все обратно и, помыв стакан, отошла от окна.

На следующий день, придя из школы, Каро застала мать на диване, всю в дыму, рядом с пепельницей, полной окурков.

— Звонил твой отец. Я рассказала ему, что ты снялась в рекламе.

Каро нахмурилась. Отец звонил регулярно раз в месяц из Нью-Йорка, и всегда мать после этого была в плохом настроении.

— Он считает, что я гублю тебя! — вырвалось у Зоэ. — Тем, что выставила тебя на телеэкран. А ты с ним согласна?

Каро резко замотала головой.

— Да, я тоже так думаю, — сказала Зоэ.

Несколько недель спустя Каро, принимая ванну, услышала, как в гостиной Зоэ громко зовет ее:

— Каро! Скорей, беги скорей сюда!

Каро выскочила из ванной и вся мокрая устремилась в гостиную. Зоэ, лежа на диване, указала ей пальцем на телевизор. На экране хорошенькая девочка в одеянии ангела сидела на облаке. “Нежнее и мягче облаков”, — произнесла она, глядя зрителям в лицо, и распустила по небесам ленты туалетной бумаги, которые каким-то чудом сложились в сияющую радугу.

Каро, глядя в телевизор, не узнавала себя. Как она могла воплотиться в ангела и превратить туалетную бумагу в радугу? Нет, это какая-то другая девочка.

На следующее утро в школе миссис Вальдез, учительница второго класса, опоздала на пару минут. Она вошла, улыбаясь Каро.

— Дети, перед тем как мы начнем наш день, я хочу кое-что объявить. Я хочу сказать, что нашу Каро Эндрюс мы теперь можем увидеть в телерекламе. Она играет ангелочка.

Каро смущенно покраснела. Она убьет свою мать за то, что та все рассказала учительнице. Но огляделась вокруг и на лицах одноклассников прочла только восхищение. Даже Адриана Холмс, которая ненавидела ее, не нашлась что сказать.

За рекламу Каро получила кучу денег.

— Мы можем теперь купить все, что хотим? — спросила она у матери.

— Нет, — отрезала Зоэ. — Мы положим деньги на твой счет в банке. Я не хочу, чтобы когда-нибудь меня обвинили в эксплуатации малолетних.

Но, глядя, как лицо девочки померкло, Зоэ рассмеялась.

— Подожди, подожди. Обойдемся без слез. Считай, что я пошутила… правда, наполовину. Мы обязательно что-нибудь прикупим тебе.

Она отвезла Каро в гигантский универмаг Шварца, где торговали только игрушкам.

— Выбирай, что твоя душа пожелает. Каро знала, что хочет ее душа.

Это был тот самый кукольный домик, очаровательный двухэтажный домик с крохотной мебелью, обитой красным бархатом гостиной, кроватками в спальне и старомодной ванной. Но самое главное — там стоял маленький телевизор. Каро страшно хотелось увидеть на его экранчике себя в роли ангела.

По пути домой она, сидя на заднем сиденье, крепко прижимала к себе драгоценную коробку. Пусть даже они с матерью погибнут в автомобильной аварии, но кукольный домик должен остаться целым.

Гордость переполняла ее. Она заработала деньги на свой собственный кукольный домик. Она совершила нечто важное. Она в телерекламе. Она не могла вспомнить, как так получилось, что рулоны бумаги превратились в радугу, но, видимо, это она совершила такое чудо.

Зоэ опоздала забрать ее из школы в жаркий весенний день. Ожидая у автостоянки, Каро обливалась потом. Из притормозившей рядом машины улыбался худощавый мужчина. Он не был похож ни на одного знакомого. Его лицо выглядело осунувшимся, а одежда была вся в пыли.

— Привет, Каро. Зоэ по уши в работе и попросила меня разобраться с тобой.