Джастин Дэвис - Лучшая месть

– Проблемой?

– Пара выплат пришла в Ривер-Милл слишком поздно, хотя я отправила их за пять дней до срока. А одна не пришла вовсе. В банке подняли шум. Не знаю, что происходит с почтой, но оплату я ей больше не доверяю.

Связь, наконец, установилась. Джесса набрала код банковского сайта и снова стала ждать завершения процесса. Сент-Джон подошел ближе, глядя ей через плечо.

– Что за банк?

– Сберегательный и кредитный банк Ривер-Милле, – ответила она, вводя и отправляя информацию об оплате. – Пока это срабатывает. Если задержка случится снова, я буду сама доставлять туда деньги. Но теперь я не могу ездить в Ривер-Милл и обратно каждый месяц. За все прежние годы у нас с ними не было проблем, но в последнее время…

– Понятно.

Джесса снова посмотрела на него:

– Что?

– Телефонные звонки, – пробормотал Сент-Джон, глядя куда-то вдаль.

Прежде чем спросить, о чем он думает, ей пришлось повернуться к экрану, чтобы понаблюдать за регистрацией перевода и сохранить копию номера подтверждения. Закончив это, она сосредоточилась на интерпретации очередной серии загадочных комментариев Сент-Джона и снова повернулась к нему. Но он уже ушел.

Сент-Джон шагал по комнате мотеля взад и вперед, как делал большую часть ночей. Ему не требовалось много сна – фактически он смотрел на него, как на пустую трату времени, а то, что сон все же необходим, вызывало у него раздражение. На каком-то уровне Сент-Джон подозревал, что пытается возместить время, потерянное на страхи, но в общем он не увлекался анализом того, почему был таким, какой он есть. Он нашел баланс, который его устраивал, и был, если не счастлив, то удовлетворен этим.

По крайней мере, был, пока не приехал сюда и не оказался со всех сторон атакованным прошлым, которое считал похороненным достаточно глубоко, чтобы иметь для него значение.

Сент-Джон задержался у окна, хотя в темноте мог рассмотреть только смутные очертания, а этой ночью не было луны, поблескивавшей на поверхности реки.

Он сделал несколько телефонных звонков – сотрудникам «Редстоуна», которые привыкли к его причудам и людям, с которыми он общался за пределами «Редстоуна», среди них не все были образцовыми гражданами, но они никогда не отказывались сотрудничать с Сент-Джоном.

Теперь ему оставалось лишь ждать затребованной информации. По его мнению, это не должно было занять много времени. Он знал, что происходит, но нуждался в подтверждении. Оно должно было прийти. Этот опыт Сент-Джон приобрел после жизни с Элбертом Олденом. Добиваться того, что люди могут сделать для тебя, если не сразу, то немного позже. Это было вполне естественно, потому что либо они обязаны тебе, либо знают, что выиграют, если ты будешь обязан им. В молодые годы, проведенные в темных местах, покуда Джош не вытащил его на свет, он обзавелся несколькими контактами, которые хорошо служили ему – и «Редстоуну» – по сей день. Он все еще мог вращаться в том мрачном мире и иногда шел на это, если это приносило пользу его компании.

Сент-Джон отвернулся от окна, удивляясь тому, что снова стоит здесь. Снова это проклятое место, бормотал он себе под нос. Оно заставляло его думать, кто он, как очутился здесь через столько лет и о прочей бесполезной ерунде.

А еще о Джессе.

На сей раз тихий голосок в его голове отказывался умолкнуть.

«Ладно, смотри этому в лицо, – приказал себе Сент-Джон. – Она была единственным светлым пятном в твоей жизни среди мрака и боли. Ты думал, что встретишь ее снова и ничего не почувствуешь?»

Печальный ответ «да» – печальный потому, что он так невероятно ошибся. Он полагал, что не только заставил старые чувства подчиниться его воле, но вовсе превратил их в ничто.

Узнать, что это не так, было более чем печально. И вот теперь Сент-Джон, сидя в гостиничном номере, испытывал внутреннюю боль, какой не чувствовал с той ночи, когда со скалы наблюдал за бурлящей внизу водой, зная, что это его единственный шанс, и понимая с чувством стыда, что он слишком труслив, чтобы воспользоваться им. Джесса…

Ее образ не тех давних дней, а теперешний, когда он, стоя на углу, откуда мог видеть дом, где она росла, наблюдал за ней, бросающей теннисный мяч большой собаке, не покидал его. Она всегда обладала спортивной грацией и сумела сохранить ее. Не обращая внимания на грязь, прилипшую к мячу, за которым без устали гонялся пес, Джесса продолжала игру, радуясь тому, как он ловко перехватывал мячик в воздухе, восторгаясь его стремительными поворотами и прыжками.

В ней всегда было чувство радости жизни, которого никогда не было в нем. Сент-Джон задавался вопросом: обзавелся бы он им, если бы рос так, как она?

Он сел на кровать и откинулся на подушки, прислоненные к твердой деревянной спинке. Почти против своей воли Сент-Джон позволил еще одной картине развернуться перед его мысленным взором – вечер, который они провели, намечая план кампании, когда Джесса сидела за письменным столом в своем офисе, а он стоял над ней, глядя на ее нежный затылок.

Малютка Джесс, которая служила ему спасательным кругом, а теперь нарушала привычное течение его жизни, и он знал, как с этим справляться.

Телефонный звонок пробудил его ото сна, в который Сент-Джон незаметно погружался. Это также прервало мечты, которые посещали его с тех пор, как в нем отбушевали подростковые гормоны.

Сент-Джон обрадовался звонку, потому что он отвлек его от непривычного томления в теле. Как и любой мужчина, он испытывал по утрам в теле некоторое напряжение, но тут было другое. Причина была в Джессе, ставшей яркой звездой его безумных сексуальных мечтаний. Джесса, ребенок в его воспоминаниях, превратилась в женщину, занимающую все его мысли. Потому что она, безусловно, была настоящей женщиной с ног до головы.

– Сент-Джон, – пробормотал он в телефонную трубку, садясь прямо на краю кровати.

– Еще причудливее, чем обычно, а?

Сент-Джон заморгал.

– Джош?

– Я так и думал, что ты не спишь.

Зависит от того, что понимать под сном, с гримасой подумал Сент-Джон.

– Не ожидал твоего звонка.

– Я звоню сообщить, что моя теория доказана. – В тягучем голосе Джоша слышались искорки смеха, и Сент-Джон напрягся.

– Теория?

– Нужны по крайней мере три человека, чтобы выполнять твою работу, и то не так аккуратно, как это делаешь ты.

Сент-Джон ощутил чувство вины. Ему не следовало так забывать о «Редстоуне».

– Это правда, но не волнуйся, дружище. Перестань считать себя виноватым, потому что использовал какое-то время для себя чуть ли не впервые в жизни.

Джош знает его слишком хорошо, печально подумал Сент-Джон. Вот что случается, когда подпускаешь людей слишком близко – они могут видеть тебя насквозь, вплоть до самых потаенных уголков. Как Джош.