Дороти Иден - В когтях у хищника

— Нет, мисс. Это не мешает. Вот она, бывает, мешает.

— Она? — осторожно переспросила Антония.

Он твердо кивнул:

— Вон как вчера ночью разошлась…

— Гасси!

Услышав окрик Айрис, которая стояла возле открытого окна второго этажа, мальчик вздрогнул всем телом. Его веснушчатое лицо покраснело.

Антония и сама вздрогнула от неожиданности, до того резко прозвучал голос. Она подняла голову — Айрис высовывалась из окна. Ее волосы серебрились на солнце. Снизу казалось, будто ее лицо состояло из одних углов. Антонии она напомнила сейчас маленькую серебряную колдунью из детской сказки.

— Доброе утро, Антония, — улыбнулась ей Айрис. — Должна тебе сказать, Гасси — неисправимый лентяй. Дай волю, он часами будет стоять тут с тобой и чесать языком. Гасси, пока не закончишь эту лужайку, завтракать не сядешь. Так что давай пошевеливайся!

Гасси мрачно смотрел под ноги. Недовольно проворчав что-то себе под нос, он включил газонокосилку.

— Вот так-то лучше, — проворчала Айрис. — Антония, завтрак готов. Белла только что звонила.

Антония неторопливо направилась к дому, размышляя о том, что Гасси определенно недолюбливает хозяйку. Конечно, любому лентяю не нравится, Когда его заставляют работать. Однако в его неприязни сквозила необъяснимая злоба. Интересно, кого это он имел в виду, когда сказал, что вчера ночью «она разошлась»?

В холле Антония увидела Айрис. Глубоко задумавшись, та стояла перед клеткой с порхающими птичками.

— Какие красивые, — заметила Антония.

Айрис подняла голову:

— Да, такие яркие цвета. Особенно вон тот нежно-голубой. Саймон говорит, что всегда мечтал о попугаях-неразлучниках. Он тебе не рассказывал? — Лицо Айрис выражало терпение, но видно было, что ее немного раздражает детское увлечение Саймона. — Пойдем же к столу, — одарила она Антонию лучезарной улыбкой. — Скоро уже появится Саймон, а мы хотели пораньше съездить в город. Такое славное утро! Надеюсь, оно и завтра будет таким же. Впрочем, это не столь важно — вряд ли с нами будет много народу.

— Все равно, это ведь день твоей свадьбы.

— Да, — негромко отозвалась Айрис. В ее голосе послышались нотки торжества, как будто она одержала какую-то крупную победу.

«Интересно, кто она? — думала Антония. И чем занималась до того, как встретилась в самолете с тетей Лаурой? Впрочем, гораздо важнее, какой женой станет она для Саймона. Ведь он совсем от нее без ума. Что ж, возможно, она и сумеет сделать его очень счастливым».

— Надеюсь, — начала Айрис, когда они сели за стол, — хы все-таки уснула вчера ночью? Надо же, Первый день в доме — и такая кошмарная ночь! Ничего, ты и не заметишь, как привыкнешь.

Она принялась разливать чай. Глядя на ее тонкие нервные руки, Антония спросила:

— А кто живет в другом крыле?

Айрис бросила на нее быстрый взгляд:

— Никто. Я же тебе говорила, оно заперто.

— Тогда почему в одном из окон горел свет.

— Свет! Откуда ему там быть? Когда ты его видела?

— Часа в три ночи. Еще, — медленно продолжала Антония, — я услышала, что там кто-то кричит, и пошла посмотреть.

Айрис удивленно подняла брови:

— Дорогая! Какая ты храбрая! Но там, конечно же, никого не оказалось?

— Во всяком случае, мне не открыли.

Айрис откинулась на спинку стула:

— Я же тебе сказала — это чайки, а ты не поверила.

— Но чайки не включают свет. И, — добавила Антония, — не выключают его.

— О чем это ты?

— Я своими ушами слышала, как выключили свет, когда я постучалась.

— Дорогая, а ты уверена, что ходила туда не во сне? Сама посуди — все это немного странно… Ведь с тех пор как мы приехали в этот дом, в то крыло никто не ходил. Там в комнатах и мебели-то нет. Одна пыль.

— Тогда почему Гасси сказал, что вчера ночью кто-то разошелся? — торжествующим голосом спросила Антония.

— Ах, Гасси! — засмеялась Айрис. — Боюсь, это он про меня. Я ведь отругала его. Представь, вместо того чтобы косить газоны, он удрал на рыбалку! Вот уж кто и впрямь разошелся. Но он, естественно, во всем винит меня. Терпеть меня не может. Еще бы! Я требую от него столько, сколько этот бездельник за всю свою жизнь не сделал.

— Так, значит, ты не веришь, что в комнате был свет? — настаивала Антония.

— Пожалуй, что так, дорогая. Ты приняла аспирин, как я тебе сказала?

— Но от аспирина у меня галлюцинаций не бывает.

— Ну да, конечно. Мне все-таки кажется, что тебя вымотало длинное путешествие. Да еще этот странный случай в Окленде… Ты ведь недавно болела?

Антония почувствовала, как от злости у нее краснеют щеки. Неужели Айрис на самом деле убеждена, что у нее провалы в памяти, или же она намеренно отказывается верить во что-либо другое? Чтобы успокоиться, она незаметно стиснула пальцы под столом. Что-то подсказывало ей — сейчас ни в коем случае нельзя терять самообладание. Если она расстроится, ее в конце концов и правда убедят, что она страдает от галлюцинаций, что в Окленде ей никто не звонил и что прошлой ночью ей только приснилось, будто она поднималась по той холодной лестнице и стучала в дверь, под которой отчетливо виднелась полоска света.

— Что ж, если не веришь, я сама покажу тебе эти пустые комнаты, — предложила Айрис. Ее глаза, казалось, смеялись. — Ты такая мнительная! Думаешь, мы тут кого-то от тебя скрываем? Может быть, привидение?

Из холла донесся громкий свист, и в комнату вошел Саймон. От ходьбы в гору лицо его раскраснелось.

— Доброе утро, девочки, — радостно приветствовал он. — Ну и жара! — Он подошел к Айрис, и та спокойно подставила ему для поцелуя свое острое личико. — Ну как ты, Тони? Хорошо ли спала? — Саймон не дожидался ответа. Глаза его смотрели куда-то мимо нее. — Кушайте, кушайте. А мне надо покормить птичек и отправляться к Дугалу Конрою. Он сказал, что срочно хочет меня видеть.

— Да? — заинтересовалась Айрис. — Но, Саймон, сейчас ты не можешь. Антония едет со мной в город покупать мне шляпку, и надо, чтобы ты остался дома. Сегодня ведь должны прийти рабочие. Я уже звонила, они обязательно сегодня будут. Мистер Конрой может и подождать.

— Но он сказал, что это очень срочно, — настаивал Саймон.

— Извини, но мы тоже не можем остаться, правда ведь, Антония? В конце концов, речь идет о моей свадебной шляпке.

— Я думал, ты уже купила, — сказал Саймон. — Ну, ту, с перышком.

— Да нет же, дорогой. Ту я надену в дорогу. Мне так хотелось, чтобы Антония помогла мне выбрать к свадьбе шляпку!

Саймон растерялся:

— Ну, хорошо, любимая. К чему только такие хлопоты? Ради пары зрителей?

Айрис умоляюще сложила руки:

— А как же ты, мой милый? Ведь жених должен запомнить свадебный наряд своей невесты.

Саймон заулыбался во весь рот:

— Глупышка, я тебя и без шляпки запомню. Ладно, пойду позвоню Конрою. Представляешь, один парень в моем отеле знает, где достать чисто белых попугайчиков. Это такая редкость! На следующей неделе надо будет этим заняться. А как вы, девочки, собираетесь добираться до города?