Дороти Иден - В когтях у хищника

Просунув в птичью клетку палец, Антония позволила желтому попугайчику немного его поклевать.

Девушка услышала, как Айрис спросила: «Кто это?» Затем яростно прошептала: «Одну минуту!» Потом, как будто что-то вспомнив, она переменила тон и деловито добавила: «Я оставила план наверху. Подождите, я схожу за ним».

Антония догадалась, что теперь Айрис продолжит разговор из своей спальни. Она специально придумала предлог, чтобы поговорить без свидетелей.

Впрочем, если взять трубку здесь, внизу, то можно все услышать…

— Правда, он у меня прелесть? — раздался вдруг голос Саймона. Антония вздрогнула от неожиданности, и желтый попугайчик вспорхнул с ее пальца. Саймон тоже просунул в клетку палец и стал приманивать птичку.

— Ну, иди, иди сюда, мой красавец. — Он открыл дверцу клетки и, сунув туда руку, осторожно вытащил ее вместе с усевшимся на палец попугайчиком. Тот бочком прошелся по руке и робко остановился у Саймона на плече. Саймон вытянул мокрые губы в трубочку, его глаза сияли от счастья. — Красавчик, красавчик, — нежно ворковал он. Ему в ответ, словно призрачное эхо, послышалось картавое: «Красавчик! Красавчик!» О том, чтобы подойти к телефону, теперь не было и речи. Антония различила лишь едва доносившийся из трубки гул голосов. Она чуть не разревелась от бессильной злобы. Ключ к тайне лежал в каких-нибудь грех ярдах от нее, а она никак не могла им воспользоваться.

Даже не догадывавшийся о ее отчаянии Саймон улыбался от удовольствия. Поднеся палец с птичкой к губам, он громко причмокивал, повторяя:

— Скажи — счастливая, счастливая!

При этом Саймон искоса поглядывал на Антонию. Она вдруг подумала, что кузен имеет виду ее. Хотя это, конечно, должна быть Айрис.

— Счастливая! — не унимался он.

— Саймон! — послышался за их спинами натянутый как струна голос Айрис. — Саймон, кончай дурачиться с этими идиотскими птичками!

На лице толстяка мелькнули обида и удивление.

— Любовь моя! Ты ревнуешь?

— Ревную! Господи боже мой! — Развернувшись на каблуках, Айрис бросилась на кухню. Антония успела лишь заметить, что ее лицо бледно и взволнованно.

— Ты чем-то расстроена? — крикнул ей вслед Саймон. — Кто это звонил?

— Да так. Один из этих тупоголовых рабочих. Он, видите ли, затрудняется с материалами, — пробормотала Айрис и скрылась из виду.

— Саймон, — с тревогой произнесла Антония, — я узнала его голос. Это тот человек, который звонил мне в Окленде.

— Что? Таинственный незнакомец? — Саймон разинул рот от изумления. — Не может быть. Это же один из рабочих. Ведь Айрис только что сказала. — Толстяк задумался и выглядел очень озадаченным. Затем уверенно сказал: — Должно быть, их голоса просто похожи. По телефону очень легко ошибиться. Он ведь не упоминал о тете Лауре? — в замешательстве добавил он.

— Нет.

Лицо Саймона прояснилось.

— Ну, вот видишь! Ты такая нервная. И Айрис тоже. Правда, у Айрис на это больше причин.

— Почему же?

Саймон бросил на кузину застенчивый взгляд.

— Разве не может девушка немного понервничать перед свадьбой?

«Кто угодно, только не Айрис», — мысленно ответила ему Антония. Айрис не так наивна чтобы смутиться всего лишь от того, что приобретает себе мужа.

Вниз от Хилтопа к краю утеса вела крутая тропинка. Именно по ней Гасси отправлялся на рыбалку, босиком перепрыгивая кочки с сухой травой и не обращая внимания на то, что тропка резко обрывается прямо над зазубренными скалами. Если подойти к обрыву слишком близко, сухая земля могла легко осыпаться. Спустившись на следующее утро по этой дорожке, через пару часов Антония, слегка обгоревшая на солнце, поднималась на холм, держа в руке мокрый купальник.

Когда она вошла в дом, Саймон сообщил, что Айрис у себя — отдыхает перед ленчем. Впрочем, прислушиваясь к ее шагам наверху, он думал, что ей это не очень-то удается.

— Я так рад, что ты остаешься здесь и будешь кормить моих птичек, — признался Саймон. — Айрис говорит, что с этим справилась бы и Белла, но знаешь, тебе я больше доверяю. Где зерно, я тебе уже показал. Не забудешь менять им воду? И, пожалуйста, разговаривай с Джонни. Он это так любит. Он скучает, если на него не обращают внимания.

— Я все запомню, — ответила Антония. Ей натерпелось поскорее уйти наверх и узнать, почему Айрис не спится. Вот только скажет ли ей об этом Айрис? Скорее всего, просто пожалуется на нервы. Вряд ли она признается, что ее мучает страх, каким-то непонятным образом связанный со вчерашним телефонным звонком.

Антония переодевалась в своей комнате, когда услышала за дверью голос Айрис:

— Антония! Какие странные причуды приходят тебе в голову! Надо же додуматься принести в дом эти ужасные водоросли!

Антония подошла к двери и в изумлении уставилась на пучок бурых водорослей, с которых сбегала вода:

— Откуда они здесь? — воскликнула она. — Я их не приносила.

Айрис наклонилась и осторожно подняла водоросли:

— А кто же еще, дорогая? Правда, совсем не обязательно было тащить их прямо наверх.

— Но я их не приносила! — не соглашалась Антония. — Зачем бы мне это понадобилось?

— Понятия не имею. Но вот же они — прямо перед тобой. Кроме тебя, на пляж еще никто не ходил — даже Гасси.

Айрис была одета в выцветший ситцевый халатик, подпоясанный на талии шнурком. Во рту она держала сигарету и щурилась от дыма. Казалось, спор лишает ее последнего терпения.

— Будь добра, отнеси это, пожалуйста, вниз. — Она протянула Антонии неприятные скользкие растения.

Неожиданно Антония вышла из себя:

— Должно быть, ты думаешь, что я совсем идиотка! — воскликнула она. — Хожу во сне, ради шутки приношу в дом эту гадость!

Айрис устало нахмурилась:

— Честно говоря, я не знаю, что и думать, дорогая. Давай не будем об этом сейчас. Просто убери их отсюда. У меня раскалывается голова, и какой у меня будет после обеда вид — ума не приложу. — Она похлопала Антонию по руке. — Это все ерунда. Глупости — и больше ничего. Но я все-таки думаю, тебе надо бы показаться доктору. Мы устроим это, когда вернемся с Саймоном после уик-энда.

— И от чего, по-твоему, я страдаю? — спросила Антония. Ей снова захотелось разозлиться, чтобы не чувствовать, как ее охватывает непонятный страх.

— Похоже, от амнезии — частичной потери памяти, — невозмутимо ответила Айрис. — Я все же за то, чтобы, пока нас не будет, ты пожила в отеле. Правда, Саймон со своими птичками… В конце концов, ничего страшного ты ведь не делаешь? — Айрис прижала ладонь ко лбу. У нее был ужасно напряженный взгляд — как будто от потери памяти страдала она сама.

— Дорогая, когда ты понесешь эту траву, не захватишь ли мне сюда бренди с водой? Воды можно поменьше. — Она вымученно улыбнулась. — Кто бы мог подумать, что я буду так нервничать перед свадьбой. Как глупо!