Тесс Герритсен - Надежда умирает последней

– Он уже видел однажды этот медальон, несколько лет назад в Лаосе, на шее принца Соуванны.

Гай прерывисто задышал.

– Это королевский герб! Тот пассажир…

– Единокровный брат короля, – сказал Мэйтленд, – принц Ло Ван.

Горький ропот пробежал среди собравшихся.

– Я не понимаю, почему компания хотела его смерти?

– В этом нет смысла, – поддержал ее Гай, – Ло Ван был нейтрален и, кажется, склонялся к нашей стране. Он был прямой и честный лидер. С нашей поддержкой он мог крепко обосноваться в Лаосе. Это могло иметь для нас большую пользу.

– Это то, что предполагалось, – возразил Мэйтленд. – Та корзина была его, с нею он намеревался приземлиться в Лаосе.

– Чтобы купить армию? – спросила Вилли.

– Точно.

– Тогда почему его убили? Он ведь был на нашей стороне?

– Но парни, которые взорвали самолет, не были на нашей стороне, – заметил Гай.

– Вы подразумеваете коммунистов?

– Нет, кого-то более опасного, кого-то из наших.

Старики затихли, наблюдая за своим давним другом и его гостями.

Старуха снова заговорила. Мэйтленд переводил:

– Во время войны, когда коммунисты были в Лаосе, некоторые наши скрывались в пещерах, в них мы спали и жили. Но у нас было все: сады, огороды, цыплята и свиньи – все, чтобы выжить. Однажды, когда я еще плохо знала, как там живут, я услышала самолет, подумала, что это враги, американцы. Я взяла свою винтовку и отправилась стрелять по врагу. Но командир моей ячейки остановил меня. Я не могла понять, почему? Почему он позволяет самолету приземлиться – на нем вражеские маркировки, американский флаг. А наш командир приказал разгрузить самолет. Там в корзинах было оружие и боеприпасы. Тогда мы загрузили самолет опиумом в мешках. Я подумала, что это был обмен товарами. Я решила, что самолет был захвачен нашими, но пилот вышел из кабины, и я увидела его лицо, он не был вьетнамцем, он был американец.

– Монах подзагибает, – мягко произнес Гай.

А женщина смотрела на них темными непроницаемыми глазами.

– Я тоже его видел, – признался Мэйтленд, – я содержался в лагере к западу отсюда, когда он приземлился. И заявляю, что вся эта проклятая страна – фабрика опиума, и деньги на нем делались обеими сторонами. Думаю, именно поэтому Ло Ван и был убит. Все покрывала война. Выгодно поддерживать беспорядок, вроде грязной войны, чтобы обделывать свои делишки.

– Кто еще видел пилота? – спросил Гай, оглядев собравшихся. – Кто еще помнит, как он выглядел?

Мужчина и женщина, забившаяся в угол, подняли руки. Возможно, были и другие, слишком робкие для того, чтобы заявить о себе.

– Были еще четверо военнопленных в том лагере со мной, – сказал Мэйтленд, – они тоже видели пилота. Насколько я знаю, никто из них не вернулся домой живым.

Самокрутки были выкурены дотла, но дым все еще стоял во мраке хижины. Никто, даже дети, не проронил ни звука.

«Вот почему они до сих пор боятся, – думала Вилли, оглядывая лица крестьян, – даже теперь, когда прошло столько лет, война не отпускает их, она накрыла тенью их жизнь. И мою».

– Возвращайтесь с нами, расскажите вашу историю. Это единственный способ избавиться от прошлого. Стать свободным.

Мэйтленд стоял у двери хижины и смотрел на играющих детей во дворе.

– Гай прав, папа, ты не можешь постоянно жить в бегах. Настало время покончить с этим.

Ее отец посмотрел на нее:

– А что будет с Лан? А с детьми, где уверенность в том, что мне позволят приезжать в эту страну, поддерживать детей?

– Это риск, на который вы должны пойти. – Гай был непреклонен.

– Вы предлагаете мне стать героем? Позвольте мне сообщить вам кое-что. Настоящие герои не те парни, которые идут на глупый риск, но те, которые остаются там, где в них больше всего нуждаются. Возможно, их жизнь становится несколько унылой. Возможно, жена и дети делают их жизнь немного сумасшедшей. Но они все же остаются с ними. – Он задумчиво посмотрел на Вилли, а потом на Гая. – Поверьте мне, я сделал достаточно ошибок и знаю, о чем говорю.

Он снова посмотрел на дочь.

– Сегодня вечером вы оба отправитесь в Ханой. Вы должны вернуться домой и продолжать свою жизнь.

– Если она вернется домой, – усомнился Гай.

Мэйтленд молчал.

– Вы что, думаете, это зависит только от нее? – Гай говорил жестко, глядя на Мэйтленда. – Вы думаете, что они оставят ее в покое, зная, что ей известно? Вы думаете, они оставят ее в живых?

– Давайте, назовите меня трусом, – выпалил Мэйтленд, – подберите мне любое оскорбление. Это ничего не изменит. Я не могу уехать сейчас. – Он взмахнул рукой и выбежал из хижины.

Они видели, как он пересек внутренний двор и подошел к дереву, под которым сидела Лан. Она улыбнулась мужу и вручила ему малышку. Он долго сидел там, крепко прижимая к груди свою дочь, словно боялся, что кто-то отнимет ее у него.

«Вот он, целый мир в его руках, – думала Вилли, глядя на него, – надо быть сумасшедшим, чтобы оставить его».

– Мы должны убедить его, мы должны заставить его вернуться с нами, – сказал Гай.

В этот момент Лан подняла голову и ее пристальный взгляд встретился с глазами Вилли.

– Он не вернется, Гай, он принадлежит этой жизни.

– Но вы тоже его семья.

– Но мы не те, кто нуждается в нем теперь. – Она грустно смотрела, как лист, сорванный ветром с дерева, порхая летел на землю, малыш ковылял через двор. – Двадцать лет я ненавидела этого человека… – Она вздохнула и вдруг улыбнулась: – Я думаю, что, наконец, выросла.

Что-то было не так. Андерсен должен был уже вернуться. Мэйтленд стоял у края тропы, ведущей в джунгли, и смотрел на грязную колею. От того места, где был припаркован джип, следы вели на север, здесь валялись ветви, которыми был замаскирован джип. Но автомобиля не было. Вилли и Гай блуждали вокруг, ломая голову над тем, почему Андерсен задерживается.

– Он ведь знает, что вы его ждете, – с тревогой произнес Мэйтленд. – Он уже на час опаздывает.

Гай подбрасывал ногой камешки и рассеянно смотрел, как они исчезают в кустах.

– Похоже, мы не вернемся сегодня в Ханой. Поездка не состоится. – Он посмотрел на темнеющее небо. Я думаю, пора возвращаться в деревню.

Мэйтленд не двигался, он все еще смотрел на дорогу.

– Может быть, у него колесо спустило или бензин кончился. Так или иначе, но сегодня мы останемся с тобой. – Она ласково взяла его за руку. – Гай прав, пора возвращаться в деревню.

– Еще нет.

– Ты так хочешь избавиться от нас.

– Что? – Он растерянно посмотрел на дочь. – Нет, нет, конечно нет, только… – Он снова посмотрел на дорогу. – Что-то не так.

Вилли смотрела на него и внезапно тоже почувствовала беспокойство.

– Ты думаешь, что-то случилось?

– Случилось, и мы к этому не готовы, – мрачно кивнул он.