Паулина Симонс - Красные листья

Спенсер просидел в библиотеке долго. Он размышлял. Где-то здесь, прямо между этих строчек, прямо среди этих слов, скрывается разгадка, но он не знал, где именно. Элизабет умерла, не оставив завещания, а это означало, что все ее деньги, все ее имущество переходят к мужу. Ну разве это не стоило того, чтобы отстегнуть ее ремень безопасности?

Среди бела дня, в воскресенье, Элизабет едет в машине с мужем. Он пристегнут, все честь по чести. Спенсер был уверен, что она тоже была пристегнута. Конечно, Элизабет была пристегнута только до этого так называемого несчастного случая. Затем он отстегнул ремень. Но это же очень просто: сделать своими ловкими, проворными пальцами одно маленькое незаметное движение. А потом, чтобы вынудить ее потерять управление, в его распоряжении был миллион разнообразнейших вариантов. Шоссе, по которому они двигались, было не скоростное. И вообще движения в этот момент на дороге практически не было. Их «ягуар» должен был двигаться со скоростью не больше сорока миль в час. Если бы он шел со скоростью шестьдесят, у Натана не было бы полной уверенности, что ему удастся легко отделаться. В этот весенний ветреный солнечный день они едут по проселочной дороге, и не едут даже, а, можно сказать, еле тащатся, и вдруг происходит невероятное: она неожиданно погибает, а он, представьте себе, нет. Расследование было закрыто, как только страховая компания убедилась, что ремни безопасности были исправны. А они были исправны. Он находился в машине рядом с ней, «скорая помощь» приехала и забрала их обоих, но он после этого благополучно отправился домой, а она почему-то нет. А потом, как водится, он получил все ее деньги.

Спенсер, конечно, не знал, сколько именно денег было у Элизабет Барретт, но он был абсолютно уверен, что у Натана Синклера не было ни пенни.

«В этом-то и заключается вся штука, — подумал Спенсер. — Нищий, без единого пенни, Натан всегда паразитировал за счет женщин, которые его любили».

Элизабет Барретт — почему это имя казалось ему знакомым? В короткой газетной заметке говорилось, что она из Нью-Хэмпшира. Но откуда конкретно?

Он покинул библиотеку и поехал по шоссе номер 1-95 на север, в направлении Нью-Хэмпшира. Спенсер решил не возвращаться домой, пока не выяснит что-нибудь насчет Элизабет Барретт.

Он ехал и рассеянно слушал радио. Исполнялись песни, которые он знал, и Спенсер начал напевать себе под нос сначала «Танцуя во мраке» Брюса Спрингстина, потом «Приходи такая, как ты есть» группы «Нирвана», потом какую-то песенку Элтона Джона.

Когда он въехал в Массачусетс, примерно в сорока милях к югу от Вратлебро, штат Вермонт, то напевал песенку Ким Карнес «Глаза Бетт Дэвис [46] Бетт Дэвис (1908–1989) — великая американская киноактриса »: «У нее глаза как у Бетт Дэвис… У нее глаза как у Бетт Дэвис…»

И тут в голове Спенсера что-то как будто вспыхнуло, и он крутанул руль так, что чуть не врезался в машину справа. До Ливана, штат Нью-Хэмпшир, отсюда было девяносто миль. Он пролетел их за пятьдесят три минуты. Когда Спенсер выехал на шоссе номер 1-89, было уже темно. До Ливана оставалось всего несколько миль, и Спенсер нарушил все правила движения, какие только возможно, особенно, что касалось скорости. Он дважды проехал на красный свет и проигнорировал все знаки «стоп». Наконец он выехал на кольцевую транспортную развязку с односторонним движением, свернул в сторону Уилера и затем еще раз свернул направо.

Это была дорога в «Красные листья».

Вот оно, это место. Спенсер помнил удивительно солнечную тихую улицу, ухоженную, с чудными уютными домиками. И среди них стоял особняк «Красные листья». Но что это? Двери дома забиты. В окнах нет стекол, только старые деревянные доски с проржавевшими гвоздями чуть прикрывали их. Фасад дома был исписан детской мазней. Асфальт на подъездной дорожке весь потрескался, и между трещинами проросла трава.

Спенсер просидел за рулем очень долго — ему показалось, что прошла целая вечность. Он сидел без движения, уронив голову на руки. А затем выключил зажигание, медленно выбрался из машины и двинулся через улицу к дому, чтобы посмотреть, что осталось от «Красных листьев». Можно было сказать, что не осталось ничего. Вывеска, которая когда-то висела на столбе рядом с домом, была сорвана. Спенсер нашел ее неподалеку, в траве. Он поднял ее. Там значилось:

«КРАСНЫЕ ЛИСТЬЯ», ЗАВЕДЕНИЕ ОСНОВАНО В 1973 ГОДУ. ВЛАДЕЛИЦА — ЭЛИЗАБЕТ (БЕТТИ) БАРРЕТТ

В течение часа Спенсер просидел неподвижно перед домом. Теперь он понял все. Затем он поднялся и уехал.

Он выехал из Ливана и направился по шоссе номер 10 в Хановер. Он собирался заехать в гости к своему старому напарнику Уиллу, чтобы повезти его к Кену Галлахеру. Он собирался выпить с ними и рассказать о том, что ему удалось обнаружить, и посоветоваться.

Но что Уилл? Он ведь только покачает головой. А Галлахер? В лучшем случае вежливо покивает. Потом, когда Спенсер отвернется, они обменяются многозначительными взглядами, крутя пальцами у виска. Они подумают, что он рехнулся. И будут правы.

Не доехав до Хановера, он развернулся и двинулся обратно к шоссе номер 1-89, беря южнее, по направлению к Конкорду. Он решил обратиться в канцелярию окружного прокурора. Спенсер проехал пятнадцать миль, что заняло у него тридцать минут, и передумал. Так он ничего не добьется. По делу Кристины уже есть человек, признанный виновным и отбывающий наказание.

«И, кроме того, что, собственно говоря, я имею? У меня нет никаких вещественных доказательств. Ничего, кроме правды».

Но что будет делать окружной прокурор с этой правдой?

«Вот, значит, какая у вас правда, — скажет Дейв Питерсон. — Вы, значит, обнаружили заколоченный дом с сорванной вывеской и хотите, чтобы я на этом основании арестовал человека? За что? За то, что он не стал заботиться о беременных девочках-подростках?»

«Но-но-но, — отвечу я. — Он женился на ней специально, чтобы завладеть этими деньгами. Разве вы не видите? Он все точно рассчитал, этот мерзавец. Разве вы не видите?»

«Я все вижу, — скажет Питерсон. — А вы можете что-нибудь доказать? Ах да, я совсем забыл: у вас же есть ваша знаменитая интуиция. И что же вы думаете, что на основании ваших догадок его возможно упрятать на всю жизнь за решетку?»

Спенсер простонал и в отчаянии ударил ладонями по рулевому колесу.

Питерсон будет прав. Он скажет: пока негодяй не признается в содеянном, и говорить не о чем. Потом угостит меня виски со льдом и выпроводит.

Спенсер свернул с шоссе и медленно проехал до Враттлеборо. Там он поставил машину в центре на стоянке, вылез и затерялся в толпе. Первым делом он приобрел пару высоких рабочих ботинок. Затем в трех разных магазинах купил три черных тренировочных костюма. Он также обзавелся дорожной сумкой и в небольшом бутике выложил семьдесят баксов за черные кожаные перчатки с прокладкой, предохраняющей от влаги. За все он платил наличными.