Наталия Левитина - Все прелести замужества

– Юль, но завтра-то встретимся?

– Думаю, да. А твой Андрей? Наверное, изнемогает от желания тебя увидеть.

– И потрогать, – мрачно добавила Ева.

– О-о, – протянула я, – тебя приятно трогать. Ты очень соблазнительная.

– Послать бы его…

Ева беззастенчиво ввернула крепкое словечко, – она это умеет.

Я показала ей кулак.

– Завязывай материться, девушка. У тебя ребёнок всё впитывает как губка.

– О да, – восторженно поддержала Ева. – Он в Турции так классно по-английски говорил, все вокруг удивлялись. Юль, это ты его научила?

– А кто же ещё? – самодовольно ухмыльнулась я, профессор романо-германской филологии. – Кстати, когда же я увижусь с моим птенчиком? Изнемогаю! Не терпится обнять!

– Юля, ты же понимаешь! – фыркнула Ева. – Если бабушка предлагает взять к себе внука, я должна всячески поддерживать и культивировать в ней подобное желание.

– Ну да, ну да, понимаю, – грустно кивнула я.

– Значит, договорились, завтра у меня.

Неисповедимы пути господни! Каким образом, занявшись истреблением жировых пятен на кухонной плите, я вдруг очутилась в кофейне на проспекте Металлургов в обществе Олега?

Достав из заначки бутыль волшебного средства, полученного в подарочном пакете на какой-то выставке, я с ужасом обнаружила, что там не осталось и пяти капель. А на это моющее средство я возлагала большие надежды! С его помощью надеялась создать себе имидж рачительной хозяйки, супержены – у неё и кафель сверкает, и рожь колосится.

Теперь не получится.

Бутылка закончилась.

А средство действительно было волшебным. Не то что всякая фигня, производимая американскими концернами и буйно рекламируемая по телевизору. Средство в бутылке было нашим, отечественным – побочный продукт военного производства. Так это и случается у талантливых изобретателей – соорудили шикарную баллистическую установку, а попутно что-то в ведёрко накапало. Как выяснилось, отличное средство для удаления жирового нагара.

Я позвонила устроительнице той самой выставки, и она сказала, что с радостью снабдит меня ядохимикатами, надо только приехать за ними на проспект Металлургов. Выплывая из офиса с двумя полуторалитровыми бутылками в руках и счастливой улыбкой на лице (так выносят из роддома двойню), я была перехвачена Олегом – в сумке загорланил мобильник. Мне пришлось вручить груз незнакомому прохожему, милый юноша подержал бутылки, пока я выуживала из сумки телефон…

Олег поинтересовался, не найдётся ли у меня минутки, чтобы выпить с ним кофе. Для чашки кофе я всегда найду время, да и Олег мне ещё не надоел. Поэтому вскоре он, получив милостливое согласие, подъехал в кофейню «Шоколад», где я уже заняла столик.

Жестокая головная боль вновь дала о себе знать, и вдогонку за двумя таблетками анальгина я отправила красную капсулу нурофена.

Сейчас мне станет хорошо!

Увидев Олега – сегодня он надел костюм и выглядел умопомрачительно! – я сразу уточнила:

– Ни слова о делах?

– Если вам так хочется, – улыбнулся Олег и галантно приложился к моей ручке.

Я смутилась. Не потому, что не привыкла к подобным жестам, а потому, что с утра успела надраить раковину, ванну и унитаз, и опасалась, не пахнут ли мои пальцы хлоркой.

Наверное, пахнут.

– Юля, а мы тут с вами уже бывали, – заметил Олег.

– Как вам это местечко?

– Тут славно.

– Мне тоже нравится.

– А персонал, похоже, давно вас знает. Вы здесь частый гость?

– Да. Вернее, была. Раньше. Как ваши дела? Как поживает молодой тигр Альберт Васильев?

– Поговорим о нём? – улыбнулся Олег. – Вы вроде бы не хотели.

– Да, наверное, не нужно.

Несколько минут я молча смотрела в окно на пробегающих мимо прохожих. Моросил дождь, мокрые листья клёна лежали на асфальте алыми звёздами, вперемешку с круглыми тополиными листочками – лимонного цвета – и дубовыми – тёмно-коричневыми.

– Юля, о чём вы думаете?

Я думала о тысяче разных вещей одновременно: о том, что Ева, наверное, решила спрятать от меня Мишутку, иначе почему бы не привезти ребёнка домой и не дать мне с ним пообщаться после долгой разлуки, зачем сразу отправлять его к бабушке; о том, смогу ли я оттереть пятна с плиты с помощью химии из бутылок, – а вдруг новое средство менее эффективно; о том, что делать с подгоревшими котлетами; о том, в каком платье встречать Никиту; о том, во сколько, с учётом пробок, надо выехать в аэропорт…

– А? Это… Размышляю о Франциске Ассизском, – быстро ответила я. – Я всё время о нём думаю.

Олег поперхнулся круассаном и закашлялся.

– Вам постучать по спине? – участливо предложила я. – Эта кофейня славится своей выпечкой. Если всё же задохнётесь, можно будет отметить в некрологе, что вы подавились не абы каким круассаном, а выпеченным по особому французскому рецепту.

Олег закашлялся ещё больше, он покраснел, на глазах выступили слёзы.

– Юля, – просипел он наконец, – с вами не соскучишься.

– О, да, – согласилась я. – Это верно.

– А почему Франциск Ассизский завладел вашими мыслями?

– Смотрите сами: богатый молодой человек, душа компании, любитель весёлых дружеских вечеринок в двадцать пять лет отрекается от всего и становится нищенствующим монахом. Что случилось? Какой переворот произошёл в душе человека? Безумно интересно это узнать.

– И вы серьёзно над этим размышляете?

– Конечно.

– У Честертона есть очерк о святом Франциске. Почитайте, – посоветовал Олег.

Он отвалился на спинку кресла и внимательно посмотрел на меня. А я тем делом вытащила из сумки конфету в фиолетово-серебряном фантике и отправила её в рот. Вспомнила, что утром, придавленная головной болью, не соблюла ритуал, забыла…

– Принесу нам что-нибудь выпить, – сказал Олег и отправился к стойке бара.

Мы с ним постоянно что-то пьём.

Через минуту он возник с двумя бокалами вина, и я принялась судорожно выстраивать химическую формулу: чем обернётся такое сочетание – две таблетки анальгина плюс одна капсула нурофена плюс витаминизированная конфета плюс несколько глотков вина (больше нельзя, ведь я за рулём!). Почему-то мне подумалось, что данное сочетание обернётся нирваной, поэтому я смело приложилась к бокалу…

Нет, не обманули: жидкость в бутылках оказалась не менее едкой, чем слюна инопланетной твари из фильма «Чужой». Я быстро надраила до жемчужного блеска и плиту, и микроволновку… Правда, плавала всё время в странном абрикосовом тумане – из оранжевой пелены, звеня латами и размахивая мечом, выплывал на коне Франциск Ассизский, причём у коня вместо головы была тыква с прорезями, какие делают для Хэллоуина. За плечами всадника развевался солнечно-жёлтый плащ. Меч святого плавился и стекал на землю блестящими золотыми каплями, и из земли тут же вырастали гигантские цветки календулы – их оранжевые лепестки гладили меня по лицу, убаюкивали… В какой-то миг абрикосовый туман рассеялся, и я поняла, что лежу на полу кухни, свернувшись калачиком.