Ольга Славина - Из огня да в полымя

Интересно, какие-нибудь еще разновидности любовников остались? Кто может стать следующей жертвой? И вообще, почему такая дискриминация?! Почему женщины должны гореть в геенне огненной, а их мужчинам все сходит с рук? Павел изменяет жене, Алексей – любовнице, клиенты Жанны – не только женам и любовницам, но и своим кошелькам. Про партнера Лизы ничего не известно, но вряд ли он монах, коварно соблазненный бывшим налоговым инспектором. Мужская солидарность или мужской шовинизм?

И все-таки за что мстит маньяк, чего хочет добиться? Разве найдется хоть одна женщина, у которой никогда не было любовника? Это означает или любовь с первого взгляда и на всю жизнь, которая настигла двоих прямо в окрестностях ЗАГСа. Или, напротив, полное отсутствие всякого присутствия любви и даже интереса со стороны противоположного пола.

И все-таки странно, что Катя угодила в этот список. И, если честно, немного лестно. Она себя любовницей Горчакова не ощущала. Было что-то в этом слове: аморальное, запретное и одновременно сладкое. Она же всего лишь одна из многих его сексуальных партнерш…

А он всегда готов найти новую. Вот, например, сейчас он целует руку той самой блондинке – разговорчивой жене Коротышки, которая подошла положить цветы на уже засыпанную могилу. И блондинка улыбается так, будто они встретились не на похоронах, а на концерте любимой группы. И красотку можно понять. Горчаков ей ростом вровень. И контракты с женщинами не заключает, он заключает их в объятия. Нет у него комплекса Наполеона, имеющийся же комплекс Дон Жуана скорее привлекает дам, чем отталкивает.

Нет, не будет Катя на это смотреть. Она лучше тоже подойдет к могиле. Не для того, чтобы попрощаться, ведь они не были знакомы, или выразить соболезнования вдовцу, ведь они были знакомы слишком давно. Прощания и соболезнования – и того и другого было здесь в избытке. Катя же подошла, чтобы пообещать себе и Елизавете сделать все, что в ее силах. Для них и против него. Не так уж и много, конечно, однако кое-что она может…

* * *

– Не исключено, что Елизавета Комова была беременна и скрывала это от мужа, – сообщила Катя своему боссу в машине, когда они ехали с кладбища домой.

На этот раз им действительно по пути. Катя посчитала свой дочерний долг выполненным и собиралась вернуться в свое столичное жилье.

– Ты что, с патологоанатомом пообщалась? – удивился Горчаков ее осведомленности.

– Я думаю, с ним следователь обязательно пообщается, так что мы должны быть к этому готовы. Учитывая, что клиент заявил, что у них детей не было и быть не могло.

– Да уж, тень довольно бесцеремонно улеглась на светлый образ идеальной семьи. А так все хорошо начиналось, но в результате все как у всех – походы налево, тесты на отцовство, сомнения, подозрения. Если муж был курсе, у него появляется мотив для убийства. Если же не знал, а следователь ему скажет, у него появляется мотив для самоубийства. Новый удар так скоро после похорон. Еще неизвестно, кто ему тогда понадобится, адвокат или психотерапевт. Кстати, откуда информация?

– Конечно, из неофициальных источников, – призналась Катя.

Алексей тоже кое-что мог бы оттуда почерпнуть, но все его внимание было сосредоточено на глубоком вырезе стильного черного платья этого источника. Все как у всех? Хм…

– Они, в отличие от официальных, практически не лгут? – усмехнулся Горчаков.

– Им, в отличие от официальных, лгать незачем. У них нет мундира, чтобы защищать его честь. У них декольте, – не удержалась Катя.

– Радио Би-би-си, – понял он. – Блондинка блондинке сказала?

Народный вариант «баба бабе сказала», но Горчаков женщин бабами не считал. Он их считал блондинками. И наверное, уже сбился со счету.

– На самом деле блондинка брюнетке сказала. Но это уже детали, – парировала Катя.

– Да, в какой-то момент перестаешь замечать и цвет волос, и даже размер груди. Остаются только два ощущения. Ты рядом. И нет тебя. А все остальное – детали.

– Да вы поэт, Алексей Сергеевич! – Ее на самом деле изумили его слова и неожиданно серьезный тон, какими они были произнесены.

– Поэт – это Северянин, Катенька. А я – адвокат, которого бросила девушка. Знаешь, как у «Чижа»: «Когда уходит любовь, начинается блюз…» Что еще остается? Ну не готовить же иск в суд о понуждении ее к общению.

Шеф удивлял ее все больше и больше. Бросила девушка? Блюз? Любовь?!

– Сожалею, если у вас проблемы с Алисой Островской, – изобразила сочувствие Катя. – Вы такая яркая пара.

Он посмотрел на нее, как на умственно отсталую:

– Настолько яркая, что бабушку точно ослепит. Если ты помнишь, моя бабушка-княгиня лично знала Пастернака. Лично знать ведущую скандального телешоу, хотя и с литературной фамилией, ей не обязательно.

Что ж, вот в этом нет ничего удивительного. Никакой поэзии. Да и романтику смело зачеркиваем. Мужчины!

– То есть Алиса Островская достаточно хороша, чтобы играть с вами в бильярд на раздевание и терять сережки в вашей постели, но никак не гармонирует с обивкой вашей аристократической гостиной? – почему-то разозлилась за Алису Катя.

В конце концов, та проявила женскую солидарность и не отказалась помочь супруге боксера. Да и вообще, не было бы Островской, Горчаков сбежал бы среди ночи от Кати к другой. Изменил-то ей Алексей, а не Алиса. Алиса Кате ничего не должна. Не обещала быть вместе, «пока утро не разлучит нас». Горчаков, конечно, тоже не обещал. Но Кате казалось это само собой разумеющимся. Век живи, век учись…

– Уверяю тебя, ей самой этого не надо. Разве что в профессиональном плане, – возразил он. – Если бы мне пришла в голову бредовая идея познакомить с бабушкой Алису, та бы сразу стала тыкать в бедную пенсионерку микрофоном и требовать подробностей того, что «у нее было с Пастернаком». Кать, блюз – это не про Алису.

Да, действительно, как-то она недооценила его мужское обаяние. Выбор, конечно, намного шире. А могла бы знать, все-таки соседи. Но Катя до сих пор не имела привычки подглядывать в глазок.

– Простите, это вообще не мое дело. – Она отвернулась к окну и внезапно образовавшейся за ним пробке.

Странная вещь эти пробки. Обычно стоишь в них и видишь, как убивают время, причем твое время. Расстреливают по секундам, даже не из пушки по воробьям, а из установки «Град» по кузнечикам: ни одной не спастись. Спрашивается, зачем было выбегать из дома с недосушенными волосами, оставив на кухне недопитый кофе. Раз все равно стоять, могла бы не торопиться и даже успеть помыть не только чашку, но и плиту, потому что кофе тоже куда-то обычно торопится.

Но все меняется, если, цитируя Горчакова, «ты рядом». Тогда расстрел вдруг превращается во вручение наград. Взгляд, улыбка, даже молчание – все награда. И специальный приз – его слова про любовь. Конечно, трудно поверить, что блюз – это про Катю. Это про что-то изысканное, утонченное. Алиса Островская, конечно, тоже не подходит. Вот какая-нибудь прима Большого театра или дочка английского посла… В любом случае никак не помощница из твоей собственной фирмы, у которой нет ни одной нитки настоящего жемчуга. А есть провинциальное детство, заурядная внешность, выпивающий отец, мать, мечтающая выдать дочь замуж хоть за кого-нибудь, квартира с недоделанным ремонтом и куча комплексов от всего этого.