Стелла Камерон - Несколько дней в аду

Эйлин почувствовала на себе взгляд Эйнджела. Он улыбнулся, но она не ответила на его улыбку.

– Я не надеюсь, что ты мне поверишь, – сказал Чак. Похоже, он действительно был пьян. – У меня нет никаких прав. Я их не заслуживаю. Но я все еще спрашиваю: ты выйдешь за меня опять, милая?

Эйлин не сводила глаз с Эйнджела. Он такой крепкий, сильный, настоящий. Рядом с ним она чувствовала себя по-настоящему защищенной.

– Эйлин, – мягко сказал Чак, – я люблю тебя. Я уже заплатил за все свои ошибки. Послушай, я работаю у Дахона только потому, что не люблю бездельничать. У меня куча денег. Мы можем пожить вместе, чтобы заново узнать друг друга. Позволь мне увезти тебя куда-нибудь. Ты можешь нанять кого-то, чтобы присматривать за магазином. Черт, да твой братец тебя боготворит, вот пусть и позаботится о твоем имуществе. Мы можем на недельку съездить на Карибы. Или на Гавайи. Солнце, песок. Ты и я, и шанс на…

– Нет! – Эйлин не могла поверить, что слышит это от Чака. – Мы в разводе.

Он засопел.

Боже, надеюсь, он не собирается заплакать. Чак всегда был грубым, особенно с ней.

– Я хочу быть Аарону настоящим отцом. Я отвратительно вел себя с самого его рождения, но я люблю его и знаю, как важен отец для мальчика. Особенно теперь, когда у него проблемы и он может пойти не туда.

Эйлин хотела сказать, что для Аарона все самое худшее позади и у него только одна дорога – наверх, но прикусила язык. Она вздохнула: «Скорее бы закончилась вся эта неразбериха со стрельбой».

– Эйлин, – сказал Чак, – забудь про то, что я сказал насчет совместной жизни. Слишком рано. Просто помни, что я говорил – если тебе понадобятся деньги, можешь обратиться ко мне. У меня есть деньги для тебя и для Аарона.

Стрельба… Эйлин вдруг вздрогнула. Как она может быть такой спокойной, когда в Аарона, в нее, в Эйнджела стреляли?

– Ты меня слушаешь? – спросил Чак.

– Да, но мне все это уже надоело.

– Ты должна сделать это для Аарона, – сказал он, – и для нас. Но в первую очередь для Аарона. Он так многого был лишен.

Серые глаза Эйнджела потемнели, как всегда, когда он задумывался о чем-то. С того момента, как зазвонил ее телефон, он явно испытывал напряжение. Эйлин выпрямила спину и провела рукой по бедру. Эйнджел пристально посмотрел на нее.

– Эйлин, – раздался в трубке голос Чака, – поговори со мной.

– Все, что я могу тебе сказать, – держись от нас подальше. Я вешаю трубку.

– Подожди! Выслушай меня. Пару часов назад меня вызвали в морг, – быстро сказал он. – Лиланд Гарольфо, он работает прорабом у Дахона, попросил меня поехать с ним, потому что не смог отыскать других ребят. Я думаю, ему нужна была моральная поддержка.

– Чак, ближе к делу.

– Они хотели, чтобы он опознал тело.

Эйлин поежилась. Ей не нужно было спрашивать, о чьем теле он говорит.

– Это был Баки Смит. Они уже знали, потому что нашли при нем документы, но им нужно было официальное опознание. Ты себе не представляешь, какой ужас: у него не было век.

Эйлин показалось, что Чак не так уж напуган. И ей не хотелось, чтобы он в подробностях описывал свой визит в морг.

– Значит, они знают, что это Баки Смит, – сказала Эйлин и посмотрела на Эйнджела. – Интересно, есть ли у него семья.

– Кажется, нет. Лиланд говорит, что Баки никогда никому об этом не говорил. Я, конечно, плохо разбираюсь в таких вещах, но, по-моему, шок убил его раньше, чем его сунули в кипящее масло.

– Да, – сказала Эйлин.

Эйнджел ощутил острое желание забрать у Эйлин трубку и послать Чака куда подальше. Он бы так и сделал, если бы знал, какова будет реакция Эйлин. Она предпочитала сама разбираться со своими проблемами. Движение за окном привлекло его внимание. Он вгляделся в пелену тумана, и ему показалось, что там, в тумане, кто-то двигается. Эйнджел нахмурился и подошел ближе к окну. Какая-то длинная тень кралась вдоль дороги.

– Мэтт Будро сказал, что ты и де Анджело были на свалке, когда нашли тело, – сказал Чак.

– Нет. Мы там были после того, как нашли тело. Мэтт подумал, что Кристиан может опознать тело. Он не смог.

– Кто такой Кристиан?

Эйлин уже устала от этого длинного и пустого разговора. Ей очень хотелось спать. И чтобы рядом был Эйнджел.

– Спокойной ночи, Чак.

– Пожалуйста, не вешай трубку, – взмолился он, – мне больше не с кем поговорить. Лиланд знал этого парня и опознал, несмотря на то что тот выглядел как жареный поросенок. Ему только яблока в зубах не хватало.

– Пошел ты к черту, Чак. Если уж говорить о свиньях…

– Ладно, ладно, прости. Когда человек расстроен, он может наговорить лишнего. Такое зрелище для психики даром не проходит.

Эйлин подумала, что Чак сейчас похож на вурдалака.

– Эта вещь, как ты выразился, когда-то была человеком. И вообще, мне пора.

Что бы он ни увидел в тумане, думал Эйнджел, оно должно быть совсем рядом. Он пытался прислушиваться к разговору Эйлин с Чаком, но не мог сосредоточиться. Он чувствовал, как по его коже ползут мурашки, хотя внутренне он оставался спокоен.

Тень обрела форму – голова, хвост, вытянутые лапы. Призрак смутно выделялся на белой пелене тумана, словно на холсте.

– Послушай, – сказала Эйлин, – я ценю, что ты решил поделиться своими переживаниями именно со мной, но…

– Дорогая, – перебил ее Чак, – полиции, кажется, удалось установить время убийства. На трупе лежали газеты. Кто бы это ни сотворил, он, кажется, сделал ошибку. Если, конечно, ему было не все равно.

Две мерцающие щели словно уставились на Эйнджела. Он неверно оценил перспективу. Если это были глаза, он не мог бы видеть их так отчетливо. Призрак исчез.

Эйнджел повернулся спиной к окну. Если бы не видения, которые преследовали его во время работы на ЦРУ, он не придал бы увиденному значения.

На мгновение у него перед глазами словно опустилась пелена, и он увидел смутные очертания фигур – предвестников будущего.

– Эйнджел?

Ему захотелось обернуться и взглянуть в окно.

– Что случилось? – спросила Эйлин.

– Что это было? – он проигнорировал ее вопрос. – Ты выглядишь расстроенной. Надо мне было избавиться от этого ублюдка.

– Не говори так. Вокруг нас и без того много жестокости.

В глазах Эйлин заблестели слезы. Она легла на постель.

– Что он тебе сказал?

Эйнджел не мог побороть неприятное ощущение. Если там, в тумане, что-то было, оно не могло его видеть, слишком большим было расстояние.

Но он не знал, как далеко в действительности это находилось.

Он не знал, насколько большим оно было.

И он не знал, было ли оно вообще.

Эйлин натянула простыню на голову. Эйнджел сел рядом с ней и, просунув руку под простыню, стал поглаживать ее обнаженную спину.

– Поговори со мной.

С того момента, как они перестали быть просто друзьями и стали любовниками, все так запуталось.