Патриция Макдональд - За все надо платить

— Дилан! — позвала она. — Хватит, вылезай!

Дилан покачал мокрой головой, и брызги разлетелись во все стороны.

— Мам, я только начал! Вода теплая. Не хочешь искупаться?

— Дилан! — прокричала Кили, но он уже нырнул. Зато у себя за спиной она услыхала, как Лукас поднимается с шезлонга и подходит к ней.

Опираясь на палку, он тихо заговорил прямо у нее над ухом:

— Я думал, ты хочешь знать. — В его голосе звучала непереносимая горечь. — Ты и Морин. О, она-то хотела узнать во что бы то ни стало! Любовница твоего мужа. Ей непременно нужно было дознаться, что с ним произошло. Что ж, ее можно понять. Она его любила. Ну, скорее это можно назвать одержимостью. Но я хочу отдать ей должное: в конце концов она своего добилась. Она докопалась…

Кили повернулась и уставилась на него. Она больше не могла сдерживаться.

— До чего она докопалась?

— Это я его убил, — сказал Лукас.

Кили ахнула. Притворяться дальше было бесполезно.

— Нет, Лукас! Это неправда…

— Боюсь, что это правда. Морин меня вычислила. Она заметила мою машину на вашей улице, когда покидала любовное гнездышко в тот вечер. Она знала, что Марк был жив и здоров, когда она его оставила. Но, разумеется, меня она тогда не заподозрила. Ведь Марк был… моим сыном. Нет, она обвинила Дилана, как тебе известно. Она решила, что это он оставил воротца открытыми. И хотела наказать его за небрежность. Представить дело так, будто он сделал это нарочно. Но тут появился Джулиан. Он разыскивал Веронику и сумел привлечь к ней внимание Морин. Именно в этот момент ты отдала ей предсмертную записку своего мужа с признанием в убийстве, совершенным много лет назад. Она начала копать — и все выяснила.

Жаль, что Джулиан появился так не вовремя. Если бы не он… Что ж, я полагаю, это своего рода возмездие. Морин застала меня врасплох. Пригласила меня к себе в дом и обрушила мне на голову обвинение. Я так растерялся, что мог думать только об одном: хоть бы только Бетси ничего не узнала. Когда я отправился к Морин, у меня и в мыслях не было ее убивать. Она меня спровоцировала. Изложила свое обвинительное заключение, а потом подала мне мой плащ и велела убираться. Сказала, что уничтожит меня в отместку за смерть Марка. Как будто он заслуживал отмщения! Она подала мне плащ, и я случайно нащупал в кармане инсулиновый набор. И я просто… Я знаю, мне нет оправдания, Кили, и видит бог, я не собирался ее убивать. Это был мгновенный порыв. А потом мне пришлось инсценировать самоубийство.

Перед глазами у Кили закружились какие-то мошки, она покачнулась. Лукас подхватил ее под руку и отвел обратно к шезлонгам. Он помог ей устроиться на неудобном сиденье, словно заботливый отец, укладывающий спать малого ребенка. Затем занял свое место рядом с ней.

— Но почему Марк? — спросила она шепотом. — Вы же любили Марка!

— Да, любил… Марка, который отплатил мне черным предательством за все мои труды. Марка, который убил Веронику. И моего нерожденного внука. Который отнял единственное, ради чего Прентис жил на этом свете. А потом он восемнадцать лет лгал мне прямо в глаза.

— Но ведь вы не знаете наверняка! — возмутилась Кили. — Вы не можете утверждать, что это была Вероника! Вы даже не можете утверждать, что она мертва. Да, Ричард написал, что они убили кого-то. Но почему вы решили, что это именно Вероника? Морин тоже ничего не знала наверняка. Для нее это была просто… догадка. Доказательств не было. Она собиралась провести эксгумацию тела, проверить, совпадает ли ДНК. Как же вы могли сделать столь поспешный вывод? Как вы могли предположить, что Марк убил Веронику… без доказательств, без мотива? — Кили силилась, но никак не могла постичь его логики. — Вы же разумный человек, Лукас! Зачем вы это сделали?

Лукас бросил взгляд на часы, словно хотел проверить, сколько у него осталось времени. Потом, щурясь, поднял глаза к сводчатому потолку.

— О нет, Кили, нет, я не делал поспешных выводов. Я все знал точно, без тени сомнения. Морин наверняка тоже не отступила бы, она всю правду извлекла бы на свет божий. Но я-то знал правду о преступлении Марка еще с прошлого лета. Просто мне потребовалось время, чтобы заставить его заплатить по счету.

— Нет, это невозможно! — воскликнула Кили. — Откуда вам было знать?

— Помнишь, когда Прентис умер… Помнишь, в каком состоянии была его квартира?

Кили, нахмурившись, кивнула.

— Я там все разобрал. Обломки разбитой жизни моего сына. Я искал завещание. Я с давних пор уговаривал его составить завещание, но он, как всегда, меня не слушал. Разобрать весь этот хлам стоило больших трудов.

— Я помню, — сказала Кили.

— На его компьютере скопились горы электронной почты — он не отвечал на нее годами. Он ее даже не просматривал. Зато я просмотрел все послания одно за другим. Одно из них было от твоего первого мужа. Ричард послал это письмо, перед тем как свести счеты с жизнью. Он признался во всем. Рассказал в подробностях всю историю. Он хотел, чтобы Прентис знал, что случилось с Вероникой. Это лежало камнем у него на совести. У него-то, по крайней мере, была совесть.

— Головные боли… — прошептала Кили. — Они не давали ему покоя…

Лукаса ее слова ничуть не тронули. Его взгляд остался ледяным.

— Что ж, перед смертью он хотя бы попытался снять камень со своей души, но Прентис даже не заглядывал в свою электронную почту. Он уже зашел слишком далеко, он был вне досягаемости. Послание Ричарда прочел я, когда нашел его… Я узнал правду с опозданием чуть ли не в двадцать лет. Я читал и перечитывал это письмо, пока не выучил наизусть.

Лукас помолчал, словно собираясь с силами.

— Дело было так: однажды летним вечером Марк и Ричард встретили Веронику на дороге. Они ехали в машине Ричарда и предложили ей прокатиться. Она поехала с ними, потому что знала Марка. Еще бы ей его не знать! Он же был членом семьи. Они попросили ее купить им пива — ведь она уже была совершеннолетняя. Как подумаешь об этом, даже смешно становится. Ну, как бы то ни было, выпив пива, они захмелели и попытались уговорить ее… заняться сексом. Вероника стала сопротивляться. Завязалась борьба, очевидно, она стукнулась головой. Ее смерть была случайной, но Марк запаниковал. Он смертельно боялся, что я узнаю. В конце концов, я же был его пропуском в мир успеха и благополучия! Поэтому они избавились от тела: вывезли его на лодке в залив, привязали груз и утопили. Потом они заплатили одной девочке из Англии, однокласснице Марка по Международной академии, чтобы она позвонила нам с Бетси и сказала от имени Вероники, что сбежала в Лас-Вегас. Британский акцент одурачил нас обоих — мы ведь мало знали Веронику. Ну, словом, план сработал. Мы поверили. А главное, Прентис поверил. И для него это стало началом конца.