Софи Кинселла - Помнишь меня?

Моя одежда хранится не в шкафу и не в кладовке; ей отведена целая комната за огромной зеркальной дверью. И понятно почему — у меня столько одежды! Белоснежные блузки, черные брюки, костюмы всех оттенков бежевого и серовато-коричневого… Шифоновые вечерние платья… Колготки в специальных ящичках… Аккуратно сложенные шелковые трусики «Ла Перла». Все новенькое, чистенькое, будто только что купленное. Ни потрепанных джинсов, ни растянутых свитеров, ни уютных старых пижам.

Я как во сне иду мимо жакетов, практически одинаковых, если не считать пуговиц, и мне не верится, что я тратила столько денег на эти унылые тряпки.

— О чем ты думаешь? — прервала мои размышления Розали.

— Удивительно!

— У Энн глаз-алмаз, — глубокомысленно заключила она. — Энн — твой персональный стилист.

— Персональный стилист?!

Розали достала темно-голубое платье с тоненькими бретельками и крошечной оборочкой по подолу.

— Смотри, вот платье, в котором ты была, когда мы с тобой познакомились. Помнишь?

— Увы, нет.

— А вот это, от Кэтрин Уолкер? Ты должна помнить… Или вот, от Ролана Муре… — Розали вытаскивает платье за платьем, и ни одно из них не вызывает у меня никаких ассоциаций.

Вдруг ее лицо осветилось.

— Попробуем туфли. Туфли-то свои ты помнишь! — Она направилась к противоположной стене и открыла дверцу шкафа.

Я не верю своим глазам. Я никогда не видела столько туфель. И тем более столько туфель — на каблуках.

— Это невозможно, — залепетала я. — Я не хожу на каблуках.

— Дорогая, — Розали широко распахнула глаза, — ты живешь на каблуках. Вот в этих ты была, когда мы с тобой в последний раз вместе обедали. — И она вытащила пару черных туфель на тонких четырехдюймовых шпильках. — Надевай.

Я осторожно стягиваю мокасины, становлюсь на неустойчивые каблуки и тотчас начинаю падать, в отчаянии хватаясь за Розали.

— Вот видишь?

— Лекси, ты можешь в них ходить. — Розали тверда как скала.

Я пробую сделать еще шаг — ноги вихляют как пластилиновые.

— Нет, невозможно. — Я просто без сил. — Не могу я их носить.

— Нет, можешь. Попробуй еще. Нащупай точку опоры! — У Розали прорезаются тренерские нотки, словно она готовит меня к Олимпийским играм. — Ты можешь, Лекси!

Я доковыляла до окна и крепко ухватилась за подоконник.

— У меня никогда не получится. — Я почти плачу.

— Получится. Просто не думай об этом.

Неохотно делаю шаг. Потом другой. Потом еще один. О боже мой. Я иду! Я иду на высоких каблуках!

— Вот видишь! — Розали торжествует. — Я же тебе говорила! Ты родилась на каблуках.

Она деловито выдвинула один из ящичков, взяла мою спортивную одежду и сунула в красивую сумку.

— Пошли?

— Розали, а чем ты вообще занимаешься, — спросила я, когда мы ехали в ее шикарном «рейндж-ровере».

— Разными делами, но всегда на добровольной основе, — ответила она.

— А-а-а. — У меня как-то не сложилось впечатления, что Розали подходит для благотворительной деятельности, что говорит, конечно, об узости моего мышления. — А какими?

— В основном организую мероприятия.

— В сфере частной благотворительности?

— Нет, мероприятия друзей. Ну, понимаешь, когда нужно помочь с цветами, сувенирами, машинами и все такое. Я делаю кое-что и для Эрика, — добавила она. — Он всегда привлекает меня к деловым ланчам и прочему.

— А как ты вообще к нему относишься? — Мне до смерти вдруг захотелось услышать ее мнение.

— О, он прекрасный муж. Безупречный. А вот мы и приехали. — Она зарулила на парковку и остановилась рядом с «порше».

— Не волнуйся, — подбодрила она меня, когда мы вошли в уютный вестибюль. — Я буду говорить за тебя. Всем привет!

— Привет. — При виде меня лица сотрудников искажаются от жалости. — Лекси, бедняжка! Мы слышали об аварии. Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо, спасибо. — Я несмело улыбаюсь. — И спасибо за цветы.

— У Лекси амнезия, — решительно произнесла Розали. — Она не помнит нашего клуба. Она вообще ничего не помнит.

— Боже!

— Пойдем! — Розали твердо взяла меня за руку. — Нам нужно переодеться.

Здесь самые просторные раздевалки из всех, что я видела в своей жизни. Я натянула легинсы, сверху — трико и с ужасом увидела, что низ у него в стиле «танга». С трудом я заставила себя посмотреть в зеркало… И обнаружила, что очень неплохо выгляжу. Вся такая длинная, гибкая… и совсем другая. Согнула руку — и на ней вдруг появились мышцы, которых раньше не было. Удивительно…

Розали привела меня в большой, хорошо проветренный зал, где несколько женщин уже застыли в одинаковых позах на своих ковриках.

— Всем привет, — сказала она, войдя, — у Лекси амнезия, она ничего не помнит. Она не помнит никого из нас.

Кажется, Розали все это очень нравится.

— Привет! — Я застенчиво помахала рукой.

— Я слышала, Лекси, ты попала в аварию. — К нам подошла тренер и сочувственно улыбнулась. — Сегодня, пожалуйста, не перенапрягайся.

— Ладно. Спасибо.

— Мы стараемся оживить ее память, — вмешалась Розали. — Давайте все постараемся.

Немного нервничая, я взяла коврик и села. Никогда я не была сильна в гимнастических упражнениях. Вытянув ноги вперед, я потянулась ладонями к пальцам, впрочем, без всякой надежды дотянуться…

Черт побери! Я достаю ладонями пальцы ног! Что это со мной?

С некоторым опасением я пробую выполнить следующее упражнение — и у меня опять получается! Осторожно сгибаем колени — они меня слушаются! Закидываем ноги за голову — победа! Мне хочется кричать: «Смотрите, все смотрите на меня!»

— Не напрягайся, Лекси. — Тренер беспокоится за меня. — Пожалуй, на сегодня хватит. И шпагат пока делать не надо.

Я умею делать шпагат? Это невозможно.

В раздевалке я ликую как дитя.

— Не могу поверить, — все повторяю я Розали. — У меня же всегда было плохо с физкультурой!

— Дорогая, о чем ты!

Я снова подошла к зеркалу. В который раз я смотрю на свой рот — сверкающие белые зубы и полные яркие губы. Глаз не оторвать!

— Розали, — очень тихо начала я, — я когда-нибудь что-нибудь с собой делала? Типа ботокс или… — я понизила голос, — косметической операции?

— Дорогая! Тсс! Разумеется, мы ничего такого никогда не делаем! — подмигнула она.

Что это значит?

— Розали, ты должна рассказать мне! — И вдруг замолчала, вновь засмотревшись на себя в зеркало. Машинально я беру из вазочки пару шпилек и, забрав волосы наверх, меньше чем за полминуты сооружаю красивый узел. Как мне это удалось?

— Что такое? — поймала мой растерянный взгляд Розали.

— Никогда в жизни я не закалывала так волосы.

— Шутишь? С такой прической ты ходишь на работу.

— Не помню… Надо же… Мое тело захватила Суперженщина! Это не я!

— Дорогая, это ты. — Розали сжала мою руку. — Привыкай.