Наташа Колесникова - Слабая женщина

Орехов набрал семизначный «прямой» номер мобильника, включил музыкальный центр на запись.

— Да? — спустя минуту послышался в трубке сонный голос.

— Привет, Руслан, — вежливо, даже ласково сказал Орехов. — Дай мне, пожалуйста, Оксану.

— Она спит… — Долгая пауза воцарилась в телефонном эфире, а потом Руслан заорал: — Какой, слушай, Оксана?!

Но в ответ раздались лишь короткие гудки.

Орехов выключил музыкальный центр, спрятал кассету в ящике стола, выпил еще рюмку коньяку и снова взял трубку, набрал новый номер.

— Привет, Макс. Переживаешь?

— Пошел ты на хрен, Киря! — заорал хозяин стриптиз-клуба. — Ты в какое дерьмо меня засунул, а?! Двух моих стриптизеров ночью так отделали, смотреть страшно! Тех самых, которые летали на остров со Славкой!

— При чем тут я? А ты не знал, с кем имеешь дело? Мы же хотели сделать приятное боссу. А он чего-то совсем загрустил. Кто мог предположить такое?

— А теперь сидеть и ждать, когда кончат или измордуют? Все, Киря, никаких дел я с тобой не имею.

— У меня к тебе просьба.

— Нет! — крикнул Петренко.

Орехов невольно усмехнулся. Показалось, что за этим испуганным «нет» последует знаменитая фраза Лелика: «На энто я пойтить не могу!»

— Да послушай ты, черт побери. К фирме это не имеет никакого отношения.

Когда Петренко понял, о чем идет речь и какая просьба у Орехова, его «нет» стало менее решительным и минут через десять превратилось в «да». Закончив разговор, Орехов довольно усмехнулся и пошел в спальню. Несмотря на теплынь за окном, постель его сегодня была невероятно холодной.

— Ты не спишь? — спросила Лана. — Боря, какие черви тебя гложут, а? Скажи, а то я тоже не могу уснуть.

— Спи, Ланка…

— Нет, Боря, скажи! Я хочу все знать.

— Зачем тебе это?

— Надо! Я говорила вчера с людьми, очень важными, им понравился мой проект, найдут спонсора. И о тебе сказала. Ты должен завтра позвонить Орехову и заявить прямым текстом, что если с твоими близкими или с тобой хоть что-то случится — он так просто не отделается!

— Спасибо, Лана, даже не верится, что у меня такая классная жена… вдруг появилась.

— Да и у меня настоящий муж только недавно появился, если честно говорить. После длительного отсутствия. И то по моей инициативе.

— Не было бы счастья, да несчастье помогло… Так?

— Выходит, что так. Ну так чего ты опасаешься?

— Всего, Ланка. Волчонок затеял какую-то игру, но ведь не сегодня-завтра сам окажется не у дел и бросит меня. Хорошо, если просто бросит, а ведь может и подставить. Ирку подставил, приказал приехать, ты бы видела ее морду! Как у зомби, а это секретарша босса. Мог бы и уважать девчонку.

— Ты с ней спал?

— А ты со своими светскими говнюками?

— Ладно, проехали. Так что?

— Бандиты могут попытаться отомстить. Игошева и его дуру-жену они вряд ли найдут, а меня знают и адрес дачи и квартиру могут вычислить. Но самое главное — Орехов. Ты знаешь, как он относится к нам.

— Знаю.

— Вряд ли простит такое. Станет хозяином фирмы — и на что мне надеяться? В лучшем случае — откажет в поставках. В худшем — подставит так, что лет пять как минимум схлопочу за незаконный сбыт… Ну ты знаешь, сейчас с этим строго. Промежуток между лучшим и худшим… ну, суди сама, знаешь о его возможностях. Ты можешь всерьез пожалеть о том, что связалась с мелким бизнесменом, была бы сейчас хозяйкой фирмы…

— Я ни о чем не жалею, Боря! — сказала Лана.

Она прижалась губами к его губам, целовала долго, страстно, правая рука скользнула по его груди, ниже, еще ниже, совершила несколько вращательных движений, а потом пальцы обхватили то, что хотели, и — вверх-вниз, вверх-вниз.

— Ты сумасшедшая баба, Ланка… — пробормотал Романчук.

Он осторожно обхватил ее за ягодицы и перевалил на себя. Лана застонала, судорожно дергая бедрами, а он крепко сжал их, не забывая ласкать ее в самых сокровенных местах. В последнее время особенно хотелось снова увидеть и почувствовать свою женщину и понять, что ей это нравится, судя по участившимся стонам, по резкому движению бедер… Чем глубже он проникал в нее пальцами, тем страстнее были ее губы, они уже не отрывались от его губ. А бедра просто неистовствовали! Они хотели его все сильнее и сильнее… Господи! Какая женщина его жена!

Раньше, когда все кончалось, он в лучшем случае гладил ее по щеке, отворачивался и засыпал. Теперь же еще долго двигал бедрами, хотя знал, что она кончила, и целовал ее шею, губы, груди, щеки, нежно и ласково, словно убаюкивал.

— Борь, ты обязательно позвони завтра… уже сегодня Орехову и все скажи. А я еще раз поговорю с нужными людьми, журналистами, чтобы взяли это дело на контроль.

— Ланка, да ну их на хрен, дела. Ты такая…

Ему вдруг стало страшно, впервые по-настоящему страшно. Такие люди ненавидят его! Не считая бандитов… А Волчонок… да он кого угодно сдаст, если ему это выгодно будет. Раньше были опасения, теперь же — самый настоящий страх. Кончат его или подставят — как она будет без него? Пропадет ведь в этом страшном и жестоком мире. И будет с другим мужиком делать то же самое… Но вряд ли кто будет так любить ее, как он. Было время — ревновал, злился, изменял, но ведь и она была… А теперь все изменилось. Теперь он хотел быть только со своей женой и понимал — она тоже хочет быть только с ним. А эта идиллия скоро может прерваться… По вине чужих, злобных и жестоких, сил.

Романчук все еще обнимал теплое тело жены, все еще целовал ее шею, но спазмы сдавили горло, глухие рыдания уже рвались из него.

— Боря?

— Лана… ты моя самая любимая женщина… — всхлипывая, пробормотал Романчук. — Я не хочу…

— И не надо, Боренька, — сказала она, обнимая его. — Я тебя не дам в обиду, поверь. Ну что ж я, хуже Ленки Игошевой? Тоже кое-что могу. Ну, успокойся, Боря, я с тобой.

— Лана?

— Да, Боря, я с тобой… Было много глупостей и с твоей, и с моей стороны, но все это позади. У нас есть семья, дети, ради этого стоит жить, верно?

— Да, Лана…

— Ну вот и замечательно. Спи, Боря. Я тебя никому не дам в обиду.

Романчук ничего не понимал. Никогда у него не было такой жены. Именно — такой. Он знал, что как только случатся неприятности в бизнесе, Лана бросит его, найдет себе более состоятельного мужчину, и был готов к этому. Потому и нанимал продавщиц в свои киоски таких, чтобы можно было использовать их как женщин, хотя бы одну. И использовал. Но теперь все изменилось. Абсолютно все! Никого он не хотел, кроме своей жены, но… будет ли время и возможность воздать ей должное?

Утром Лана проводила детей в школу, внимательно глядя по сторонам. Ничего подозрительного не обнаружила. Вернулась домой, сварила кофе, приготовила омлет и пошла будить мужа.

— Боря, у тебя сегодня есть дела?