Лариса Шкатула - Холодное блюдо мести

— С женой?

— Жену мы оставим на закуску.

Кто-то незнакомый нам произнес речь насчет талантливого и всеми любимого человека Леночки Быстровой. Заговорила и Галя Гаврилова. О том, как она любила покойную и как будет всем, кто Лену знал, ее не хватать.

Мы с Олей слушали вполуха.

— Видишь, мать Елены не рыдает, а только пару раз глаза промокнула, вот и все горе.

— Далеко не каждый человек свое горе выносит на всеобщее обозрение, — заметила я.

И в это время возле нас разгорелся нешуточный семейный скандал. То есть люди говорили злым шепотом, почти не разжимая губ, но мы, невольные свидетели, слышали каждое слово.

— Как же ты теперь без своей любимой сестрички будешь, без этой змеи, которая вползла в нашу семью? — сказала Инна Викторовна, жена великого хирурга.

— Прекрати! — попытался прикрикнуть на нее Павел Яковлевич, правда, все тем же шепотом, который, видимо, не давал нужного эффекта.

— Где ты теперь будешь пропадать ночами, рассказывая небылицы про какие-то тайные операции?

— Дура! — не выдержал хирург. — А откуда, ты думаешь, у тебя тряпки, и драгоценности, и долларовый счет, и прочее…

— Ну да, это твоя Леночка оперировала, а ты у нее ассистентом был!

— Оперировал я, но обо всем договаривалась она . И теперь, без нее, тебе придется здорово урезать собственные аппетиты…

— Шлюха! Дрянь! — не хотела слушать мужа Инна Викторовна.

Павел Яковлевич досадливо крякнул, оглянулся в последний раз на разверстую могилу, в которую уже опустили гроб, и быстро пошел прочь.

— Догоним? — спросила я одними губами.

— Догоним, — кивнула Ольга. — Только догоняй ты, мне все-таки тяжело бегать. Смотри, меня здесь не забудь.

Забудешь ее, как же!

Мне и в самом деле пришлось ускорить шаги, потому что разгневанный доктор мчался на всех парусах. Правда, имея двадцать лет форы, я все же его догнала.

— Павел Яковлевич!

Он остановился, удивленный.

— Вы… Лариса, нас знакомили. Какая страшная трагедия!

— Вы очень торопитесь? — спросила я деликатно, нарочно не трогаясь с места, чтобы моя беременная подруга успела подойти.

— Вообще-то я думал пойти на поминки.

— Вы на машине?

— Нет, я ехал с кем-то из родственников Лены и хотел подождать возле машины.

— А давайте мы вас подвезем? — предложила я.

— Мы? — переспросил он и оглянулся на торопящуюся Ольгу. — Этак вы, милочка, себе преждевременные роды набегаете!

— Авось обойдется, — легкомысленно отозвалась Ольга.

— Поймали, значит? — усмехнулся он. — Ну, поехали.

Он пошел рядом, кивая каким-то своим мыслям. Открыл для Ольги заднюю дверцу, и она безропотно уселась на сиденье. Хирург сел рядом со мной.

— Любопытство разбирает? Или вы имеете какое-то отношение к следствию?

— Не разбирает. Не имеем. Но есть опасность, что в конце концов следователи арестуют не того человека.

— А вы, значит, поможете этого избежать?

— По крайней мере сможем быть во всеоружии, когда машина следствия ненароком на кого-нибудь из нас наедет.

— Своеобразный у вас юмор, — отметил Павел Яковлевич, оборачиваясь к Ольге. — Итак, что вы от меня хотите? Кстати, могу вас заверить: я не убивал. На моей совести немало грехов, но греха смертоубийства нет.

Он сказал это так просто, что мы с Ольгой враз поверили, хотя знаю, что преступники редко бывают именно на преступников похожи. На вид они такие же люди, как и мы. Взять того же Чикатило… Вот я сравнила!

— Скажите, а вы, случайно, не знаете, чем Елену отравили?

— Представьте себе, знаю. У меня однокашник в судебной медицине работает. Говорит, очень редкий яд растительного происхождения. Смерть наступает мгновенно, но в отличие от цианистого калия человек не испытывает удушья, а как бы мгновенно засыпает мертвым сном. Такой вот деликатный яд. И где только люди его находят?

— Говорят, за деньги все можно достать, — сказала Ольга.

— И то верно, — согласился с ней врач. — А убивать Елену мне не было никакого резона. Я только потерял с ее смертью.

— А она не могла вас шантажировать? — подключилась и я.

— Чем? Тем, что я делал внеплановые и нигде не зафиксированные операции? Так, во-первых, это надо доказать, а во-вторых, что мне за такие нарушения сделают? Из клиники уволят? Так меня в любую другую возьмут с распростертыми объятиями. Я и в самом деле хороший хирург.

— А к Елене как вы относились? Я имею в виду — не как врач, а как мужчина?

— Это тоже ни для кого не секрет. Часто в детективах случается, что любовник охладевает к любовнице и та начинает его третировать. Но Лена… при всей своей сексуальности навязчивой никогда не была. Инициатива обычно исходила от меня. Чем еще она могла меня шантажировать? В фильмах любовницы пугают своей беременностью, но Быстрова родить не могла. Я сам делал ей операцию, удалял внематочную беременность. Теперь-то уже можно об этом говорить… Кстати, медсестрой Лена была прекрасной. Одно время мы с ней даже работали в челюстно-лицевой хирургии. Тогда пластических хирургов у нас почти не было. Что вас еще интересует?

— Боюсь, этого вы уже не знаете, — задумчиво проговорила Ольга. — Нам показалось, что своих гостей в таком составе Елена пригласила не случайно…

— Однако вы правы! — удивленно воскликнул хирург. — Она и в самом деле собиралась раздать всем сестрам по серьгам. Извиниться перед всеми, кого обидела. Так сказать, раздать долги.

— И заодно потребовать причитающееся, — ехидно добавила я.

— В каком смысле?

— Я случайно услышала, как она требовала у кого-то из мужчин вернуть долг, угрожала какие-то бумаги обнародовать. Вы видели, с кем она на своем балконе разговаривала?

— Легче сказать, с кем не говорила, — покачал головой Павел Яковлевич. — Но никто из мужчин не говорил с ней на повышенных тонах. Удивление я видел…

— А с чего вдруг она монашенкой стала выглядеть? Как-то Елене это не шло, — заметила я.

— Дело в том, что со своим женихом она решила венчаться в церкви. Ну и собиралась вроде как очиститься. Кому-то даже грозилась некую тайну открыть…

— Но не успела! — заключила Ольга, и я как раз остановила машину у подъезда дома, где располагалась квартира Быстровой.

— Однако вы ее не жаловали, — покосился на Ольгу хирург.

— Увы, не за что было жаловать, — ответила моя подруга.

Хирург вышел, а мы еще некоторое время посидели в машине, решая: идти на поминки или не идти? И вдруг увидели направлявшегося к подъезду Евгения Макарова.

— Надо же, а на кладбище не поехал.

— Может, он покойников боится? — предположила Ольга. — Как бы то ни было, а несчастным женихом он не выглядит.

Я на ее реплику не ответила, думала вот о чем: наше расследование скорее всего обречено на провал, потому что мы в отличие от знаменитых сыщиков не можем быть нейтральными. Особенно Ольга.