Лариса Шкатула - Холодное блюдо мести

«У нас все как у больших, — шутили горожане, когда местный предприниматель Коля Шестопал открывал свое кафе. — И кто пойдет к этому живоглоту просаживать трудовые денежки?»

Но злопыхатели ошиблись: в кафе ходили. А побывав, уже не злились на Колю, а говорили, что если и можно где по-настоящему отдохнуть, так это в «Трех поросятах».

Почему Шестопал так назвал свое кафе, опять же расходились во мнениях. Одни говорили, что сказка о трех поросятах — единственная книга, которую Коля прочел еще в детстве, другие — что мужик до сих пор не расстался с детством, вот и название позаимствовал из тех золотых времен. В общем, злопыхали.

Но когда Коля пригласил в кафе стриптизершу аж из самой Москвы, ивлевцы дружно ахнули и решили, что «Три поросенка» — это круто.

Днем стриптиза не было, но готовили по-прежнему вкусно. И на «Ямахе» какой-то непризнанный гений из областной филармонии играл обширный классический репертуар.

Наташа оценила жест Михайловского: даже как начальник угрозыска он получал не слишком много.

— Предлагаю сразу перейти на ты, — сказал он, и Наташа улыбнулась — не коробит ее командирский тон мужчин, и все тут! Привыкла подчиняться. Даже теперь, когда она постоянно уверяет себя, что изменилась.

— Давай, — согласилась она, усаживаясь на пододвинутый им стул. — Джентльменство не пропьешь, Федор, каким ты был…

— Знала бы ты, каким я был! — усмехнулся он.

— Рановато сожалеть о прошлом. Ты, как говорил Карлсон, мужчина в самом расцвете лет.

— Карлсону хорошо было говорить, у него был пропеллер.

— А у тебя «Волга» и внешность голливудская. Небось бабы в доме отдыха висели гроздьями?

— Я в дом отдыха не поехал, — слегка поморщился Федор. — У меня бывший сослуживец в Сочи живет, к нему ездил… Но не будем обо мне.

— Значит, будем обо мне? — подняла брови Наташа. Она давно все поняла, но ей нравилось его дразнить, прикидываясь дурочкой. — Что ты делал, с риском для жизни, у моих дверей?

— Смейся, смейся, а если бы твой огромный пес выскочил из дома и откусил мне что-нибудь?

— Я его надежно запираю, — улыбнулась Наташа. — Что же я — враг российского генофонда?

— Да я не об этом, дурочка!

— Правда? Тогда извини…

— Так, обменялись колкостями, пора переходить к делу. Ты уже выбрала себе что-нибудь? — спросил он, заметив, что Наташа рассеянно просматривает меню.

— Я бы съела салат из фасоли. Грибы в сметане. И выпила «Саперави».

— Странная ты. Большинство женщин предпочитают сладкие вина, а ты терпкое. Чтобы жизнь медом не казалась?

— Короче, Михайловский, чего тебе от меня надо?

— Ты хочешь поскорее от меня избавиться? А как же грибы и фасоль? Торопишься…

— Какой женщине, интересно, понравилось бы сидеть в дорогом кафе и чтобы с ней не флиртовали, а ее допрашивали. Разве я совершила что-то противозаконное?

— Пойдем-ка потанцуем. Слышишь, какая грустная, печальная мелодия? Про двух одиноких людей.

— Я уже не одинока, Федор, у меня есть Рома и Кинг.

— Надолго? — скептически поинтересовался он.

— Я думала, ты меня терпеть не можешь. А ты вон как, в кафе допрашиваешь.

— Наташа, ну что ты заладила: допрашиваешь да допрашиваешь… Я хотел с тобой поговорить по душам.

— И по фактам, — съязвила она.

— Знаешь, я достал пульку из кожаной обивки твоей двери. Пистолет не игрушечный.

— А как ты вообще догадался, что стреляли не из двери, а в дверь?

— Это дедукция, мадам! Во-первых, я не так легковерен, как патрульные милиционеры, которые уже держали преступника за ворот, но отпустили, поверив его версии. А он не побоялся выставить себя в смешном виде. И ведь ему удалось уйти от обыска и направить мысли ребят совсем в другую сторону… Для верности я просмотрел списки женщин, живущих на улице Гагарина…

— Ишь, не поленился!

— А мне не нравится, когда среди ночи кто-то в моем городе палит из пистолета… Так вот, нет на этой улице женщин, которые привели бы любовника в отсутствие мужа. Во-вторых, у замужних мужья ни в какие командировки не уезжали, а чего бояться женщинам одиноким? Нет, версия, которую выдал неизвестный мужчина в неглиже, была шита белыми нитками, но из-за комизма ситуации в нее охотно поверили.

— Много ты знаешь, Феденька!

— Работа такая. Получалось, кроме тебя, некому… Нет, я тебя не осуждаю, ты женщина свободная… Так кого ты среди ночи выпроводила из дома? Или, наоборот, не пустила?

— А ты, можно подумать, не знаешь! — передразнила она его.

— Конечно, если не хочешь, не отвечай, но мне отчего-то кажется, что твой ночной гость — человек опасный. И ты недаром разыскивала меня…

— Я тебя не разыскивала!

— Но узнавала, на месте я или нет. Значит, собиралась прийти. Подумай, Наталья, теперь ты стала гораздо уязвимее, чем прежде.

— Имеешь в виду, что у меня нет мужа?

— Имею в виду, что у тебя теперь есть слабое звено — твой приемыш. И тот, кто захочет до тебя добраться, может на этом сыграть.

Наташа почувствовала, как у нее внутри что-то мучительно сжалось. Она всего второй день с этим ребенком, а уже так к нему прикипела!

Ей живо вспомнилось, как сегодня утром она подошла к спящему мальчугану и как хорош он был в желтой пушистой пижамке, разбросавший кулачки по подушке. Она несколько минут просто стояла и любовалась им, пока он беспокойно не шевельнулся, и тогда Наташа поспешно отошла, чтобы не мешать ему спать…

— Наталья Владимировна, — тронул ее за плечи Михайловский, — где это мы витаем?

— Я думаю, ты прав. Пора все рассказать.

— Вот это дело, — оживился он, подводя ее к столику. — За это даже надо выпить. — Он разлил вино по бокалам и поднял свой. — Первый тост — за откровенность!

Они выпили, и Наташа рассказала Федору все. Без интимных подробностей, понятное дело. Правда, ближе к концу рассказа ее тон становился все более неуверенным. Не совершает ли она ошибку? А что, если Федор, так же как и Димка, только обрадуется неприятностям женщины, которая в свое время его бросила, и неприятностям мужчины, с которым он все время враждовал?

— Фокин сделал пластику? — весело проговорил он. — Что-то подобное я и предполагал.

— Предполагал? — удивилась Наташа. — А он считал, что ты за ним гоняешься.

— Много чести! — фыркнул Федор. — Просто у нас с южанами на одном деле пути-дорожки пересеклись, вот я и заезжал к ним, так сказать, обменяться информацией. Но теперь… — Он задумался. — Ты права, Лариса в опасности.

— Какая Лариса? — не сразу сообразила Наташа.

— Вторая жена твоего первого мужа, — пояснил он. — И первая женщина, которая дала отставку мне.

— Но тогда ты должен затаить на нее злость. И даже обрадоваться, что у нее такие неприятности.

Она нарочно сразу назвала все своими именами. Ей хотелось точно знать, как он относится к ситуации, в которую она попала. И если он решит не вмешиваться, то ей придется уехать, разыскать бывшего мужа и все ему рассказать. Или попросить заведующего его магазинами, чтобы предупредили ее, когда тот в очередной раз приедет с инспекцией. И теперь Наташе было не важно, что он о ней подумает.