Владимир Гурвич - И корабль тонет…

— И получается?

Ольга Анатольевна сделала многозначительную паузу.

— Разумеется. В нашем движении сотни людей. Не скажу, что у всех, но у значительной части меняется мировоззрение, исчезает дуализм души и тела.

— Дуализм?

— Это то самое, на что вы только что жаловались.

— Я поняла.

— Но сразу должна предупредить, это не простой путь. Он требует от человека концентрации всех его сил и возможностей, подчас даже отречение от некоторых привычных представлений. По сути дела, начинается новая жизнь. Вы готовы?

Марина задумалась.

— Все так неожиданно. Я только чувствую, что нуждаюсь в чьем-то руководстве. Я вам могу признаться, что много раз думала, что ваш муж мог бы стать для меня таким человеком. Но я не решалась поговорить с ним об этом. Но я совсем не знаю, что это за путь.

— Разумеется, вы и не можете знать. Но это долгий разговор, его есть смысл начинать, когда ваше решение хотя бы немножечко окрепнет.

Марина пристально посмотрела на Ольгу Анатольевну.

— Знаете, за время плавания со мной столько всего приключилось. Такое чувство, что прожила несколько жизней. То, что предлагает мне Филипп, это грандиозно, я могу стать женой одного из самых богатых юношей мира. Даже в самых смелых мечтах и подумать о таком не смела.

— Но вы чувствуете, что не желаете этого брака?

Марина кивнула головой.

— Я сама этому удивляюсь и не могу понять себя. Но это так, все внутри противится во мне. Хотя Филипп во всех отношениях очень милый мальчик.

— Да, я понимаю, вы именно в таком состоянии, когда люди и приходят к нам. Я попытаюсь коротко объяснить, что с вами происходит. Не возражаете?

— Буду только рада.

— У каждого из нас есть свой магистральный путь. И есть множество путей, которые нам предлагает жизнь в зависимости от обстоятельств. Иногда эти пути кажутся нам привлекательными, обещающими исполнение наших желаний. Но если они не совпадают с магистральной дорогой, то рано или поздно человека охватывает разочарование и пустота. Прежние, столь привлекательные ценности кажутся ненужными и обременительными, пьющие из нас только живительные соки. А жизнь представляется скучной и ненужной. Такое случается со многими. И то, что вы сейчас чувствуете дискомфорт, это на самом деле посланный вам свыше сигнал, что вы совершаете ошибку. Не пренебрегайте им, не надейтесь, что он исчезнет, раствориться в буднях, что его поглотит богатство или что-то еще. Это самое плохое, что может произойти, так как однажды он напомнит о себе с новой силой. И сумеете ли вы выдержать это напоминание — это большой вопрос. Многие ломаются. Пока не поздно, задумайтесь.

— Большое спасибо за ваши слова, — горячо произнесла Марина. — То, что вы сказали, для меня очень важно. Я непременно подумаю.

— Вот и славно, — ласково улыбнулась ей Ольга Анатольевна.

— Я пойду, — встала Марина.

— Конечно, спасибо вам за сочувствие. Вы единственная, кто навестили меня.

Андрей так и не смог ее завербовать, а ей это почти удалось с первого раза, с удовлетворением думала Ольга Анатольевна после ухода гостьи. Она была права, когда хотела взять руководство движением в свои руки. А Марина от нее не уйдет, в этом она уверенна почти на сто процентов.

Ромов ничего не понимал, почему вместе с Аллой в изгнание отправлен Шаронов, не имеющий к этой истории никакого касательства? И вообще, что из того, что происходит, ничего понять невозможно. Почему наказана только Алла, а он помилован, что будет со сценарием после отплытия Шаронова? Перед тем, как покинуть яхту, Шаронов на минутку заглянул к нему и передал флешку со всем, что им написано. Но ведь до конца работы еще далеко, и он, Ромов, не понимает, что ему делать. Ему одному не справиться с этой задачей.

Некоторое время Ромов ждал, что кто-то придет к нему и прояснит ситуацию. Но никто не приходил, и у него возникло ощущение, что он никому тут больше не нужен. В конце концов, ему на это плевать, это плавание у него уже в печенках сидит. Но ему не все равно, заплатят ли деньги? А интуиция все настойчиво подсказывала, что он может крупно пролететь. И высадиться на берег таким же нищим, как сел на эту чертову яхту.

Уже был поздний вечер, когда он решил попытаться хоть что-нибудь выяснить. Разумеется, к Шаповалову он не пойдет, но раз в эту авантюру его втянул Суздальцев, то он и должен объяснить, что же его ждет.

Ромов шел по палубе, вокруг не было ни души. Невольно он то и дело бросал взгляды на водную гладь и думал о том, что где-то там плывет Шаронов. А если его уже нет в живых? Несмотря на разлитое в воздухе тепло, по телу пробежался озноб. А ведь именно он, Ромов, должен находиться на его месте, посреди этих волн. Как бы он себя чувствовал на шлюпке?

Суздальцев лежал на кровати, это Ромов определил по смятой постели. Продюсер отворил ему дверь и снова лег, не проронив ни слова. Рядом на столе стояла бутылка бренди.

Ромов сел на стул. Некоторое время мужчины молчали, Суздальцев не проявлял никакого интереса к гостю, а Ромовым вдруг овладела непривычная робость. И он никак не решался заговорить.

— Долго будешь еще молчать? — вдруг грубо прервал молчание Суздальцев. — Можешь хлебнуть для смелости.

Ромов решил воспользоваться разрешением и налил полный стакан.

— Я не понимаю, что тут происходит, — произнес он.

Суздальцев покосился на него. И по блеску его глаз Ромов понял, что продюсер изрядно пьян.

— Думаешь, я понимаю. — Суздальцев вдруг не без труда сел на кровати. — Со стариком что-то творится неладное.

— Он больше не желает снимать фильм?

Вместо ответа Суздальцев налил из бутылки.

— Я спрашивал его об этом, но он ничего не сказал.

— Но он отправил Шаронова.

— Он сказал, что закончишь все ты. — Продюсер пристально взглянул на сценариста. — Струсил? Вижу, что струсил, — сам же ответил на свой вопрос. — Знаешь, что не справишься. Потому что знаешь, что бездарен. Ведь так?

Ромов молчал. Суздальцев посмотрел на него, усмехнулся, налил бренди в два стакана и один подал Ромову.

— Пей, — сказал продюсер. — Хуже не будет, хотя лучше будет тоже вряд ли.

Ромов послушно выпил и вопросительно посмотрел на Суздальцева.

— Да не волнуйся ты так, забей на этот сценарий.

— Я что-то не совсем вас понимаю.

— Интуиция у меня развита. А она мне говорит, что нашему миллиардеру на фильм уже наплевать. То ли пропал интерес, то ли просто не до него.

— Но почему?

— Я так думаю, чего-то он нахимичил, и дела у него под наклон покатились. А может, еще какие есть причины, один сынок чего стоит.

— Да, малыш еще тот.

— Вот-вот, дорогой. — Суздальцев вдруг рассмеялся. — Как это ты Мариночку чуть не удохал.

Ромов решил за благо в очередной раз ответить молчанием.