Фредди Ромм - Старые долги

Бабье лето – оно и в мегаполисе бабье лето. Даже в таком нервном, болезненном, вечно спешащем городе-гиганте как Москва. На асфальт проезжей части медленно, задумчиво ложится жёлтый лист, фр-р! – и улетает вслед мчащемуся автомобилю, которому нет дела до красот засыпающей на зиму природы. Несколько капель, обещающих дождик, слетают с небес, распугивают тех из пешеходов, которым нет сейчас нужды куда-то спешить, а остальным велят ощетиниться зонтиками, но – тотчас влага с неба прекращается, будто пошутила. Остатки летнего тепла, словно воспоминания об июле, грустно улыбаются горожанам, тихо шепча: мы не надолго расстаёмся с вами! Всего лишь до весны!

Однажды сентябрьским утром, на одной из площадей в центре Москвы, в двух шагах от ближайшей школы, дети спешили к началу первого урока по переходу «зебра». Точно такая же «зебра» располагалась метрах в ста левее. Там было куда менее оживлённо, но…

Внезапно, гневно сигналя, к левому переходу подлетел чёрный «БМВ». Прежде чем пешеходы успели отскочить, машина смяла двух пожилых женщин и, не тормозя, помчалась дальше – ко второму переходу, по которому к школе шли дети…

Раньше, чем кто-либо успел хотя бы крикнуть, один из тех людей, которые собирались ступить на «левый» переход – высокий, стройный, спортивного вида мужчина в тёмно-синем плаще, джинсах, кроссовках и очках – неожиданно выхватил револьвер и выстрелил несколько раз вслед уносящемуся автомобилю. Взвизгнули недовольно покрышки, и машина сбросила скорость, останавливаясь в нескольких метрах от перепуганных детей. Со всех сторон раздались крики – скорее из страха перед стрельбой, нежели из сострадания к сбитым машиной женщинам. От человека в плаще испуганно шарахнулись прохожие. Мужчина, открывший огонь, мгновенно сунул оружие в карман, выхватил небольшой фотоаппарат, заснял место происшествия и, прежде чем кто-либо приблизился к нему, исчез в одном из ближайших переулков. Площадь начала понемногу приходить в нормальное состояние.

– Какой ужас! – ни к кому не обращаясь, заголосила беззубая старуха. – Стреляют! В центре города!

– Вы, мамаша, зря это, – процедил сумрачный парень с наколками на руках. – Не видите, что ли? Псих в машине сбил на переходе двух человек. И детей раздавил бы, если бы не тот мужик со стволом. Лучше помогите, кто-нибудь! – и парень, опасливо оглядываясь на случай появления новых бешеных машин, подошёл к сбитым женщинам. Одна из них лежала неподвижно, другая шевелилась и стонала. Парень пощупал пульс первой и вздохнул. Рядом затормозила «Скорая помощь», из машины вышли врач и медбратья с носилками. Из подстреленной «БМВ» выскочил человек в чёрном костюме.

– Они сами бросились под колёса! – громко завопил он, будто стараясь немедленно рассеять сомнения, кто виноват.

– Молчи, сволочь! – отозвался парень с наколками. – Носитесь, как психи, даже на переходе сбиваете!

– Неправда! Они сами виноваты!

– Я всё видел!

– Ну и молчи, если видел, целее будешь, – негромко, отечески обратился к парню с наколками плечистый гражданин, который тоже вылез из «БМВ» и теперь не торопясь подходил к месту событий. – Или тебе проблемы нужны?

Парень отпрянул.

– А вы кто такие? – угрюмо спросил он.

– Это машина депутата Государственной Думы Владимира Александровича Иванова, – ни к кому не обращаясь, как бы задумчиво отозвался плечистый. Парень посмотрел исподлобья и шагнул назад. Рядом остановилась милицейская машина.

– Что здесь происходит? – поинтересовался лейтенант милиции, глядя, как медбратья кладут носилки с раненными женщинами в «Скорую помощь».

– Нападение! Покушение на депутата Думы господина Иванова! – значительно подняв указательный палец, объявил плечистый гражданин. Милиционер смущённо попятился.

– Они, что ли? – дрожащим пальцем указал он на отъезжающую «Скорую помощь».

– Нет, что вы, – снисходительно пояснил плечистый. – Они были сбиты случайно. После того, как неизвестный выстрелил в нашу машину, – добавил он, поискав глазами парня с наколками. Прохожие вокруг обменялись взглядами, но ничего не сказали. Милиционер вздохнул:

– Значит, составим протокол и будем возбуждать уголовное дело.

– По факту покушения на депутата! – подсказал плечистый. Милиционер посмотрел на него с лёгким недоумением и кивнул.

Сегодня Сашу забрал до вечера отец, и молодая актриса-детектив пришла на киностудию одна. Люба была в белом деловом брючном костюме и полусапожках на среднем каблуке. Из проёма пиджака выглядывал светло-серый галстук.

Едва войдя в павильон, где предполагалась съёмка, очень удивилась: всё оборудование готово, а вокруг ни души. Решив не дожидаться, Люба вышла наружу, сделала несколько шагов – и услышала возбуждённые голоса. Направилась в сторону шума: там оказались двое незнакомых мужчин.

– Извините, вы не знаете, где съёмочная группа Алины Роговой?

Незнакомцы с нескрываемым интересом посмотрели на красавицу:

– Вы – Люба Зелинская?

– Да, – невольно улыбнулась она. В своё время Люба не без колебаний решила фигурировать в титрах под своим настоящим именем – опасалась, что сцена поцелуя с заслуженным артистом Леонидом Соколовым в фильме «Люди и чудища» вызовет недовольство Олега. Муж, действительно, холодно принял эту сцену, но вслух возражать не стал. Напротив, в ту и последующие ночи оказался особенно нежен и горяч в постели, словно стремясь избавить жену от потребности в других поцелуях. Постепенно Олег привык к тому, что женат не только на детективе, но и на восходящей кинозвезде.

– Автограф можно попросить?

Люба кивнула.

– А на чём расписаться?

Мужчины переглянулись:

– Сейчас найдём!

Один из них бросился к соседнему павильону, а Люба воспользовалась моментом, чтобы обратиться ко второму парню:

– Всё-таки: где Алина?

– Как, вы не знаете? – с лёгким удивлением отозвался тот. – Вон там! – он показал в сторону, противоположную той, откуда Люба пришла.

– Спасибо! – и молодая женщина шагнула в том направлении.

– А как же автограф? – услышала она вслед растерянный голос поклонника, спохватилась и замедлила шаг. Однако долго ждать не пришлось, второй из парней уже подбегал, запыхавшись, неся в руках афишу фильма «Люди и чудища». Люба рассмеялась:

– Не с этим фильмом я бы хотела войти в историю киноискусства! – но расписалась.

– Спасибо! – хором ответили мужчины. Люба улыбнулась, кивнула и направилась в указанную сторону, чувствуя спиной восхищённые мужские взгляды. Завернув за угол павильона, она замедлила шаг при виде большой толпы. Тут были и работники из группы Роговой, и совершенно незнакомые люди. Люба задумалась, стоит ли выяснять, по какому поводу всеобщий сбор, или лучше вернуться в свой павильон, и вдруг услышала: