Михаил Учайкин - Роза на кресте

Адриана, накормив обедом больного, сама пробежалась по той тропе — уж больно ей не терпелось взглянуть на место гибели девушек. Дорога до имения и обратно не заняла у нее и получаса, правда, шла она довольно быстрым шагом. Прогулкой осталась довольна. Места не дикие, не глухие — вряд ли, оборотень отважился бы напасть даже ночью на идущую по освещенную полной луной тропинке девушку, пусть и одетую в красный плащ и такого же цвета капор. Даже самый молодой и глупый зверь, инстинкты у которого неожиданно взяли верх над разумом при виде такой добычи, не самоубийца: сначала с тропинки долго видны крайние аккуратные деревенские домики, затем, почти сразу после выхода из леса возникало каменное здание графского имения. Ну, спрашивается, зачем ему так рисковать, убивая девушек, сначала одну, затем другую рядом с тропой, где его легко мог кто-нибудь заметить? Он утащил бы свою добычу вглубь леса, насладился сполна ее невинным телом. Там бы и оставил. Только вот убивать не стал бы и потом. Совершенно точно…

За окном смеркалось — ни Дезире, ни Филомель еще не наведывались к ней. Адриана даже заволновалась за девушек. Она уже собралась навестить свою соседку, чтобы пригласить ее на чай с булочками, купленными в пекарне еще утром. Но та не замедлила сама прийти.

— Я медку принесла, — Филомель протянула Адриане берестяной туесок, едва шагнула за порог. — Батюшка с деревенскими мужчинами сегодня вернулись из леса. Они пытались отыскать несчастную госпожу Беннетт. Но вместо нее нашли мед диких пчел. Много меда.

Затараторила она без перерыва звонким высоким голосом.

Адриана нахмурилась. Как она могла забыть о матери погибших девушек? Но тут же улыбнулась, приглашая Филомель к столу.

— А что, в доме случайно нет другого выхода? — спросила она как бы между прочим за пустой болтовней с девушкой за чашкой чая.

— Как нет? Есть. Просто обязан быть, — недоуменно проговорила Филомель. — Один вход парадный, а другой обычно выходит к хозяйственным постройкам. Никто не пойдет от коз или кур через чистый вход в грязной обуви. Только я не знаю, где в этом доме может он находиться, — сказала она и умолкла.

— Пойдем, поищем вместе, — предложила Адриана и протянула ей руку.

Начать поиски решили с улицы, так в доме дверь могла быть замаскирована под все, что угодно. А стены снаружи можно было ощупать руками и найти хоть какую-нибудь самую маленькую щель. Но все оказалось не так просто — одна из стен густо заросла плющом, а вдоль другой, что выходила не во двор, росли розовые кусты и шиповник, о них Адриана и Филомель сильно оцарапались, но между кирпичей, из которых был сложен дом, не обнаружили ни одной трещинки.

— Я пойду, — вдруг занервничала Филомель.

— Погоди, — попросила ее Адриана, — пока не стемнело совсем, давай поищем еще. А потом я тебя провожу до дверей.

— Ну, если проводишь, — осторожно согласилась та и снова начала шарить своими пальчиками по стене.

— Какого роста несчастная госпожа Беннетт? — неожиданно спросила Адриана. Она вспомнила, что девушки были миниатюрными, если не сказать, маленькими — их плащи на ее плечи не налезли, а если бы налезли, то даже зад бы ее не прикрыли, окажись она в брюках.

— Невысокая, — вспомнила Филомель. — Мне едва до плеча доставала. И стройная, словно и не матушка двух девиц на выданье. Рядом с дочками вполне могла сойти за их старшую сестру. Да и бабушка твоя тоже была невысокой, насколько помнится, хоть и фигуристой. Не могу понять, в кого ты такая жердь вымахала? У меня хоть мама с папой крупные и высокие. А у тебя?

Адриана рассмеялась, вспомнив мать Дезире, она на голову была выше своего супруга, брата Хукса Беннетта: — Мне тоже есть в кого. Матушка высокая и худая. Я еще не дотянулась до нее.

Он хлопнул себя по бокам, совсем по-девичьи:

— Так какого лешего мы ищем дверь на уровне нашего с тобой роста? Надо вставать на колени и ползать по земле. Госпоже Беннетт такая большая дверь ни к чему, да и нагибалась она, скорее всего, когда через нее в дом проходила.

Филомель кивнула в ответ — и у них в доме наклоняться приходится, чтобы через дверь к хозяйственным постройкам выйти. Это специально делалось, чтобы тепло зимой из дома не выпускать…

Нечто похожее на дверь они все же отыскали, но открыть не смогли — снаружи не было ни ручки, ни веревочки, ни чего либо, за что можно было бы зацепить, чтобы сдвинуть в сторону хоть камешек из кирпичной кладки.

— Все, на сегодня хватит, — сказала Адриана.

Она и Филомель, пытаясь придумать, как открыть это подобие двери, уселись по разные стороны ее, привалившись к стене.

Адриана встала на ноги первой и протянула руку девушке.

— Кажется мне только, что в такую крошечную дверь может пройти разве что карлик.

— Или карлица, — шепотом добавила Филомель и, поежившись, округлила глаза от страха.

Адриана мысленно кивнула ей в ответ. По крайней мере, что-то сдвинулось с мертвой точки, и она сможет уже в доме поискать, куда ведет с улицы эта дверь. От предполагаемого входа до ближайшего окна она ступнями отмерила расстояние, чтобы проще было искать выход уже в доме, а под самим окном комом земли на стене нарисовала метку. Вот теперь точно на сегодня все.

Она проводила Филомель до дома, как и обещала, терпеливо дождалась возле калитки, пока та не исчезла за дверью, и пошла к себе.

Если сегодня Дезире не придет, то завтра обязательно она сам ее разыщет. За нее она не волновался — расследование та активно не вела, в этом она была уверена. А пока она никуда не лезла, ей ничего не могло угрожать. Наоборот, надо было, чтобы посланник бургомистра написал красивый отчет, что, да, девушек, загрызли дикие звери, требуется выписать нескольких охотников для прочесывания окрестных лесов. Все тихо — нет никаких оборотней и незачем поднимать шум.

Адриана уже собирался войти в двери, как услышал вкрадчивый мужской голос за спиной, от которого побежали мурашки по всему телу:

— Добрый вечер.

Ей показалось, что она уже когда-то слышал этот голос — такая знакомая хрипотца, словно обладатель голоса слегка простужен. Адриана резко обернулась, но в темноте никого не увидела. И лишь возле калитки в свете луны недобро блеснул чей-то желтый глаз.

«Собака? — напряглась Адриана. — Но почему тогда не лает?»

— Не хотите пригласить меня в дом, милая девушка? — насмешливо поинтересовался мужчина, не дождавшись от нее ответа.

«Милая девушка», — фыркнула Адриана. Ее и раньше никто не называл милой, а теперь и подавно. Даже отец, любя ее всем сердцем, предпочитал, чтобы она надевала мужское платье — ему казалось, что тогда она выглядела привлекательнее.

Адриана зажгла фонарь, висевший над входом.