Тэми Хоуг - Плач волчицы

Волнение вспыхнуло в ней бенгальскими огнями, которые зажигались в День четвертого-июля [33]. Очень глупо, подумала она про себя, чувствуя его нежные губы на своих. Она еще совсем не оправилась, у нее не было сил для отношений такого рода, она не хотела никаких романов. Кроме того, более неподходящего кандидата в возлюбленные, чем Джек, трудно было представить. Джек Бодро был диким, нахальным и непредсказуемым, он издевался над профессией и системой, к которым она испытывала уважение. Но все эти доводы не смогли потушить то-пламя, которое зажглось в ней, когда он прижал ее к себе и поцеловал. Пламя жгло ее, растекалось по телу, разгораясь все сильнее, раскаляясь и закипая в низу живота.

Джек хрипло застонал, почувствовав, что ее тело ответило ему. Его маленькая тигрица, которая постоянно шипела и царапалась, когда он пытался приблизиться к ней, сейчас отвечала ему с такой страстностью, что у Джека перехватило дыхание. Он хотел ее. Он хотел обладать ею. Черт с ними, с последствиями. Пусть потом думает о нем все что хочет, — все равно, что бы она ни подумала, все будет правдой. Он действительно негодяй и пошляк. Все правда. Но сейчас это не имело никакого значения.

Он трепетал, чувствуя прикосновение ее маленьких, твердых грудей. Его мужская плоть переполнялась желанием, она пульсировала, сжатая застежкой джинсов, когда живот Лорел прижался к ней. Сейчас, сейчас, подумал он. Здесь. Под стрекотание насекомых в знойном воздухе. Под теплыми лучами солнца, согревающего их, вдыхая первозданный запах первобытного болота, заполняющего их головы. Он запустил одну руку в ее короткие шелковистые волосы, а другой стал расстегивать пуговицы блузки. Но рука его застыла, когда вдруг он краем уха услышал тоненький голосок. Детский смех. Джек поднял голову и успел увидеть круглые глазенки и курносый нос, которые скрылись за стволом ивы.

Лорел ошеломленно смотрела на него. Совершенно оглушенная и изумленная. С трудом понимающая, где она и что происходит. Стекла ее очков запотели.

— Что случилось? — пробормотала она, ртом ловя воздух. Губы у нее горели, во рту было горячо и влажно — это же она ощутила и в самом интимном месте своего тела.

— Насколько я люблю аудиторию, — сухо заметил Джек, — настолько она здесь лишняя.

За деревом послышались новые смешки, и Лорел почувствовала, что щеки у нее заливаются краской. Она опустила глаза, собираясь посмотреть себе под ноги, но ее взгляд упал на впечатляющее свидетельство состояния Джека. Горячая боль внутри нее сжалась в комок, ей стало противно за свою слабость. Никогда раньше она не теряла головы с мужчинами. Никогда. И не хотела никогда впредь терять. И сейчас ей было трудно смириться с поражением.

— Закрой свои глаза, — поддразнил ее Джек, — и покайся. Это лучшее, что ты можешь сейчас сделать.

Лорел презрительно взглянула на него и слегка оттолкнула от себя.

— А вы суньте голову в воду и охладите свой пыл. Он хитровато улыбнулся.

— Мне не голову надо охлаждать, ma douce ami [34]. Она закатила глаза и на всякий случай отошла от него подальше, чтобы он не вздумал вытворить еще чего-нибудь. Она направилась к джипу и надела свои сапоги.

— Пошли, Казакова. Давайте посмотрим, поймали вы что-нибудь, кроме меня, в свои сети.

Они вошли в воду, и Джек вытянул первую сеть, в которой оказалось пятнадцать-двадцать раков. Это был хороший улов. Маленькие твари карабкались друг на друга, шипя и шевеля своими клешнями. Они были похожи на небольших омаров, медно-красные, с черными бусинками глаз и длинными усами. Лорел приготовила мешок и держала его, пока Джек высыпал в него раков. Они двинулись дальше, вытаскивая каждую сеть по очереди. В каждой оказался приблизительно такой же улов. Набралось три полных мешка.

К тому времени солнце превратилось в оранжевый шар и стало садиться за горизонтом. Наступали сумерки.

Лорел умело разложила все вещи в аккуратном порядке на заднем сиденье со своей стороны. Джек же побросал снасти в полном беспорядке. Мешки с раками он засунул вместе со снастями, на что Эйт прореагировал довольно скептически. Собака прыгнула на свое обычное место. Навострив уши и наклонив морду набок, она подозрительно рычала на шевелящиеся мешки с раками. Выезжая на дорогу, Джек остановил машину около старого «кадиллака» и отдал один мешок, полный раков, той компании, которая, вероятно, рассчитывала поймать раков, чтобы сэкономить.

Подарок был вручен без лишних церемоний и с благодарностью принят. Джек снова тронулся в путь, и несколько детей побежали за ними вдогонку, бросая цветы в Эйта, который в итоге оказался увенчанным гирляндой из маргариток.

Все было просто и естественно. Взаимопомощь была здесь традицией, идущей еще со времен появления Акадиены в Луизиане, когда жизнь была трудной, а земля необработанной. Люди делились с друзьями, соседями и родственниками, в хорошие и плохие времена. Размышляя над этим, Лорел подумала, что со времени смерти отца никто в Бовуаре ни разу ничего-не предложил кому-нибудь просто так, без всяких задних мыслей.

— Вы очень мило поступили, — сказала она, отодвинувшись немного, чтобы видеть, что он ответит.

Он пожал плечами и никак не отреагировал на ее комплимент.

— Мы поймали больше, чем нам нужно. А у них много ртов, которые просят есть. Кроме того, — сказал он, искоса взглянув на нее, — мне совсем не хотелось, чтобы они подали на меня в суд за то, что Эйт травмировал их ребенка.

— Как они могли подать на вас в суд, если это не ваша собака, — насмешливо спросила Лорел.

— Докажи это судье, ангел!

— Может быть, я смогу это сделать, — сказала она, скрестив руки и стараясь не улыбаться. — Есть еще одно незаконченное дельце, касающееся цветника моей тети…

— Только общение с Богом даст вам свободу, братья и сестры!

Джимми Ли прислушался к своему голосу, усиленному динамиком. Ему понравилось. Ничего, что они дешевые и не очень сильные. Как только кампания против греха начнет приносить деньги, он поедет и купят новые. А еще новый белый костюм или даже два. Ад, ничего не скажешь, жизнь становится совсем другой, когда появляются деньги.

Он был абсолютно уверен, что станет богатым и знаменитым. Несмотря на предательство этого подонка Мэтьюза, который все-таки пустил по телевидению в десятичасовых новостях субботний инцидент, вместо того чтобы показать все так, как хотел Джимми Ли, он выглядел очень красивым, очень благостным и очень хорошо сумел сыграть свою роль. Он сумел обойти всех других телеевангелистов. Джим Баккер был глупцом и по глупости угодил в тюрьму. Сваграрту было море по колено, он просто подбирал проституток на улице. Они оба остались позади, открыв Джимми Ли дорогу к славе и богатству. Через каких-нибудь пять лет у него будет своя церковь, по сравнению с которой собор Кристалл покажется сараем.