Кей Хупер - Волшебное зеркало

— Мэгги, — прошептал он.

— Приманка? — тихо сказала она. Ее голос дрожал, показывая, как сильно она уязвлена и возмущена. — Я люблю тебя, ты, идиот! — она выбралась из-под одеяла, став на колени, серебристые волосы разлетелись по плечам, будто ее эмоции были буквально пронизаны электричеством. Тенниска скрывала совсем немного, и Гедеон был так ошарашен, что не сразу почувствовал маленькие руки на своих плечах, когда она попыталась встряхнуть его.

— Как ты осмелился сказать, что я — отражение?

Гедеон подчинился инстинктам. Он схватил ее в охапку и прижал к себе, одной рукой придерживая ее голову, ощущая, как струятся между пальцев серебряные шелковистые волосы, будто существовавшие сами по себе, в то время как он закрыл ее губы своими. Кулачки стучали по его спине и плечам еще некоторое время, затем стихли. Ее пальцы разжались, и Мэгги начала гладить его волосы. И тут ее губы раскрылись, и она ответила на его поцелуй.

Все еще целуя, он легко положил её на кровать, наклонившись, начал покрывать поцелуями ее лицо, ощущая соленый вкус ее слез.

— Не плачь, — сказал он хрипло. — Не плачь, Мэгги.

— Ты обидел меня, — прошептала она, глядя на него зелеными глазами, полными детской боли.

— Я знаю, прости. Но ты заперла меня, и мне нужно было найти выход, — он осторожно смахнул ее слезы большим пальцем, а затем нежно взял ее лицо в ладони. — Сначала я не видел ничего, кроме отражений, а затем я вообще ничего не мог видеть. Ты пряталась от меня.

Она закусила нижнюю губу.

— Я не хотела делать этого, но я так много чувствовала, а ты не хотел…

— Я хочу тебя, — сказал он с внезапным пылом. — Ты сказала, что принадлежишь мне, и я хочу тебя.

Мэгги почувствовала, как ее сердце замерло в груди, она резко сглотнула, надеясь, что чувства, которые она видела на его лице, были настоящими.

— А ты не боишься, что для меня не найдется места в твоем мире и я там буду не на своем месте?

Гедеон поцеловал ее.

— Милая, ты будешь к месту везде, даже на Марсе.

Ее сознание, утомленное такими сильными чувствами, рефлекторно поспешило отвлечься от темы.

— Марс? Но там ведь совсем нет людей, это доказано наукой. И каналы, они, на самом деле, не являются каналами, это…

Гедеон снова поцеловал ее.

— Почему ты заговорила об этом?

Она попыталась прийти в себя, но не получилось, слово все еще было у нее на языке.

— О Марсе? Потому что я должна отвлечься на минуту.

Может быть, и странно, но он понял ее.

— Тебе не нужно отвлекаться от нас, Мэгги. Мы ведь навсегда, помнишь?

— Ты уверен? — прошептала она. — Я не смогу перенести, если ты не уверен. Это одна из причин, почему я пряталась.

Гедеон отбросил серебряную завесу ее волос с лица и улыбнулся.

— Я уверен. Я полюбил тебя с того момента, как ты повернулась и впервые посмотрела на меня. Любимая, у меня просто не было возможности перестать думать об этом и начать чувствовать.

Ее улыбка была такой, какую он никогда еще не видел.

— Я ждала тебя всю жизнь. Где ты пропадал?

Он задумчиво ответил:

— Я уверен, что должен был пройти сквозь зеркало Алисы, прежде чем смог посмотреть сквозь твое. Я ведь, черт возьми, набил себе немало шишек.

— Вот что случается, если загадываешь то, что знает каждый ребенок, — сказала она важно. — Обратная сторона зеркала вовсе не тусклая и темная, если ты попадаешь туда правильным путем.

— Этот урок я никогда не забуду, — Гедеон поцеловал ее. Первое нежное прикосновение, ставшее внезапно чем-то большим, когда она загорелась желанием.

— Мэгги, — прошептал он, слегка касаясь ее губами. — Я чувствую, что ждал тебя всю жизнь.

— Теперь не нужно больше ждать, — ее руки крепче обняли его шею. — Я люблю тебя, Гедеон. Я так сильно люблю тебя.

Он, в самом деле, чувствовал, что ждал ее всегда, напряжение, желание, огорчения последних нескольких дней почти взорвались у него внутри. Теперь, зная, что женщина в его руках обладает способностью чувствовать то же, что чувствует он сам, и способна вернуть это ему с той же страстью, освободило его. Впервые за свою сознательную жизнь он мог позволить себе больше не контролировать себя.

Это было новое и пьянящее ощущение свободы — насыщаться сознанием эмоциональной и чувственной связи с другим человеком, это было так сильно, что потрясло его до глубины души. Эмоционально он чувствовал себя привязанным к ней, соединенным с ней благодаря чему-то родственному, что его разум прежде блокировал, как будто это всегда лежало внутри него, не ощутимое до этого момента. И его чувства вдруг открылись в той полноте, какой он прежде никогда не ощущал, поразив его бурным огнем желания. Гедеон подумал о том, что знал и прежде о своих желаниях, но это…

Сначала это было не больше, чем просто слепое побуждение прижать ее к себе так крепко, как если бы каждая клетка его тела нуждалась в том, чтобы соединиться с нею, стать одним целым. Но они не могли сблизиться так сильно, а просто держать ее в руках было недостаточно, совершенно недостаточно, чтобы удовлетворить его огромное страстное желание. Мэгги почувствовала прикосновение его рук к бедрам, а затем, как он потянул ее тенниску вверх, несколько нетерпеливо пытаясь снять ее. Стараясь подчиняться его движениям, она помогала ему, высвобождая руки из рукавов, когда он приподнял ее, чтобы стащить тенниску. Ее серебряные волосы разметались по подушке, ниспадая серебряным дождем почти до самого пола, куда полетела майка.

— Мэгги…

Ей даже не пришла в голову мысль, что ей следует стыдиться своей наготы. Выражение его лица не допускало подобных чувств, он смотрел на нее так, как будто она была самой прекрасной женщиной из всех, виденных им за всю его жизнь. Его серые глаза, теперь сверкавшие серебром, скользили по ней взглядом с таким волнением, с таким возбуждением, что это было сродни прикосновению к ее телу. В ответ искры, тлеющие внутри нее, разгорелись в жаркое пламя.

— Это… слишком… — она едва дышала. Собственные чувства переполняли ее. — Я не могу…

— Нет, ты можешь, — перебил он ее негромким хриплым голосом. Он поцеловал ее, на этот раз настойчиво, требуя, чтобы она не сдерживала себя больше. — Это мое. Все эти примитивные эмоции принадлежат мне, и я хочу их.

Она никогда не сомневалась в том, что он все понимает, угадывает, чувствует и видит неистовство ее эмоций. И Гедеон не скрывал этого, он требовал, чтобы она позволила выплеснуться этим чувствам, освободилась от них и разделила их с ним. И впервые за всю свою жизнь она уже не могла отвлечься от них. Издав звук, подобный стону, она протянула руку к его рубашке, помогая ему преодолеть последние из барьеров, которые еще разделяли их.

Мэгги даже не представляла себе, что он так прекрасен. Мускулы мощно перекатывались под его загорелой кожей, когда он двигался, теперь обнаружилась его сила. Вьющиеся спутанные золотисто-рыжие волосы, покрывавшие его грудь, были мягкими и упругими на ощупь. Она легонько прикоснулась к ним пальцами. Жесткие линии и изгибы его тела настолько отличались от линий ее собственного, что казались чужими, инородными и в то же время такими волнующе-знакомыми. И все ее эмоции вдруг начали бурно заполнять пространство внутри нее, еще занятое болью.