Саманта Маклеод - Песня Обманщика

С этими словами я свернул с тропы. Лошадь исчезла, как только я ступил в темноту под дубами. Мгновение спустя появился Трим, бесшумно спешившись. Я ждала в тени, наблюдая за пространством позади него.

— А где же остальные? — наконец, спросил я. Я сказал Триму, что он может привести с собой дюжину людей и их лошадей. Наверное, я думал, что он захочет собрать всю свою палатку и отнести ее в новый дом.

— Я встречаю судьбу в одиночестве, — сказал Трим.

О, я мог бы дать ему пощечину! Это была одна из всех глупых, упрямых, драматических вещей, которые можно сказать. Мои мысли на мгновение вернулись к Маркусу Салонию Квинтилиусу. Я представил себе, как он говорит почти то же самое. Темнота скрыла мою улыбку, когда я открыл портал через эфир. Бедный Трим, которого скоро бросят в Мидгарде с кучей денег и очень красивым бывшим солдатом, который просто предпочитает мужчин.

С мерцанием портал открылся перед нами, узкая и сверкающая трещина в ткани миров.

— Внутрь, — прошипел я, оглядываясь назад, чтобы убедиться, что за нами не следят.

Лошадь Трима нервно заржала, и он протянул руку, поглаживая нос гигантского гнедого жеребца и шепча что-то мягкое и успокаивающее. Мгновение спустя они вместе прошли через портал, рука Трима лежала на толстой шее жеребца. Я последовал за ним, закрывая за собой вход.

— Мы должны идти тропами, — объяснил я, все еще шепотом, хотя теперь уже не было никакого шанса, что армия Скади услышит нас. Другие существа обитали на дорогах между мирами, и это стоило того, чтобы двигаться как можно тише. — Мы пройдем через три разных мира. Просто на случай, если нас будут преследовать.

Трим только кивнул. Выражение его лица было немного более заметным в туманной полутьме между местами, но я почти хотел, чтобы это было не так.

— Тогда ладно, — сказал я. — Сначала Муспельхейм. Держись рядом.

Трудно было измерить время на тропинках, но не прошло и часа, как я ощутил жар, пробивающийся из трещины, ведущей к Муспельхейму. Трим держался рядом, одной рукой обхватив шею жеребца, а другой почти касаясь моей. Я потянулся к этой руке единожды, растопырив пальцы, пока они не коснулись его руки. Но Трим вздрогнул и отстранился, будто я обжёг его, так что вместо этого я сунул пальцы в карман.

Магия кружилась и пульсировала на дорожках, теребя мою одежду, волосы и иллюзии, своими мягкими, холодными пальцами. Я попытался отогнать это отвлечение, сосредоточившись на том, чтобы открыть проход в Муспельхейм достаточно широко, чтобы впустить нас. Тусклый, раскаленный добела солнечный свет падал на тропинки. Я чувствовал магическую отдачу вокруг меня.

— Сюда, — сказал я. — Входи.

Трим почти неслышно вздохнул. Затем он подался вперед, сгорбив плечи, будто он нес что-то очень тяжелое на спине. Я последовал сразу за ним, убедившись, что портал не захлопнулся за несчастной лошадью.

Муспельхейм, огненный мир Сурта, был неприятен даже при самых благоприятных обстоятельствах. Мы с Тримом появились в середине дня, причем в одном из самых жарких мест. Сухой ветер, похожий на вырывающийся из печи воздух, швырял нам в лицо пригоршни песка.

— Прикрой рот, — крикнул я, вытаскивая из кармана два черных шарфа.

Трим уставился на него так, словно не понимал, что это за гладкая ткань. Затем, как ни странно, он начал закрывать глаза.

— Нет! — завопил я. — Рот! Это… — я указал на кружащийся песок — это ад для твоих легких.

Я обвязал шарф вокруг шеи, натянув его так, чтобы прикрыть рот и нос. Я пожалел, что у меня нет ничего, чтобы прикрыть глаза, вместо этого я сложил ладони козырьком, чтобы затенить зрение, и прищурился, глядя на бурю.

— По крайней мере, она заметет наши следы, — крикнул я. Трим не ответил, и я понял, что он, вероятно, не слышит меня из-за бури.

Я надеялся продолжить наш в Муспельхейме, но меня беспокоила лошадь. Да и Трим тоже. Он по-прежнему носил свои тяжелые доспехи, и хотя его шаги не сбивались, он мог подвергнуться серьезному риску теплового удара. Веря, что песчаная буря заметет любые следы нашей магической энергии, я открыл еще один портал. Его холодная серая поверхность мерцала, как мираж. Я нетерпеливо указал Триму входить.

Он уставился на меня. Буря сделала его глаза красными и злыми, а густой черный песок Муспельхейма уже осел во всех трещинах его брони. Его щеки и борода были испачканы потом и грязью, и он смотрел на меня с выражением крайнего недоверия.

— Какого хрена? — Он только что видел, как я открываю портал. Может быть, это было тепловое истощение. Я взглянул на лошадь, гадая, смогу ли я заставить животное тащить Трима, если он потеряет сознание.

Как раз в тот момент, когда я решил, что свирепый на вид боевой конь, вероятно, ударит меня в живот, если я приближусь, Трим направился вперед. Спотыкаясь о камни и песок, он провел свою лошадь через портал. Я последовал за ним, запечатывая вход так элегантно, как только мог.

После рева песчаной бури Муспельхейма туманная тишина тропинок казалась оглушительной. Я вытер песок с глаз, пытаясь прояснить зрение. Рядом со мной Трим стянул с лица шарф и снова уставился на него, словно исследователь, наткнувшийся на какую-то древнюю реликвию и пытающийся разгадать ее назначение.

— К черту Муспельхейм, — наконец сказал я, сплюнув несколько раз, чтобы очистить рот от грязи.

Трим только кивнул. Он выпустил шарф из рук. Я наклонился, чтобы поднять его.

— Никаких следов, — прошептал я. — Мы не можем оставить никаких следов нашего присутствия…

Меня прервал поистине колоссальный пук. Позади меня боевой конь Трима раздвинул ноги и выгрузил огромную кучу дымящегося дерьма в клубящийся туман тропинок. Трим фыркнул, что было похоже на сдерживаемый смех.

— Серьезно? — спросил я, обращаясь к лошади. Конь злобно уставился на меня.

Я открыл еще один портал, переложил отходы жизнедеятельности в Муспельхейм и вытер руки о штаны. Трим схватил меня за плечи, когда я двинулась вперед.

— Один оставил бы меня в Муспельхейме, — сказал он. Его голос звучал хрипло и сипло, будто его горло все еще было забито песком от бури.

И Трим был почти прав. Один сначала перерезал бы ему горло, а потом бросил бы его безжизненное тело в Муспельхейме. Я почти слышал голос Одина, шепчущий в тумане между мирами. Было бы меньше вопросов, если бы Трим был мертв. Меньше осложнений.

— Знаю, — сказал я.

Покрасневшие глаза Трима быстро заморгали.

— Спасибо…

— Не надо, — сказал я. — Мы еще не добрались.

Затем мы пересекли Свартальфахейм и оказались в высоких горах. Стояла глухая ночь, и звезды сверкали в небе, как ножевые отверстия. Нам пришлось идти по глубокому свежему снегу, отчего я почувствовал себя совершенно беззащитным. С темной броней Трима на фоне освещенных звездами белых снежных полей мы могли бы с таким же успехом кричать о своем присутствии всем Девяти мирам. Краем глаза я заметил, как что-то черное взлетело с гребня холма.