Юрий Павлов - Необитаемый Остров (СИ)

Тихо.

Мне, вдруг, почудилось, что за мной наблюдают. Я поёжился, всматриваясь в лес. Но что-то рассмотреть, в сплошной зелёной массе…

— Ааа! — я сжал топорище и зашёл в лес.

Далеко углубляться я не собирался. Мне надо две крепких суковатых палки, ещё пару, для перекладин, и валежник, желательно сухой.

Падали, поросшей мхом, навалом. Но она была влажная. Я срубил четыре молоденьких деревца, помучавшись с лианами, обвивавшими их. Натаскал валежника, разложив на солнце. От скалы натаскал камней. Напился воды, вытекающей из скалы. Искупался и залез под тент.

— Подожду, пока подсушатся на солнце дрова.

И заснул.

Бухта, прикрытая скалой, с разросшимся на ней лесом, часа в три пополудни, оказывалась в тени, и тропическая жара уже не так ощущалась.

Наверное, поэтому, я проспал несколько часов.

Дрова и мох подсохли, но пришлось, всё же, плеснуть немного спирта, чтобы разжечь.

Я почистил рыбу. Потроха бросил в костёр.

Когда первые, обгоревшие, дрова превратились в угли, я наложил на них камней, и когда камни раскалились, положил на них рыбу.

Запах жареной рыбы щекотал ноздри, текли слюнки. В ковшик из нержавейки я налил, отмеряя колпачками, спирт. Разбавил водой из источника в скале… И выпил!

Когда я обглодал последнего карася, то понял, что нисколько не наелся!

— Ччёрт возьми! — выругался я — То ли от спирта, то ли действительно так голоден?

Спирт разморил, да и начинало смеркаться, и пришлось утолять разыгравшийся аппетит сухими пайками, которых я слопал, аж целых три!

Я сидел у тлеющего костра, прислонившись к борту лодки, и клевал носом.

— Нет! Нет! — растормошил я себя — Надо устроить логово для ночлега.

Ширина лодки метр восемьдесят и я, выгребая песок руками, выкопал яму, шириной, метра полтора, длиной, метра три и глубиной, с полметра. Разбросал угли потухшего костра и, выждав с полчаса, набросал, ещё горячего песка, на дно своего логова. Застелил поверх тент и опрокинул шлюпку. Чтобы пролезть в логово, я отрубил от одной из палок два полена, и подпёр ими борт шлюпки, сделав щель.

Разделся.

Искупался.

Справил нужду.

Попил воды, оделся и залез под лодку.

Выдернул подпорки, и лодка накрыла меня.

Нащупав рукой топор, провалился в сон!

Я проснулся.

Под лодкой было жарко и душно. Я выбрался из-под лодки и сразу увидел: ночью был незваный гость. И он не просто приходил, зверь пытался залезть ко мне под лодку, разгребая песок и делая подкоп.

Но, что-то его остановило. Может не понравился дух перегара, исходивший от меня, а может был сыт.

Цепочка следов уходила от лодки к воде и, глянув туда, я всё понял.

Ночью, к берегу, прибило три тела.

Я встал и пошёл к воде, вдоль цепочки следов.

Два мужчины и женщина.

Один из трупов, хищник, зацепив когтями одежду, вытянул из воды и проволок по песку, но не тронул. Либо был сыт, либо не ест мертвечину.

— А, кстати, надо будет глянуть, когда вернусь, едят хищники мертвечин… — на этой мысли я поймал себя!

Много раз, когда я, вот так, мысленно, что-то сам с собой или с другим, мыслимым собеседником, обсуждал и спохватывался, спустя минуту другую, то, в реальности, этого не происходило. Ни разу!

Но, когда я ловил себя в самом начале, вот как сейчас, то выходило надвое: иногда сбывалось, иногда нет.

— Эка невидаль! Ясно, как божий день, я отсюда либо выберусь, либо останусь. Надо похоронить… Придётся делать лопату. Топором копать неудобно.

Я позавтракал половиной сухого пайка, запивая водой.

Искупался и, обсохнув, оделся.

Вытащил из-под шлюпки топор и пошёл к лесу.

Сначала натаскал валежника для костра, а потом, выбрав дерево, с толщиной ствола в две ладони, срубил его.

Дотащив дерево до лодок, пошёл ещё раз искупался и стал тесать ствол.

На выделывание лопаты у меня ушло часа полтора. Солнце, уже припекало и я, не делая перерыва, принялся копать яму, ближе к лесу. Земля была мягкая и яму, глубиной в метр, я выкопал быстрее, чем выделывал инструмент.

Напившись воды, пошёл к трупам.

Сначала уволок того, которого зверь вытащил на берег. В яму, пока, не сталкивал. Потом приволок два других.

Женщину я узнал. Это была та, которой я отдал свой жилет.

— Чему быть, того не миновать — пробормотал я и стал снимать с них одежду.

— Мне она нужнее, чем вам — оправдывался я.

Яму выкопал широкую, чтобы не сваливать их друг на друга.

Засыпав, натаскал камней от скалы.

Сгрёб их одежду и выполоскал в морской воде. Разложил сушиться на лодках.

— Надо бы помянуть…

Я отмерил в ковш три колпачка спирта, разбавил водой и, подойдя к братской могиле, молча, выпил.

Обтёр рот. Вернулся к лодкам и закусил галетами.

— Всё! На рыбалку!

Минут за сорок я наловил одиннадцать карасей.

Развёл костёр и на камнях поджарил рыбу.

Я возился с тентом, пытаясь соорудить из него палатку, когда услышал шум из леса. Похоже было на то, как будто, кого-то, преследуют. Я сжал в руке топор и увидел, как с уступа скалы, из которой бежала вода, сигануло в воду, какое-то небольшое животное.

Всплеск! Брызги! Круги по воде. И всё затихло.

В следующую секунду, я ещё крепче сжал топор!

На уступ скалы вышла пантера, и опустив морду, всматривалась в воду.

Я замер.

Прошло минуты две или три, и из воды, на мелководье, высунулась голова, отфыркнулась, и осмотревшись, двинулась к берегу, на котором были мои лодки и я.

Когда животное вышло на берег и стряхнуло с себя воду, я разглядел его. Оно было похоже на оленя. Самку оленя, но раза в два меньше.

— "Может оленёнок?"

Оленёнок тоже замер, и кося глазами, следил за мной и пантерой.

Немая сцена длилась ещё минуты две, затем оленёнок сделал несколько шагов в мою сторону и замер, кося глазами.

Ещё пара шажков, и путь, ему, преградила первая лодка.

Я тоже, медленно поворачивая голову, следил и за оленёнком, и за пантерой.

А пантера, застыв на выступе скалы, следила за нами.

В руке у меня была надкушенная галета и я, вытянув её к оленёнку, позвал.

— Ну что ты, Жизель, иди сюда, не бойся.

Почему Жизель?? Понятия не имею! Возможно, я хотел сказать — газель, но оговорился.

Кося глазами, и втягивая ноздрями воздух, Жизель двинулась в обход лодок. Не доходя до меня, остановилась и, вытянув шею, обнюхала мою руку и галету. Потом потрогала галету губами и стала хрумкать.

Я вытащил ещё одну, но не вытянул в руке, а бросил на песок, в шаге от себя.

В другой руке топор.

Жизель, уже смелее, сделала несколько шажков и опустила голову.

Я прыгнул и, свалив её на песок, замахнулся!

Она дрожала, но не билась, не верещала и, с закрытыми глазами, покорно ожидала расправы.