Юрий Павлов - Необитаемый Остров (СИ)

Горячка охотничьего азарта сменилась жалостью, а в мозгу, одурманенном спиртом, зародилась другая мысль.

Я отложил топор и посмотрел в сторону пантеры.

Она ушла, видимо решив, что ей уже не обломится.

Вы гадаете, что за мысль?

Не догадаетесь!

И я не скажу. Пусть всё будет по порядку.

Жизель открыла глаза и смотрела на меня.

— Всё. Всё, успокойся! — хотя она не вырывалась, уговаривал я и гладил её.

— Сейчас! — я потянулся и захватив фалинь, сделал петлю и накинул на её шею.

Чуть затянул. Отрезал от каната кусок, метра два, и спутав ей ноги, попарно, передние и задние, стянул их и между собой. Ослабил петлю на шее и привязал к ней канат.

Теперь Жизель была спутана по рукам и ногам, и привязана к шлюпке.

Я встал, обтряхивая с себя песок.

Она тоже вскочила.

Попыталась вскочить. Но ничего не получилось, и она свалилась на бок.

— Успокойся. Успокойся — уговаривал я её — Я пойду порыбачу, а ты пока отдохни. Я быстро.

Словно, поняв, о чём я прошу, Жизель затихла.

Я рыбачил, поглядывая на берег и на уступ. Пантера не появлялась, а Жизель, даже если б и встала, из-за лодки я бы не увидел. Перевернутая шлюпка, была выше Жизель, почти на метр.

Я успел рассмотреть и оценить размеры животного. Длиной около метра или чуть меньше. Высотой в холке, половина моего роста, а я метр семьдесят. Весом, килограмм пятнадцать.

Также я понял, что животное взрослое, и это — самка!

Самка — возбуждало!

Когда я спутывал, и связывал Жизель, трогая, сдвигая и раздвигая её ноги, и натыкаясь взглядом на два отверстия в промежности, меня эрегировало!

Именно в этом направлении вильнула моя мысль, когда охотничий азарт сменился жалостью.

Я машинально бросал карасей в ведро, машинально опускал удочку за борт, подсекал и распалялся, вспомнив, что секса не было уже дней десять!

— Сколько там? — опомнился я, заглядывая в ведро.

— Девять. Хватит! — и схватив вёсла, яростно грёб, весь дрожа в сексуальном ознобе.

Она, спокойно, лежала в тени шлюпки, и увидев меня, прянула ушами.

— Сейчас. Сейчас. Подожди — уговаривал я, то ли себя, то ли её.

Почистив рыбу, подбросил дров в тлеющий костёр, и не в силах совладать с собой, ходил вокруг, пока разгорались дрова.

Рыба жарилась, распространяя аромат, а я, плеснув, на глаз, спирта, и разбавив, выпил одним глотком!

Жизель, то смотрела на меня, то на костёр, и втягивала трепещущими ноздрями воздух.

— Ты, наверное, есть хочешь? — опомнился я, и достав сухой паёк, разорвал упаковку и подложил ей.

Она схрумкала паёк и опять смотрела, то на меня, то на костёр и втягивала воздух.

Спирт одурманил, и больше не в силах сдерживать похоть, я разделся и присел рядом с Жизелью.

Член напрягся и уже не гнулся. Я стал поглаживать её и щупать задние ноги, просовывая руку между ними. Жизель вздрагивала, но не дёргалась, только шумно вздыхала. Нащупав пальцами щель в вагину, я сунул внутрь один палец и делал фрикции. Жизель была спокойна. Я подвинулся, и приподняв её, подтянул за задние ноги и ткнулся головкой в промежность. Жизель напряглась, а когда я торкнул головку во влагалище, обделала меня!

— Блядь! Ддура! — я шлёпнул её, отодвигаясь.

Пришлось идти отмываться. Хорошо, что был без одежды!

Зачерпнув ведром воды помыл и Жизель. Сгрёб лопатой говно и закопал в песок, подальше от лодок и костра.

Пробудился аппетит и я, с жадностью, набросился на рыбу.

Опомнился, когда Жизель шумно втянула воздух!

Я обернулся.

Она смотрела на меня, и вздрагивающими ноздрями, втягивала воздух.

— Ччёрт! Прости дорогая!

Я взял рыбу и протянул ей, ожидая, что она, обнюхав, отвернётся.

Но Жизель, тронув рыбу губами, слопала её за пару секунд!

Я обомлел!

— Ни хренасе! — и глянул, что осталось — Бляаадь! Всего то две!

— Даму нельзя обделять!

Я протянул ей ещё одну, а последнюю, съел и обглодал сам.

— Пить! — я зачерпнул в ведро воды и поставил перед Жизелью.

Она шумно пила, а я пошёл, и искупался.

Когда вышел из воды, член торчал, как палка, а желание достигло апогея!

Я снова присел рядом с нею. Снова гладил и щупал. Засунув палец во влагалище, совершал фрикции. Жизель, спокойно и покорно, всё сносила. Я сел и раздвинул ноги, осторожно взял её ноги и, приподнимая, потянул к себе. Удерживая одной рукой, другой снова совершал фрикции во влагалище, и медленно опускал на торчащий член. Поза была выбрана неудачная и пришлось встать на колени. Я приподнял её и притянул к себе. Головка коснулась входа во влагалище. Жизель замерла, я тоже. Удерживая её за ноги, стал медленно погружать член. Жизель напряглась, а когда член погрузился полностью, и я задержался, наслаждаясь сокращениями влагалища, она шумно вздохнула и расслабилась. Я очень медленно вытягивал член, и она опять напряглась. Влагалище узкое и мой член был чрезмерно толстым для него. Я вытянул его полностью и снова медленно засовывал, весь дрожа от вожделения и страшась, что она порвётся. Жизель шумно вздыхала и напрягалась, но не дёргалась, и не сопротивлялась. В третий раз, едва засунув член наполовину, я бурно излился спермой, содрогаясь в конвульсиях и мыча. Когда сокращения уретры прекратились, я отвалился от неё и услышал, как она часто и прерывисто дышит.

— И тебе понравилось! — ухмыльнулся я, вытягиваясь в блаженной истоме.

До темноты, я трахнул Жизель ещё два раза.

Приподняв лодку на подпорках, столкнул в своё логово Жизель, и залез туда сам.

Она лежала у меня в ногах — Спать! — сжал в руках топор и мгновенно уснул.

Меня разбудила Жизель, ёрзая и сопя.

Припекало, и под шлюпкой становилось душно. Я выкарабкался сам и вытащил её. Развязал верёвку, стягивающую путы на её ногах, и она резво вскочила. Поскоками отдалилась от лодки, насколько позволял канат и… В общем, Жизель, пописала и покакала.

Твёрдый, как камень, член торчал, моча подпирала к залупе! Но желание секса, со своей подружкой, было слишком велико и я, не спутывая ей ноги, и не заваливая, овладел ею, и трахал стоя, с упоением! Жизель была безропотна и покорна.

Я ссал, а она, сунув голову между ног, вылизывала себя!

Взяв пустую канистру, я направился к скале, за свежей водой.

Я набирал воду из ручейка, и кожей, на затылке, почувствовал взгляд!

Пантера, свесив передние лапы, внимательно наблюдала за мной со скалы, немигающими жёлтыми глазами, а увидев, что я заметил её, зажмурилась и обнажила клыки, словно усмехаясь.

— Ччёоорт! — топора в руке не было и я, медленно, не отводя от неё взгляда, присел, и нащупав рукой камень поувесистей, также, медленно, выпрямился, и замахнулся.

— Ббрысь! — кошку, как ветром сдуло — Сука… — неуверенно закончил я, вглядываясь в плотную стену зарослей.