Фасо Буркина - Ебипетский папирус

— Ха-ха-ха! Ой-ёй, мамочки! Помогите! Хулиган девственности лишает…! Да, я щас сама тебя выебу, чпокну, дам отсосать и как там… — обвафляю, салажонок. Ах! Ой!

— Не кричи, детей разбудишь. Андрей там наверно писюн сотрёт от мастурбации.

Утром позвонила Зина, гинеколог, попросила о личной встрече. Сговорились встретиться в обед в кафешке.

— Блин, подруга! Мои познания в сексе, не удержали мужа в семье, дело идёт к разводу. Нашёл какую-то молодку, говорит о любви к ней…. Фиг поймёт этих мужчин, вроде всё правильно делаю, но видимо нет. Пошла я тоже в загул. Благо Настёнку могу с мамой оставить, иногда сутками их не вижу, с блядок сразу на работу…. Ты мне душу растревожила много сантиметровой, долго функционирующей занозой. Давай созванивайся с обладателем уникального прибора, я уже в нетерпении.

По её рассказам в роддоме, как они с мужем любили друг друга, так это уникальная любовь была. Но видимо на её странице книги судеб было так написано. Муж её погулял, она тоже. Конечно, я позвонила Егору. Потом опять сошлись, склепали ещё одного ребёнка. Как вы уже догадались — в воспламенившей любви душа моя повинна.

Видимо от моих искажающих действительность желаний, когда я врала Гоше: "Я давно хочу испробовать член брата", произошёл трагичный случай. Вернулась блудная сестра Васи, Настя. Я только знала, что у Васи есть сестра. Где она и что с ней, никто не знал. Исчезла она двадцать два года назад. Несколько раз за это время приходили открытки с поздравлениями с новым годом. Последний раз открытку получили более семи лет назад.

— Здравствуй, Аня. — приветствовала меня женщина. Ниже меня ростом на целую голову. На вид ей можно было дать все пятьдесят лет. Возраст добавляли седые волосы и сильно загорелая кожа. — Пропустишь или так, и будем на пороге стоять?

— Здравствуйте. Проходите. — ответила я оторопевшая. Указала на диван. — Вот сюда можно присесть.

— Извини, я без приглашения. Ах, ты, черт! Извини, я Анастасия, сестра Васи. У папани узнала ваш адрес. Дома братик? Мальчишки вроде у вас!? Они дома? — она тараторила, будто боялась, что её перебьют.

— Они все на даче. Часа через полтора ребята приедут, а Вася там останется.

— Это хорошо, что он один там будет. Мне надо с ним наедине поговорить. Как мне туда добраться?

— Андрей тебя отвезёт. Я сейчас приготовлю чай. Посиди тут.

— Нет, чая не надо. Есть напиток покрепче…? Давай.

До приезда мальчиков, мы сидели, попивали коньяк, разговаривали. В основном она расспрашивала о нашей семье, обо мне. Начала разговор о верности.

— Вася ходок налево…? — после моего молчания, пока я подбирала слова, продолжила. — Весь в папу. Тот тоже по молодости гулёна был. Мама его дубасила, умоляла, грозилась разойтись. К тебе, кстати, не приставал?

— Нет, не приставал. Всегда ведёт себя тактично. Только после твоего заявления узнала о его увлечении. Многие мужчины заводят интрижки. А с Васей мы живём отлично. Я ему не мешаю, он мне. Только родителям не говори. Хотя мы огласки не боимся, но поберечь здоровье стариков надо.

— Вот значит, как решила проблему.

— Никогда не считала мелкую интрижку мужа проблемой. Меня любит, детей обожает…. Вот мои мальчики приехали…. Дети…, знакомьтесь, это ваша тётя Настя…. Папа о ней рассказывал.

Познакомились. Потом Андрей повёз её на дачу. Оставил там с Васей.

По виду мужа в воскресенье вечером, я поняла, что-то случилось. Оставшись наедине со мной, рассказал:

— Я её не узнал. Только когда она начала смеяться над моей оторопью, узнал. Очень она в детстве и юности озорная была. Напроказничает и смеётся. Андрей уехал. Настя спросила, топлена ли баня. Пошла купаться. Кликнула меня похлестать её веником. Переоделся в банные шорты. Не стесняясь меня, сестра оголилась. Легла на живот. Аня! Её хлестали кнутом! Несколько следов от шрамов явно выделялись на спине. Постегал её спину веничком. Перевернул на спину. Шрам на молочной железе. Шрам от аппендицита. Это самые заметные. Мелкие шрамы от ожогов сигаретами.

Мы сидели в предбаннике пили чай с травами. Она легко отвечала на мои вопросы.

— Мне было семнадцать, я так и не понял, из-за чего ты так резко сбежала. Что случилось? Мама только тебя обвиняла. Папа молчал.

— Да! Это я виновата. Раздвинула ноги перед отцом. Он же у нас бабник. Всё началось ещё раньше. Тебя, почему-то обходили стороной их ссоры или ты сам не обращал внимания на склоки. Часто из их ругани слышала матерные слова, описания как отец совокупляется с лярвами. Так мама называла любовниц папы. Мне, одиннадцатилетней, легко было нафантазировать процесс соития папы. Потом они мирились, не закрывая дверей, придавались утехам. С твоей кровати не видно было их ложе, с моей видно. Временами одеяло сползало с них, и они оголялись.

К половозрелому возрасту, я уже онанировала, представляя соития с отцом. Нюхала его грязное белье, подглядывала за ним, когда он был голым. За тобой тоже подглядывала. Ты начал дрочить, соблазняя меня. Я разрывалась в желаниях. Член у папы был больше твоего. Но ты был моложе и доступней. Спали то мы в одной комнате. Захотела подгадать наш с тобой акт к твоему четырнадцатилетию. Подарок, так сказать.

За неделю до твоего праздника папа пришёл с работы раньше обычного времени. Я лежала на кровати и наслаждалась мастурбацией. Абсолютно нагая, дрочила, представляя сначала тебя голым, подрачивающим. Затем папу у себя меж ног. Кончила как обычно — довольно страстно для пятнадцатилетней девочки. Когда открыла глаза, то увидела папу наяву. Эмоции искажали его лицо с такой скоростью, что я не могла понять его отношение к конфузу.

— Девушка ещё? — Что угодно я готова была услышать. На мой кивок он продолжил. — Ну, хоть одну целку поломаю. — Ещё сильнее шокируя меня. Принялся скидывать одежду.

Не так я представляла свой акт дефлорации. От него пахло перегаром, машинным маслом, пóтом. Небритое лицо царапало мои щёки. Грубые шершавые руки рабочего человека, царапали ягодицы, груди. Это я запомнила. Боли от дефлорации не чувствовала. Стыда тоже не испытывала, мне стало хорошо от мысли, что теперь папа будет заниматься со мной сексом. После соития, я разглядывала его причиндал, ласкала, называла всякими глупыми именами. Дурочка, что с меня взять. По уговору, на следующий день опять сношались. Уже внимательно прислушивалась к его ласкам, проникновению. Как же мне понравился папин пенис. Твёрдый, тёплый и главное живой. Он вздрагивал от прикосновений. Оргазм, не схожий с экстазом от мастурбации, оказался выше моих чаяний.

Рассказывая ему о подглядывании за ним с мамой, добилась повторной эрекции. Обрадовалась новому знанию. При следующих соитиях, фантазировала о необычных чувствах, которые могли бы меня постигнуть при разнообразии в позах. Папочка опять возбудился второй раз. Сам стал играть моими сисичками и писечкой.