Фасо Буркина - Ебипетский папирус

На следующий день повторяю приключение. Совесть осталась дома, не пожелала жить с проблядью. Парни сразу подхватывают меня за подмышки и усаживают на колени. Чистые трусы лежат у меня в сумке — если каждый день отдавать трофеи, никаких средств не хватит. Практически нагая — сарафан задран к плечам, сижу и мну члены двум парням. Один из них пытается усадить меня на свой кол.

— Только в презервативе! Ты хочешь, чтобы я измазанная шла до раздевалки? — Говорю ему. Соседний парень делится презиком с первым и сам пытается снять шорты. Пять секунд, и я уже насажена на кол. Вибрация автобуса на кочках помогает мне подскакивать на члене. Восемь пар глаз наблюдают за моим оргазмом.

Парень стоящий напротив меня, в спортивной одежде, достал елду из штанов. Нагибает мою голову к залупе, загоняет петушка по самую гортань. Давлюсь, кашляю. Сосать в такой позе неудобно, автобус трясёт, чьи-то руки массируют мои груди. Всё равно довожу до семяизвержения. Глотаю сперму, отираю подбородок салфеткой. Александрийский столп в виде пениса появляется ещё из одних штанин. Заглатываю и его. Как куклу меня пересаживают на соседний поршень. Давлюсь, но сосу фалдус. Глотаю порцию за порцией терпкую сперму. Подъезжаем к предприятиям, обтираю промежность салфетками, отдаю их желающим понюхать выделения сучки, парням. Поправляю сарафан, причёску.

По окончании работы, один парень сует мне пакет с коробкой конфет, другой пакет с копчёной грудинкой. Но я сажусь через передние двери.

На третий день места возле двери заняли другие парни. Появилась и боевая напарница — та самая женщина, которая жаловалась, что мальчишки тискают. Она стала так же как я в первый день у опоры. Ей сразу предложили место на коленях. Покраснев, она поддалась на уговоры, так как меня уже опять оголили. Я уже стонала на стержне, дрочила соседнему парню. Её мокрые трусы так же ушли в качестве трофея. Посадили на кол, который я возбудила, хотя в те моменты не было не эрегированных пенисов. За предыдущие дни, насмотревшись на наши игры, заряженные под горло мальчишки, трухали быстро. В тесноте автобуса — поза для соитий только сидя на коленках у парня. Но и то приятно, особенно неизвестное мне до того психическое отклонение — эксгибиционизм. Бля! Сейчас рассказываю, а у самой мурашки по телу от микрооргазмов.

— Я подслушала твой разговор с Петровной, когда ты говорила о наглецах. Решила только разведать о приключении. Теперь каждое утро ублажаю себя. А ты чего вернулась?

— Твои стоны услыхала. Увидела тебя с блестящими глазами и решалась…. Вроде замужем, ребёнку пять лет и супруг удовлетворяет, а охота. Ой, как охота! Зря из себя целку строила. Что мужу скажешь, если узнает?

— Будь что будет. Я ведь беременна…. От мужа конечно…. Это точно. Будет бить — сожмусь в комочек, перетерплю. Прогонит — туда мне и дорога. Сама что надумала?

— Тоже так — будь что будет. Зато будет, что вспомнить, а не жалеть об упущенной возможности. О двух событиях уже жалею — на выпускном балу отказала однокласснику, по слухам подружек, оказавшийся страстным любовником, много девок перееб, но мне больше не предлагал. И в тот раз дала пощёчину парню.

— Видимо это судьба. Как бы тогда я узнала о традиции мацать девиц на задней площадке? Не знаю, были ли до меня такие оторвы как я, но думаю, теперь слухи дойдут и до остальных двустволок. Глядишь, через пару лет от баб на задней площадке отбоя не будет.

Один из парней работал на нашей базе. В рабочее время предложил покувыркаться.

— В автобусе тебя удовлетворяет совершенно другая женщина. Её здесь нет. Я не ломаюсь, целку из себя не строю. Пойми, так не хочу. Догадаешься, как хочу — предлагай вариант, я подумаю.

Сейчас-то понимаю, что вела себя, как дворовая сука. Еблась с незнакомыми парнями, беспутно, грязно. Мной управляла животная похоть. Парни наверно за глаза называли последними словами, смеялись надо мной. Ладно! Стану старухой, буду замаливать грехи.

Правильно ты, баб Нюр, заметила, что передком мы можем много добиться. Вовке говорила, что меняю эти подарки на различные метизы с базы. Мол, все хотят строиться, все хотят на халяву приобрести. Но в тоже время я тайно желала своего разоблачения, возбуждалась от мысли, что муж всё узнает, каким-то образом накажет меня.

— Психиатры называют это отклонение — мазохизм. — Вставила баба Аня .

— Неделю получала удовольствие. Потом с первой остановки начала садиться в автобус. Парням послала привет. Вот такая я прошмандовка. Пойду, ссыкану, изнемогаю от возбуждения.

— Про тренера то я забыла, — опомнилась мама .

— Тренер меня ещё, раньше вас, Галка, распечатал! Уж очень я аппетитно смотрелась в обтягивающем импортном купальнике. Помнишь, как вы мне завидовали из-за него?

Всё чаще ловила взоры Сергеича, направленные на мой лобок. Бугорок Венеры живописно выделялся на фоне плотных бёдер. Ткань купальника входила в разрез абрикосовых долек. А данный мне природой крупный сикель сразу выскакивал из ложбинки вульвы от похотливых взглядов мужчин. Груди у меня тоже первыми появились среди нас ровесниц, двумя кукишами дразня пацанов не только на тренировках, но и в классе.

Однажды тренер настоял на индивидуальном, в кавычках, тренинге. Я осталась после занятий.

— Более глубокий шпагат тебе нужно делать, — начал Сергеич, — тогда легче будет выполнять и остальные упражнения. И на бревне скакать сможешь без опаски.

Тогда попросил снять купальник типа — "Возможно, он тебе мешает". Как вы догадываетесь, одним купальником не обошлось. Я находилась перед ним в маечке и обычных девичьих трусиках. Усадив на стопку матов, развёл мои ноги руками. Начал мацать бёдра. И так постепенно добрался до расщелины. Сам страстно зыркает на мои соски, которые помимо моей воли отвердели. Дышит через ноздри, раздувая их как бык.

— Не надо стесняться, я ведь твой наставник, — сдвинул край трусиков. — Вот узел, который мешает. Его надо прооперировать. Сделать небольшой надрез. Но операция — это долго, а соревнования на носу. Давай естественным способом я тебе сам устраню препятствие. Это не сильно больно. Тебе же уши прокалывали? Их проколоть гораздо больнее. А зубы молочные сама дёргала? Не больно? И я раз и всё. Каких-то пять минут. Ты только никому не говори — я ведь не имею право производить медицинские операции. Снимай трусики, чтобы не испачкать.

— Словами то, как играл, подлец — «препятствие, узел, соревнование». А мы ж дурочки уши развесили и рады, что нам индивидуальные занятия назначили. Хотя знала, что сейчас произойдёт, но верила, что достигну высот в спорте.