Фасо Буркина - Ебипетский папирус

Фантазий у мальца было хоть отбавляй. Для меня, тогда ещё семилетнего, только собирающегося в первый класс, такая информация оказалась шокирующая. Я с наивностью решил рассказать маме о планах Гошки.

— Гошка Югай сказал, что выебет своим хуем тебя в пизду и сделает мне братика, — вот так прямо и дословно сказал, считая себя уже достаточно взрослым, потому что видел, как мелькает жопа дядьки меж ног тётки.

Нравоучений и подзатыльников в тот вечер я получил достаточно. Ругань мамы с родителями Ёськи слышали все соседи. Но зародыш древа познания во мне начал зреть. Теперь я уже сам смотрел, как наполняется кровью мой писюн.

Подсматривал с пацанами через щели в общественном туалете, как писсают женщины. Уши фильтровали разговоры о сексе, отбрасывая ненужную информацию. Только услышу: «бросить палку», «почпокаться», «манда» и тому подобное — моё внимание уже на этих диалогах.

Ёська приводил свою маленькую сестрёнку, на которой из одежды была только майка брата, в угóльник. Раздвигал ей ноги и показывал нам гениталии девочки. Правда без подробностей, так, как и сам не знал, куда толкать

Мы с Ёськой, ещё с одним другом, Сашкой, познавали азы половой жизни взрослых. Зазывали соседских девочек в сарай и обменивались с ними знаниями о строении наших органов. Они нам показывали, мы им. Трогали их за сисечки-писечки, они нас за перчики. Пиздюлей конечно временами отхватывали, когда взрослые палили нас.

Лексикон мой сменился до неузнаваемости, мат-перемат, через слово. Корейские матерные слова Ёська не знал, но по-русски, по-казахски матерился как заправский мужик. Разложение моей личности дополнилось курением. Курили в основном окурки. Не в затяг. Так, для пантов. Тапком по жопе не раз получал, под домашним арестом сидел, из-под которого убегал через форточку, пока мама была на работе. Однако она нашла мою слабость — как-то расплакалась от обиды на себя, что не может воспитывать меня. Плакала навзрыд, очень тревожа мою душу. Я поклялся, что не буду курить. Материться. До пятнадцати лет не курил. А без мата не смог связывать свою речь.

Однажды, во время пребывания на речке, увидели, как молодые люди скрылись в ивняке. Мы за ними, конечно, поползли подглядывать. Вид был сбоку от трахающихся и подробности как елозит член в женщине, не видели. Но видели, как он мял её груди и целовал в губы. И что тётка гораздо выше и шире чем Ёськина мать раскидывала ноги. Апогеем увиденного была поза «раком». Тётка повернулась к ёбарю спиной, встав на четвереньки. Елда мужика нас поразила размерами. Сиськи партнёрши болтались от толчков. Наши руки усердно натирали головки пенисов.

Разговоров об увиденном соитии нам хватило на все ближайшие недели. Мы втроём стали центром внимания пацанов из близлежащих домов. Многие потом бегали на речку, ловить момент, когда кто-нибудь сношается.

На следующий год Югаи уехали на Сахалин. Моя мама, заранее узнавшая о переселении, прописала к нам свою мать. И как только квартира корейцев освободилась, мы её заняли. Правда, не без драки и ссоры с другими соседями, желавшими так же расширить жилплощадь и начальством предприятия, которым расстроили их планы.

Теперь у нас появилась моя отдельная кровать, так как до этого вторую некуда было ставить. Но и мама не стала одна спать. Появился дядя Паша. Он надеялся создать семью, хотел, чтобы я называл его «папой», но я приревновал. Иногда просыпаясь по ночам, когда свет от луны, позволял видеть, как мама раздвигает ноги для утех дядьки, я плакал в подушку. Подсознательно, наверное, я хотел находиться на месте дяди Паши.

В пустующую комнату заселилась молодая красивая женщина с десятилетней дочерью.

«София-молдаванка» — отложилось у меня в памяти. Мать её звали Наташа. Среди соседских мужиков — «Наташа — три рубля, и наша»! Действительно помимо работы на предприятии, она занималась проституцией. В Наташу я тайно влюбился, украдкой наблюдал за ней. Старался зайти в туалет, послушать, как она журчит. Да вы и сами малыми, наверно влюблялись во взрослых женщин.

Да! Забыл сказать, что в каждой квартире был погреб. Дом стоял на сваях, так что, спустившись в погреб, можно было проползти под любую квартиру. Однажды я увидел, как к Наталье зашёл неизвестный мужик. Мы с Сашкой, пробрались из нашей квартиры в погреб под помещением молдаванки. Надеялись, хотя бы услышать звуки ебли. Ну и подрочить конечно.

Мальчишеские фантазии, сложили из скрипа кровати и аханий тётки, изумительную картину. Я в тот памятный день впервые спустил. Не знаю, как так получилось, но капелька мутной жидкости выделилась из моего органа. Ну и экстаз конечно не сказанный.

Рассказал о том, что «видел» как ебут её мать, Софийке. Она не удивилась и сказала, что уже видела, как мама сношается с дядьками. А за батончик шоколада даже покажет свою «пизду».

И рассказала, что однажды мамин ёбарь и Софию трахнул. Ей сначала дали выпить вина, а затем мать сама держала дочь, когда мужик вставлял в неё. Было больно и страшно, но мать заткнула ей рот рукой. Она не знала, насколько щедро расплатился клиент, но мама купила ей новое платье и сладостей. После последующих соитий мужиков с Софийкой у них появился телевизор, новые одежды у мамы, у дочери.

Насобирав пустых бутылок, и сдав их в пункт приёма, я купил шоколад «Алёнка», а на оставшиеся деньги леденец на палочке. София сразу и разделась. Легла на кровать и раздвинула ноги. Пальчиками начала показывать, откуда она писсает. Я стоял рядом и усиленно дрочил. Нет! Дым не пошёл! Девчушка сосала леденец, а я «выстрелил».

— За десяток «Алёнок», я тебе дам вставить в мою письку твою письку. — Заявила малолетняя блядь.

Дым пошёл, когда я собирал стеклотару и очищал её от этикеток. Малолетка раздевшись, основательно устроилась на кровати и раздвинула ноги. «Давай, вставляй» — поторопила она меня. Да я и сам горел желанием потрахаться. По незнанию, со всего размаху толкнул своего конька в сторону гениталий девчонки. Но попал в лобок и сломал хуй. Да, да! Не смейтесь. Оказывается, есть чему ломаться. В баню пойдём, покажу, какой кривой стал.

Член сразу упал. Я побежал домой. Через недельку только смог начать дрочить — боялся. Мама очень стонала под дядей Пашей и я, отвернувшись к стенке вздрочнул. Получилось.

Пришёл к Софийке и сказал, чтобы она отдала шоколадки.

— Дурак. Ты сам не вставил в меня, а я должна тебе отдавать! Я их уже съела. Давай бесплатно чпокни меня. Только не торопись, я тебе направлю.

Направлять член теперь приходится всегда — искривлён. Но то, как она впервые взяла пальчиками мой агрегат, вставила в вагину, я запомнил навсегда. Непередаваемая сладость.