Ната Лакомка - (Не) люби меня

Но удивительным было не это, а то, что в цыганке Дидье безошибочно узнал Диану.

Это была она — слишком хорошо он знал ее золотистое, смуглое тело. Гибкое, как ивовый прут, манящее, желанное…

Конь ступил копытами в воду, и Диана подхватила подол юбки, задрав его чуть не до плеча. Теперь ноги были видны до самых… до самых…

Дидье закусил губу, переживая самый яростный приступ ревности, который только можно было вообразить. Он сразу понял, что затеяла безрассудная женщина. Его тюремщики тоже не смогли остаться равнодушными к такому зрелищу, и трое уже вышли из дома, чтобы получше разглядеть то, что происходит на озере. Прочие остались в доме, но слыша их хохот и голоса, Дидье готов был поклясться, что все они таращатся в окно точно так же, как он сам.

А Диана продолжала искушать мужчин. Похлопав коня по крупу, она развязала пеструю кофту и бросила ее на берег, бесстыдно показав груди и не стесняясь наготы.

Рыцари засвистели и замахали руками. и еще двое выскочили из дома, желая получше разглядеть бесстыдницу. Диана лениво посмотрела на них через плечо, махнула рукой и принялась чистить коня. орудуя скребком с такой грацией, словно танцевала под перезвон серебряных колокольчиков.

— Иди сюда, красотка! — крикнул один из рыцарей, уже сам пританцовывая на месте.

— Мы не дадим тебе заскучать!

Она снова посмотрела через плечо и вернулась к своему занятию, не обращая внимания на изнывающих мужчин.

— Хочешь серебряную монету? А две? — надсажались рыцари. — Подойди к нам! Не обидим, не бойся!

Они ее не узнали. Дидье вцепился в подоконник, скрипя зубами. Если у нее все получится… Если рядом верные ему люди… Если все закончится хорошо, то эту безумицу не спасет никто и ничто, и неделю ей будет больно сидеть. Что выдумала!

Бегать полуголой перед солдатами!

Словно в насмешку, Диана бросила на берег скребок и взялась за вязки на юбке, распуская их. Рыцари заулюлюкали и самые молодые бросились к самой воде, чтобы ничего не пропустить.

— Только попробуй! — процедил Дидье сквозь зубы, как будто Диана могла его услышать.

Она и не услышала, и избавилась от юбки, представ перед всеми во всем великолепии своей наготы. Но этого было мало — присев на корточки, она начала плескать воду на грудь и шею, доводя до экстаза одним видом.

Обезумевшие мужчины потянулись к озеру, как заколдованные. Будто и, правда, фея озера, жившая здесь в незапамятные времена, решила вернуться в мир смертных подарив им надежду на исполнение самых сокровенных желаний.

Из дома вышли восемь человек, и, судя по всему напрочь позабыли об осторожности. Дидье с трудом оторвался от возмутительного и сладостного зрелища, отходя ко входу в комнату. Если небесам будет угодно, с «феей» он разберется потом. Ему не пришлось долго ждать.

В комнату ворвался рыцарь с длинными кинжалами в каждой руке. Действуя кандалами, как цепом, Дидье встретил предателя ударом в лицо. Раздался хруст, и рыцарь упал, не издав ни звука. В дверной проем немедленно влетела арбалетная стрела, и король прижался к стене спиной. От боли в потревоженной ране потемнело в глазах, но он затаил дыхание, слушая, что происходит в соседней комнате и на берегу.

Несколько секунд томительно тишины, а потом скрипнула дверь и раздался голос сэра Стефана:

— Сдавайся Гилберт, твои люди мертвы.

Сдавленные проклятья и грохот брошенного арбалета подтвердили, что умирать в бою Гилберт Кадарн был не намерен.

— Ваше величество? — крикнул сэр Стефан.

— Со мной все в порядке, — отозвался король. — Как Диана?

Он услышал шум и новые проклятья из уст Кадарна, а потом в спальню заглянул сэр Стефан.

— Миледи купается, — сказал он, едва сдерживая ухмылку.

— Найди ключи, — сказал Дидье, встряхнув цепями. — Похоже, надо пойти и потереть кому-то спинку.

Освобожденный от кандалов, он вышел из дома и прищурился. глядя против света восходящего солнца. Это было немыслимо. но негодница Диана и в самом деле преспокойно купалась, плавая по ту сторону и не обращая внимания на бойню, что произошла на берегу.

Сэр Стефан вместе с сэром Криспином и сэром Ролфом забирали оружие у убитых и связывали раненых. Из десяти мятежников в живых остались четверо, вместе с плененным Гилбертом Кадарном. Связанный, он мигом растерял прыть и отвагу, и прятал глаза, как побитая собака.

— Мы взяли шесть арбалетов, — рассказывал сэр Стефан, хотя Дидье слушал его краем уха, не отрываясь взглядом от красного цыганского тюрбана. — Троих сняли сразу, потом еще троих — они даже не поняли, что происходит. Миледи умеет привлечь внимание… — он благоразумно замолчал, потому что заметил, как стиснул челюсти король. — Двоих зарубили, а Гилберт и Брук сразу бросились в дом. Мы решили рискнуть, сир, прошу меня простить.

— Правильно сделал. Я приведу ее, — король, кивнув в сторону Дианы. — А вы даже не смейте смотреть в ее сторону.

Сэр Стефан философски пожал плечами и перевернул еще одного убитого, чтобы забрать кинжал.

Обогнув озеро, Дидье успел как раз, когда Диана выходила на берег, стряхивая ладонями с тела капли.

— Доброе утро, сир, — поприветствовала она короля, словно они расстались накануне перед сном, отправившись каждый в свою кровать. — Хорошо выглядите.

— Да и ты неплохо, — ответил Дидье, едва сдерживая ярость.

Он схватил юбку, валявшуюся на берегу и набросил женщине на плечи, пытаясь хоть как-то скрыть наготу.

— Это юбка, — подсказала Диана, — на голову не надевается.

Дидье не ответил на шутку и, позабыв про боль в ране, стиснул Диану в объятиях так, что она застонала и заскребла ногтями по его бедру, умоляя отпустить.

— Я столько пережила. — возмутилась она, когда король ослабил хватку, — чудом осталась жива, а вы решили меня задушить?! И это вместо благодарности!

— Не знаю, чего я хочу больше, — признался Дидье, жадно глядя ей в лицо и упиваясь ее красотой, как вином, — придушить тебя или зацеловать.

— Мне больше по душе второе, — сказала она. — Но прежде хочу одеться. Купаться на рассвете — это еще то испытание! Я замерзла до костей.

Они вернулись к дому, держась за руки, и Дидье не переставал укорять ее за глупое бесстрашие.

— Воевать — не женское дело, — горячился он. — Ты могла погибнуть, они могли поймать тебя! Для того чтобы геройствовать, есть мужчины.

— Хотела бы я посмотреть, смог бы сэр Стефан выманить их из дома, бегая по берегу голышом, — фыркнула Диана.

Дидье не выдержал и засмеялся. Диана посмотрела на него исподлобья и тоже улыбнулась. Коротковатая верхняя губа изогнулась, открывая ряд жемчужных зубов.

— Не сердись, — сказала она мягко. — Это грешно — сердиться, когда все хорошо закончилось. Хоть немного благодарности небесам, Дезире… За то, что произошло чудо, и мы живы и целы…