Елена Синякова - Нефрит (СИ)

— Идем тогда?

— Конечно!

Я пропустила его вперед, затормозив у столика, чтобы сгрести коробку с половиной пиццы и вторую с не тронутыми эклерами, широко улыбнувшись на недоуменный взгляд Рита:

— Съем после тренировки на обратной дороге!

Рит рассмеялся, чуть запрокидывая голову и не замечая, как я чуть не улетела с лесенок, торопясь за ним из кабинета, залюбовавшись на его обворожительную улыбку и эти необычные острые резцы, которые почему-то всегда привлекали мое внимание.

Он размеренно шел вперед, закинув свою сумку на плечо, попутно кивая и улыбаясь на слова работников, которые обращались к нему, пока мы шли к выходу.

И снова Рит был сама любезность и милашество, отчего здесь млели все вокруг.

«интересно, а остальные знали о том, что иногда Рит меняется и становится не очень милым, а скорее жутко пугающим, властным и даже каким-то… хищным.

Садиться с ним в машину я не боялась, но все-равно заранее покосилась на его глаза, убедившись, что его зрачок в нормальном состоянии.

Наверное, это смахивало на паранойю, но я ничего не могла с собой поделать.

Рит не сказал ничего по поводу того, что я забралась на заднее сиденье вместе с коробками, закинув сразу же свою сумку и удобно устроившись, пока он занимал место на водительском сидении, иногда поглядывая на меня через зеркало заднего обзора.

Он молчал еще какое-то время, пока машина выезжала с парковки этого высотного элитного здания, и лишь когда спокойно понеслась по заполненной трассе, останавливаясь на светофорах, наконец чуть обернулся ко мне:

— Завтра твои первые съемки, не волнуешься?

— Еще как волнуюсь! — округлила я глаза, прикладывая ладонь к груди и с трепетом видя его красивую и такую завораживающую улыбку, даже если Риту пришлось отвести свои глаза, глядя вперед на несущиеся впереди и рядом машины. — Мало того, что первые съемки, так еще и в лесу!

Оттого, как я вся содрогнулась и сморщилась, Рит окинул меня быстрым и крайне удивленным взглядом, чуть выгибая брови:

— А что не так с лесом?…

ХА! Я могла бы рассказать ему стооолько всего, что нам бы не хватило и дороги в несколько часов. но решила начать с малого, чтобы не испугать топ-модель своими жуткими рассказами:

— Вот ваши родители когда-нибудь пытались отдать вас в скауты? Нет? А в моем детстве это почему-то было очень модно, и каждый уважающий себя родитель обязательно должен был отправить свое бедное чадо в какой-то там непонятный лагерь, где нас должны были научить выживать в условиях крайнего Севера и засушливого юга, различать змей ядовитых и нет, съедобные грибы от поганок, а еще разжигать костер и жить в глухом лесу на тот случай, если мы заблудимся. При чем, делали это все как раз в лесу, где-то явно на болоте, потому что нас круглосуточно нещадно грызли возможные насекомые, а на ночь мы заделывали все щели в комнате, чтобы к нам случайно не заползли змеи! Разжигать костер я так и не научилась, различать змей, упаси господи тоже, грибы я не люблю, но вот что запомнила на всю жизнь. что лес — это зло! И я не понимаю этих романтиков, которые страдают по ночным посиделкам, когда вокруг могут ходить бешенные кабаны и кусающиеся лисы, дабы попеть песни у костра!

Я замолчала, хотя очень хотелось рассказать еще и о том, настолько нас запугали наши так называемые учителя, что мы просто боялись засыпать в своей комнате, даже если нас было по шестеро, и убегали в комнату к старшим девочкам, чтобы забраться под одеяло и слушать их задушевные рассказы о парнях и приключениях в лесу!

Так вот, одну такую историю я запомнила больше всего, даже если жутко смущалась, вспоминая о том, как бепокурая красотка рассказывала. содрогаясь о своем опыте активной любви так сказать в лоне природы!

Она повизгивала, говоря о том, что ее спина была в шишках, синяках и ссадинах от того, что ей пришлось лежать на «мягкой травке» поверх тонкого одеялка, а еще ее покусали эти мелкие кровососы во всех местах, включая даже труднодоступные и, пардон, интимные, что потом жутко чесалось и зудело. Но апогеем этого неудачного мероприятия стало то, что в самый неподходящий момент, она углядела, как по ее шикарным белокурым волосам ползет самый настоящий паук! В общем, экстаза не получилось, а вот убегала она с истошным визгом, находу натягивая на себя трусики сразу в душ!

Кажется, говорить об этом Риту не следовало, потому что и так он выглядел слишком уж удивленным и даже немного раздавленным…

…Все-таки испугала!

И меня все-равно уволят завтра же утром, когда Рит откажется ехать на съемки в лес!

И все-таки не следовало мне говорить о лесе!

Ну, повизгивала бы себе под нос завтра — делов-то! Может никто бы даже и не заметил.

В конце-концов, в современном мире полно всякой отравы для вездесущих насекомых, которыми можно измазать себя, свои вещи, даже волосы, чтобы все кровососущие и жужжащие мелочи с визгом улетали в радиусе пяти километров, только учуяв мой «божественный» аромат!

Спасение от змей я так и не придумала, кроме того что шуршать перед собой палкой по типу слепо-глухо-немного, да и мы ведь не одни будем…едва ли кто-то из диких животных решиться выйти, чтобы понаблюдать за съемками и сделать селфи со звездой.

Опять же едва ли Рита повезут в глухой вековой лес, где еще не ступала нога человека!

Может это вообще будет ближайший парк!

В таком случае мы запросто могли бы обойтись кабинетом Рита, где зелени было почти сколько же!

Вот только подумала я обо всем этом слишком поздно!

А сейчас я начинала ругать себя, мысленно отвешивая смачные подзатыльники, потому что пошла очередная минута молчания, пока Рит смотрел только на дорогу, пока я заламывала руки, ерзая на заднем сидении, не зная, как теперь сгладить все впечатление о лесе, созданное мной же самой!

Начать с того, чтобы о лесе больше не заикаться! Наверное…

— А вы? — наконец тихо и весьма осторожно протянула я, наблюдая за каждой эмоцией на красивом точеном лице Рита через зеркальце, видя, что он даже не моргнул, протянув:

— Ммм?

— Ваши родители?. Никуда вас не отправляли?..

Глупо наверное это все прозвучало, и я в очередной раз пожалела, что не удержала язык за зубами, чуть поморщившись, видя, что Рит улыбнулся.

Но слишком уж горько и наверное даже обреченно.

Он молчал какое-то время, пока я ругала себя, вздрогнув, когда услышала его голос — приглушенный, задумчивый, отрешенный:

— Меня воспитывали дед, дядя и….отец.

Рит замолчал и было непохоже, чтобы эти воспоминания радовали его душу и вызывали какие-то положительные эмоции, а я чувствовала себя просто ужасно оттого, что заставила его вспомнить об этом в этот момент своими глупыми рассказами о лесе, когда попыталась исправить положение, выдавив улыбку: