Эрика Джеймс - Грей. Кристиан Грей о пятидесяти оттенках

Боже, она восхитительна.

Снова берусь за плетку, в такт музыкальному крещендо; теперь все голоса звучат одновременно; я замахиваюсь плеткой, снова и снова, и Ана вздрагивает всем телом от каждого удара.

С последним звуком музыки я роняю флоггер на пол. Нечем дышать, я испытываю всепоглощающее желание.

Да!

Она, беспомощная, распростерта на кровати, прекрасная кожа порозовела, дыхание прерывистое.

Ух, девочка…

Забираюсь на кровать между ее ног и залезаю на нее, стараясь не налегать всем весом. Вновь звучит музыка, на этот раз поет лишь одинокий, сладкий ангельский голос, а я опять ласкаю ее тело в том же порядке, что перчаткой и плетью, но на этот раз губами, целуя и посасывая, и наслаждаясь каждым дюймом кожи. Дразню каждый сосок по очереди, так, что они блестят от моей слюны и твердеют под моими прикосновениями. Ана дергается, насколько позволяют наручники, и стонет подо мной. Я провожу языком по ее животу, ласкаю пупок, облизываю ее. Пробую ее на вкус. Благоговею перед ней… Двигаюсь ниже, к лобку, к сладкому, напрягшемуся клитору, который буквально молит меня о ласке. Оглаживаю его языком, со всех сторон, упиваясь ее запахом, ее возбуждением, чувствуя, наконец, как она дрожит подо мной.

О нет! Не сейчас, Ана, не сейчас!

Останавливаюсь. Она беззвучно всхлипывает от разочарования.

Встаю на колени между ее ног и расстегиваю молнию на джинсах, обнажая возбужденный член. Наклоняюсь к ней и осторожно отстегиваю левую лодыжку. Она обвивает меня ногой, ласкает мою кожу, а я освобождаю правую лодыжку. Затем я массирую ее затекшие ноги, от ступней к бедрам. Ана двигается подо мной, приподнимает бедра мне навстречу, в одном ритме с мотетом Таллиса, а я ласкаю пальцами внутреннюю поверхность ее бедер, влажных от возбуждения.

Подавив невольный стон, хватаю ее за бедра, приподнимаю над кроватью и вхожу в нее быстрым и резким движением.

Да!

Она, скользкая, горячая и мокрая, вся пульсирует от моих прикосновений и вот-вот кончит.

Нет! Слишком скоро. Это слишком скоро!

Я останавливаюсь, неподвижно нависаю над ней, замираю внутри нее, весь покрывшись потом.

– Пожалуйста! – молит она, а я держу ее крепче и сам еле сдерживаю порыв ворваться в нее, потеряться в ее лоне. Зажмурившись, чтобы не видеть восхитительно распростертую подо мной девушку, я силюсь сосредоточиться на пении; снова вернув себе контроль, начинаю медленно двигаться. Музыка нарастает, и я тоже постепенно ускоряюсь в такт ритмичным звукам, наслаждаясь каждым дюймом ее кожи, теснотой ее влагалища.

Стиснув кулаки, Ана со стоном запрокидывает голову.

Да!

– Пожалуйста, – молит она, скрипя зубами.

Я тебя слышу, девочка.

Уложив Ану поудобней на кровать, нависаю над ней, удерживая собственный вес на локтях, и двигаюсь внутри нее в ритме музыки.

Сладкая моя, храбрая Ана.

Пот катит у меня по спине.

Давай же, девочка. Пожалуйста.

И наконец она взрывается, кричит в оргазме, и я кончаю вслед за ней, не в силах больше сдерживаться, утрачивая всякое ощущение себя. Потом падаю на нее всем телом, возвращаясь в реальность окружающего мира, чувствуя, как всего меня затопило, поглотило неизведанное ощущение.

Я мотаю головой, силясь прогнать пугающие и непонятные чувства, и, нащупав рукой пульт дистанционного управления, выключаю музыку.

Хор определенно добавил ощущений к этому почти религиозному переживанию. Я хмурюсь, безуспешно силясь восстановить контроль над собственными эмоциями. Выскользнув из Аны, потягиваюсь и высвобождаю девушку из оков.

Она со вздохом разминает пальцы; а я аккуратно развязываю повязку и вынимаю наушники.

Огромные голубые глаза распахиваются передо мной.

– Привет, – шепчу я.

– И тебе привет, – игриво и смущенно отзывается она. Это восхитительно; я наклоняюсь к ней и нежно целую ее в губы.

– Умничка! – Я горжусь. Она это сделала! Приняла все это. Приняла все целиком! – Перевернись.

Ее глаза широко распахиваются в испуге.

– Я только разотру тебе спину.

– А, ладно…

Она закрывает глаза и переворачивается на живот. Я усаживаюсь рядом с ней и массирую ее плечи.

Она довольно мурлычет; звук идет откуда-то из самой глубины ее существа.

– Что это за музыка? – спрашивает она.

– Таллис, «Мотет для сорока голосов», называется Spem in Alium.

– Это… потрясающе.

– Мне всегда хотелось трахнуться под эту музыку.

– Неужели снова в первый раз, мистер Грей?

Я хмыкаю:

– И правда, мисс Стил.

– Ну… я тоже первый раз под это трахалась, – говорит она с явной усталостью в голосе.

– Мы с тобой так много делаем впервые…

– Что я сказала во сне, Крис… э… сэр?

Только не начинай! Не мучай ее, Грей.

– Много чего, Анастейша. Ты болтала о клетках и о клубнике. Говорила, что хочешь большего и что скучала без меня.

– И все? – с облегчением допытывается она.

Чего она боится?

Я вытягиваюсь рядом с ней на кровати так, чтобы видеть лицо.

– А сама как думаешь, что говорила?

Она на секунду открывает глаза и тут же снова зажмуривается.

– Что ты тщеславный урод и ничего не стоишь в постели. – Один голубой глаз осторожно приоткрывается и хитро косится на меня.

Вот же… врушка.

– Теперь я по-настоящему заинтригован. Что вы скрываете от меня, мисс Стил?

– Ничего.

– Анастейша, врать ты не умеешь.

– Я думала, ты меня после секса рассмешишь; а ты вон что…

Неожиданный ответ; я смущенно улыбаюсь и признаюсь:

– Анекдоты я рассказывать не мастер.

– Неужели вы чего-то не умеете, мистер Грей? – Ана дарит мне широкую заразительную улыбку.

– В смысле анекдотов я безнадежен, – заявляю я, как будто этим нужно гордиться.

Она хихикает:

– Я тоже безнадежна.

– Какой приятный смех, – шепчу я и целую ее. И все равно хочу понять, отчего она испытала облегчение. – А все же ты что-то скрываешь, Анастейша. Придется тебя пытать.

– Ха! – Она хохочет. – Ты уже достаточно меня пытал!

Эти слова стирают улыбку с моих губ, и ее лицо тут же смягчается.

– Может быть, я снова разрешу тебе меня помучить, – лукаво добавляет она.

Какое облегчение!

– С большим удовольствием, мисс Стил.

– Любой каприз, мистер Грей.

– Ты себя хорошо чувствуешь? – спрашиваю я, вдруг чего-то испугавшись.

– Более чем, – застенчиво улыбается она.

– Ты потрясающая! – Я целую ее в лоб и встаю с кровати, вновь охваченный непонятным тревожным чувством. Отогнав его прочь, застегиваю молнию и, протянув Ане руку, помогаю ей встать с кровати.

Затем хватаю ее в объятия и целую.

– Спать, – шепчу я, подталкивая Ану к двери. Закутываю ее в банное полотенце, которое она оставила на крючке у входа, не дав возразить, подхватываю на руки и несу вниз, в свою спальню.