Эрика Адамс - Прах и камень [СИ] [litres]

— С твоим сыном может посидеть Вевея. Всё равно она чаще начала бывать дома…

Визалия права — Вевея в последнее время начала сдавать, старея на глазах. Её движения всё так же полны сил, но она словно угасает с каждым днём.

— Я постараюсь, но ничего не могу обещать, — наконец, выговариваю я, отвлекаясь на Силана, который шустро ползает по полу и, цепляясь ручонками за ножки стола, встаёт на ножки.

— Дети не встают в его возрасте, — слышу я голос Визалии.

— Значит, он сильнее и быстрее прочих, — обрываю я её, давая ей понять, что разговор окончен.

Да, он совсем непохож на других, мой Силан, и по развитию опережает сверстников в два раза, походя сейчас на годовалого ребёнка, хотя ему ровно вполовину меньше. И я изо всех сил стараюсь не обращать внимания на странности в его поведении и умалчивать о некотором, пугающем гораздо больше.

Вевея ушла в тот день ранним утром, а я осталась, хлопоча по хозяйству. Я покинула дом всего на несколько минут, выйдя на задний двор. Но, заметив осторожно метнувшуюся тень, я почуяла неладное и бросилась обратно. В доме хозяйничал пришлый чужак. Наглый вор, запустив свои руки в сундук, торопливо переворачивая содержимое в поисках наживы. Я застыла на пороге, решая, как поступить: кинуться ли к тяжёлой кочерге, чтобы огреть наглеца или звать на помощь. А вор копается в чужом, не обращая внимания на Силана, сидящего в своей кровати, и подползшего к её бортикам. Чем опасен младенец, правда? Силан что-то угукает, гораздо громче, чем немногим ранее, привлекая всё же внимание мужчины.

Вор бросает быстрый взгляд на моего сына и оказывается пойман в ловушку его тёмных глаз, смотрящих необычайно пристально на незнакомца, а потом Силан начинает кричать. Его крик непохож на крик младенца, он гораздо громче и полон небывалой мощи. Мужчина вздрагивает и отшатывается назад, хватаясь руками за голову, зажимая уши ладонями, из-под которых сочится тонкая струйка крови. Мне крик не причиняет никакого вреда, а мужчина корчится на коленях, с лицом, искажённым мукой. Я бросаюсь к Силану, подхватывая его на руки, и он замолкает, но всё так же смотрит на мужчину, которого трясёт крупный озноб, а взгляд лишён смысла. Вор поднимается и, спотыкаясь, бредёт прочь. А через некоторое время по селению начинает шататься безобидный умалишённый, просящий милостыню, и время от времени машущий руками вокруг своей головы, словно пытается отогнуть вьющуюся вокруг неё назойливую мошкару.

Я никому не рассказываю о том случае, даже Вевее, запечатывая его внутри себя.

Свадьба Визалии на самом деле пышна и торжественна. Я прошу Вевею посидеть с Силаном недолго и отправляюсь на праздник, прижимая к груди подарок — сотканное своими руками покрывало. Я вложила в работу всю любовь к сестре, надеясь на то, что оно ей понравится. Я немного запаздываю к началу празднества из-за того, что Силан поначалу капризничал и никак не хотел меня не отпускать, глядя своими непроницаемыми тёмными глазами и изо всех сил цепляясь за мою юбку. Маленький тиран, улыбаюсь я, обещая вернуться совсем скоро. Но вырваться из плена его цепких маленьких ручонок удаётся только поздно вечером, когда он сладко засыпает. Потому на улицах селения уже лежат сумерки, а я торопливым шагом пересекаю их, одну за другой, приближаюсь к празднеству.

Звучит музыка и хор голосов затягивает песни, одну за другой. Столы ломятся от яств и вино льётся рекой. Среди столов замечаю снующие фигурки новых избранных Невест, чувствуя противный холодок, царапнувший нутро. Одна из них совсем ещё ребёнок, даже не похоже, что она достигла возраста, о котором толковали жители. Но силой воли я заставляю себя отвести взгляд и присоединяюсь к торжеству. Визалия красива как никогда — изящная женственная фигура манит соблазнительными изгибами, и взоры мужчин устремлены на плавные движения бёдер, двигающихся под музыку.

Наверняка многие из присутствующих были бы не прочь сделать её своей женой, и претендентов хватало.

Но и Визалия, и мать были избирательны и не разменивались на ровню. Поэтому в мужьях Визалии оказался видный, состоятельный мужчина, возрастом немногим старше Вэ'рка. Я стараюсь не глядеть в сторону, где восседает сам предводитель со своей женой, чтобы не смотреть на её мягкий округлый живот, обтянутый так, чтобы каждому было видно — вскоре их семью ожидает пополнение. Но всё равно краем глаза замечаю, как часто Вэрк прикладывается к винной чаше и то и дело покидает застолье, беседуя с гостями, удаляется на время и вновь возвращается, произнося тосты за здоровье и скорейшее пополнение новой семьи.

Мне не удаётся переброситься и парой слов с сестрой. Меня теснят прочие дарители, но по её посветлевшему лицу и нежному касанию пальцев к ткани покрывала я понимаю, что ей пришёлся по душе мой подарок и решаю, что выполнила свой долг, и могу спокойно отправиться домой, к сыну. Мне всё же тревожно оставлять его одного, пусть даже с Вевеей. Мне нет нужды прощаться с кем-то из гостей: сестра лихо отплясывает под руку с мужем, все увлечены шумным празднеством и мало кто обращает внимания на мою фигуру, чёрной тенью скользнувшую прочь.

Казалось, я пробыла на празднике совсем мало времени, но над головой раскинулось тёмное ночное небо, и от земли вверх по ногам приятно поднимается тепло. В воздухе то и дело стрекочут неугомонные ночные сверчки, а гул празднества становится всё тише по мере удаления от него. Мой шаг лёгок и стремителен, меня подгоняет к цели желание поскорее вдохнуть мягкий детский запах, что кажется слаще ароматов всех цветов. И я не сразу слышу за своей спиной осторожные крадущиеся шаги, постепенно настигающие. Но всё же чутьё заставляет меня вздрогнуть от ощущения, словно кто-то взглядом сверлит мне спину и я оборачиваюсь, замечая, как от тени деревьев отделяется фигура Вэ'рка.

— Ты ушла так рано.

Я осматриваюсь по сторонам. До дома осталось всего ничего, его силуэт виднеется впереди.

— Я воздала должное свадьбе своей сестры, а теперь мне пора к своему сыну, Вэрк.

Он игнорирует мои слова и делает пару шагов, обхватывает запястье и втягивает меня в тень деревьев.

— На этом празднике или на всех других — ты самая красивая.

Он немного невнятно произносит некоторые звуки, запах вина смешивается с его собственным ароматом, светлые глаза лихорадочно блестят в темноте.

— Не стоит смотреть на меня так.

— Не могу заставить себя смотреть иначе и перестать думать о тебе.

Он тянется ко мне, прижимаясь всем своим телом, стискивая в жадных крепких объятиях сильных рук так, что я начинаю чувствовать себя крошечной по сравнению с ним. На самом деле, так оно и есть: я — тонкий гибкий стебель травинки рядом с полным сил деревом, отбрасывающим тень и способным покрыть собой. Губы пьяно и мокро скользят по лицу, опускаясь к моим губам, захватывая мгновенным прикусом, и скользят ниже, по шее. Его пальцы стягивают ворот платья и следом он со стоном приникает к разгорячённой коже ртом, вбирая её, жадно целует и щекочет кончиком языка.