Дж. Андрижески - Черная кровь

— Я заменю это, — только и сказал Блэк.

Затем он вышел из комнаты, не оглядываясь.

Человек, с которым у меня в тот день была назначена последняя встреча, опаздывал уже на пятнадцать минут. Я поймала себя на том, что каждые несколько секунд проверяю часы на компьютере, занимаясь бумажной работой, затем, сделав столько, сколько могла вытерпеть, я начала подумывать о том, чтобы пойти и взять что-нибудь поесть или купить стакан кофе до того, как покажется Блэк.

Сильнее всего я испытывала искушение позвонить своим двум лучшим друзьям, Энджел и Нику. Я очень хотела увидеть их перед отъездом в Нью-Йорк.

Где-то посреди этой нерешительности Гоми вернулся в мой офис.

В этот раз он постучал.

Должно быть, он действительно забеспокоился, когда я пригрозила его уволить… или он подслушал, как я сказала то же самое Блэку после того, как он покинул комнату. В любом случае, он пришёл с одним из огромных стаканов из кофейни «Королевская смесь», держа его обеими руками как подношение, а его лицо выражало раскаяние.

— Я подумал, что вы захотите кофе перед полётом, — сказал он.

Поскольку я буквально не могла припомнить, когда он в последний раз приносил мне вообще что-либо, даже когда я просила, поначалу я лишь моргнула и уставилась на него.

Я только что открыла поисковик в браузере, чтобы вернуться к своему стороннему проекту на протяжении последних дней — исследованию вампиров. Пока что я не обнаружила ничего супер-полезного, но я изучала несколько культов предположительно-человеческих созданий, которые считали себя вампирами.

Так что мой разум практически находился в другом месте, когда я уставилась на Гоми.

— Такой, как вы любите, — сказал он, и в его голосе звучала совсем крошечная обиженная нотка. — Кажется, такой. Ну, один из ваших любимых, во всяком случае. Мокко… без взбитых сливок, с шоколадной крошкой сверху.

Я снова моргнула. Думаю, за всю жизнь я выпила всего один мокко.

Но черт, может, шоколад сейчас — очень даже неплохая идея.

Прочистив горло, я кивнула, показывая на стол ручкой, которую держала в руке.

— Спасибо, Гомез. Это очень заботливо с твоей стороны. Можешь просто оставить его здесь.

Он поставил кофе на стол и просто продолжил стоять там, глядя на меня.

Я смотрела в ответ, выжидая. Когда он больше ничего не сказал, я показала на шарф, который он надел на шею.

— На улице холодно? — вежливо спросила я.

Он уставился на меня с отсутствующим выражением лица, затем посмотрел на шарф, на который я показывала ручкой. Ярко-алая вязаная материя ужасно контрастировала с оранжевым галстуком и клетчатой рубашкой.

— О. Да, — сказал он чуточку слишком радостно. — Зябко на улице. Не забудьте надеть пальто.

— Ладно, — я слегка нахмурилась. — Так и сделаю.

Его голос звучал странно. Использование слова «зябко» тоже казалось странным, но не совершенно на него непохожим, так что я отбросила эту мысль.

— Что-нибудь слышно от мистера Паттерсона? — спросила я.

И вновь пустой взгляд. Затем он более медленно покачал головой.

— Нет.

Подавив вздох, когда он продолжил стоять там, я кивнула.

— Что ж, спасибо за кофе, Гоми. Я очень ценю. Я просто закончу здесь несколько дел. Если мистер Паттерсон не покажется к концу времени, отведённого на его встречу, ты можешь идти.

Гомез кивнул, его облегчение было почти комичным.

Он вылетел из комнаты как перепуганный кролик, и этот странный шарф развевался за ним.

Может, Блэку стоит почаще приходить сюда и угрожать его жизни.

Поправив пластиковую крышку на кофейном стаканчике, я подвинула его поближе к себе и открыла ещё несколько относившихся к «вампирскому подполью» сайтов, которые я нашла. Мне были знакомы имена нескольких психологов, высказавшихся на эту тему, и я осознала, что встречала одного из них на конференции по судебной психологии. Обдумав этот момент, я написала ему на электронную почту, напомнив ему, кто я такая, и попросив его прислать заметки по своему исследованию, если он не против.

Когда я нажала «отправить» и посмотрела на часы, мой пациент опаздывал уже не на пятнадцать, а на тридцать две минуты, а мне уже надоедало таращиться в монитор.

Я также забыла о кофе, который уже, наверное, остыл.

Подтянув его к себе, я сделала осторожный глоток. Кофе был таким сладким, что я едва не сморщилась, но из-за эйфории от сладкого и кофеина я сделала глоток побольше. Потом ещё один.

Захлопнув ноутбук и бросив его в сумку, я схватила пальто с вешалки и распахнула дверь, ведущую в приёмную зону, все ещё держа в руке стакан с мокко. Пусть кофе почти остыл и был тошнотворно сладким, я не хотела обижать Гоми и выкидывать его в мусорку полным, иначе он больше никогда не принесёт мне кофе.

По дороге к приёмной я сделала ещё несколько глотков, но только потому, что усталость действительно начинала сказываться на мне. Я намеревалась заскочить в Северный участок, посмотреть, там ли Ник и Энджел, и, может, успеть перехватить перед полётом менее сахарно-бомбическую версию кофеина. Может, Энджел и Ник все равно захотят вернуться сюда со мной и увидеть Блэка во плоти. Насколько я знала, они едва виделись с ним после его возвращения.

Повернув направо в конце коротенького коридора, начинавшегося за дверью моего офиса, я зевнула, ища Гоми за столом администратора. Я нахмурилась, увидев, что там пусто, и посмотрела на часы.

— Иисусе, — пробормотала я. — Опять?

Он не только оставил своё рабочее место, он ещё и выключил весь свет. В комнате было темно, её тускло освещали лучи предзакатного солнца, а все жалюзи были закрыты.

Я сказала ему, что он может уйти в конце часа.

Как же типично для Гоми интерпретировать эти слова как «Ты можешь идти прямо сейчас».

Сверившись с часами, я полезла в сумку, чтобы найти телефон, копаясь там более неуклюже, чем обычно. Я все ещё щурилась и рылась в сумке, подавляя неожиданный приступ головокружения, когда проходила мимо стола администратора в главную зону ожидания.

Я посмотрела на пол и остановилась.

Гомез распластался на полу с закрытыми глазами. Одетый в тёмное силуэт, показавшийся мне смутно знакомым, прижимался губами к плечу моего помощника по административным вопросам. Я слышала громкие, влажные сосущие звуки, исходившие из этого рта.

Что-то в замерших позах двух тел и этом чавкающем звуке казалось ужасно отвратительным.

Совершенно удовлетворённое выражение лица другого мужчины сбило меня с толку, затем заставило моргнуть, вынуждая с трудом сфокусировать взгляд на них.

Рядом с ними лежало другое тело.

Я всмотрелась в его лицо, затем узнала в нем клиента, которого я ждала. Мой разум вспомнил его имя: Паттерсон. Клэй Паттерсон. Знакомые на вид отметины в форме полумесяца виднелись на его открытом запястье и шее. Он был таким бледным, что его кожа выглядела как мел.