Галина Чередий - Крылья мглы [СИ]

— Детка, ты что это там притихла? — спросил с той стороны Киан со смесью ехидства и настороженности.

«Перебираю в воображении все возможные варианты изощренных пыток, причем обязательно с элементами морального и сексуального унижения, ага», — почти ответила я, но потом забила, отхлебнула еще эссенции жидкого пофигизма и зажевала яблоком.

— Летти? Ничего не скажешь? — Не-а, буду сидеть и кайфовать с того, как самодовольных ноток в твоем голосе слышится все меньше. — Да ладно, брось беситься, красавица моя. Понимаю, на первый взгляд это выглядит некрасиво. — Да неужели? По мне, так на второй и последующие еще хуже. — Но это только с неактуальной больше в твоей жизни чисто человеческой точки зрения. Когда ты успокоишься и получишь достаточно информации, чтобы иметь полную картину, то оценишь, как тебе повезло со мной.

Даже не сомневаюсь, что твоя информация будет такой, что я буду просто вынуждена увидеть именно ту картину, какая выгодна тебе. Вот только источник откровений никогда не производил впечатление надежного.

— Милая, ты же там не плачешь? — Во-о-от, а это уже прямо настоящее беспокойство, аж душа радуется. — Не нужно драматизировать на пустом месте. Давай я войду, и ты поорешь на меня или врежешь. А как насчет взобраться на меня и опять оттрахать? Нет-нет-нет, последнее случайно вырвалось, забудь… или не забывай, но клянусь, я сейчас говорю серьезно и вообще не о сексе… куда он нафиг от нас денется, но я реально не хочу, чтобы ты себя почувствовала в ловушке…

— Ты мне снова нагло врешь, — прервала я его становящийся все более нервозным монолог.

— Что? Я правда готов признать, что накосячил, если взглянуть на все с твоей стороны, но черт возьми, ты и меня пойми. Я не человеческий мужчина, и моя природа диктует мне победить в борьбе за женщину, не считаясь со средствами…

— Кончай гнать пургу, ящерица ты хитрозадая. Я не верю в эту фигню про ядовитость для других мужиков и в твои мотивации с душком романтизма. Это твоя очередная манипуляция, чтобы внушить мне мысль о необходимости держаться рядом с тобой. Вот и заморачиваться не буду на то, для чего тебе это на самом деле нужно.

— Вариант с тем, что я запал на полном серьезе и использую любые доступные средства для того, чтобы добиться ТЕБЯ, а не ИЗ тебя пытаюсь сделать средство для достижения чего-либо, ты вообще не рассматриваешь?

— Сказал парень-шлюшка, а на данный момент еще и владелец целого гарема, включающего кроме меня больше пяти десятков кадетов, клыкастую нервную подружку и черт знает кого помимо этого, кому ты там умудрился давать свою кровь. По твоей версии получается, что все мы теперь можем сливаться в любовном экстазе только с тобой. Я, конечно, понимаю, что здоровья у тебя как у целого крылатого ящера размером с самолет, но уверен, что всех нас ублажать потянешь?

— А вот и не угадала, детка. Тамаре и кадетам я давал кровь однажды и буквально по несколько капель, а это всего лишь значит, что к моему яду они больше не восприимчивы, а ты получила ее трижды, — увещевающий тон как корова языком слизала, и теперь от слов Киана так и перло торжеством. — Три-жды. Окончательно и бесповоротно, красавица ты моя.

Не будь во мне сейчас алкоголя, я, пожалуй, опять бы вышла из себя. Но нет.

— Если все кадеты, по твоим словам, невосприимчивы к твоему яду, то и я их, получается, отравить не могу. А это значительно расширяет мой выбор особей мужского пола с тебя одного до… сколько там? Десятка три?

— Летти, — Вот теперь в несчастную дверь шарахнули с обратной стороны, чуть не скинув меня с табурета. Мак-Грегор не мог видеть моего лица, но я расплылась в злорадной ухмылке, слушая поток его сознания, изливавшийся бормотанием исключительно непечатных выражений.

— Что ты там говоришь, де-е-етка? — насмешливо протянула я, возвращая его же ехидство. — Ты же не плачешь там, нет?

— Рыдаю в голос, разве не слышишь?

— С чего бы это?

— Да мне до слез обидно, что у моей девушки нет ни грамма совести, раз ей не жалко бедолаг кадетов. Столько тут вокруг опасностей — ужас. Никак этим неудачникам не выжить. Но с другой стороны, жестокосердность красавиц — широкоизвестный факт, и я знал, на что иду. Так что, тут уж без массовых жертв никуда. Я мигом обернусь, одно крыло здесь, другое…

Оттянув табурет, распахнула дверь, уставившись в нагло ухмыляющуюся смазливую рожу виверна, и отхлебнула еще от души.

— Шантажист, — рявкнула я.

— Солнышко мое, — ухмыляясь, парировал Киан.

— Беспринципный, беспардонный, самовлюбленный…

— Восхитительная, сексуальная, с золотыми си… душой, исключительно, душой, — не оставался он в долгу.

— У тебя хоть зачатки совести есть?

— У меня ты теперь есть, на кой мне совесть? — ни капли не смутился мерзавец.

— Слушай, если девушка не хочет убить тебя постоянно множеством способов, у тебя что, не встает на нее? — прищурилась и окинула его «да что ты о себе возомнил» взглядом, который, к несчастью, забуксовал где-то в районе его рельефного пресса так наглухо, что возникло желание треснуться глупой башкой о косяк.

— Не-а, будем честными: проблема тут не во мне, кусачка. — Киан не стал входить, а вместо этого поднял руки и уперся над нашими головами в дерево над дверью, отчего каждая его мышца чуть напряглась, обрисовывая до неприличия совершенную их форму и очертания. Ну какой же, зараза, позер, просто… глаз не отвести от гада, — Это тебе, похоже, чтобы оседлать мой член, нужно как следует взбеситься, а я уж помогаю в этом как могу.

Нарочно качнув бедрами, он привлек мое внимание к происходящему ниже, где на его свободных штанах быстро образовывалось подобие палатки. Реакция моего тела была позорной и исключительно порочной: в низу живота сократилось и потянуло, будто мои интимные мускулы резко вспомнили, каково было принимать его в себя.

— Ты у меня грязь в пупке, наверное, высматриваешь? — гаденько-сладеньким голосом поинтересовался Мак-Грегор. — И, судя по твоему румянцу и торчащим соскам, ее там нереальное количество.

— Господи, такой если и утонет, так его против воды ищи, — возвела я очи к потолку, отступая в сторону. — Заходи, давай дальше про свой булыжник рассказывай.

— Хм… это не совсем тот результат, на который я рассчитывал, но еще ведь и не вечер, — буркнул позади Киан.

Он первым делом подошел к выдолбленным полкам-нишам и стал что-то искать, почесывая затылок, будто не представлял, где может находиться нужное.

— Ага, — наконец произнес обрадованно и вытащил из самой глубины пару вырезанных из дерева чарок.

— Что-то непохоже, что ты тут хорошо ориентируешься, — не упустила я возможность куснуть. — Небось какая-нибудь покладистая хозяюшка всем занималась, обихаживая тебя горемычного?