Ban ana - Утерянная вера [СИ]

— Когда успела?

— Секрет фирмы, — подмигнула она, спрятав телефон в карман джинс, — ну что, — сказала она разлив по бокалам вино, — выпьем за счастливое будущее Хантер и мистера и миссис Хейз.

— А за нас не собираешься? — усмехнулся он, взяв бокал в руки и сделав глоток.

— Тебе бы только больше выпить.

— Сказала та, кто это предложил.

Малия усмехнулась и Эрл, сев рядом, обнял её за плечи, подарил мимолетный поцелуй на губах и такие нужные сейчас крупицы счастья, которые заставляют не просто существовать, а жить по-настоящему. Жить сейчас. Жить в этой, самой лучшей реальности, которая никогда больше не повторится.

Утро следующего дня никогда не щадит сов. Лучи беспощадно будут настырно прорываться сквозь плотные шторы, за окном примерно после шести часов утра новый день стремительно настаёт, начиная терроризировать различными звуками улицы города-рая Майами, который как мы успели убедиться не такой уж и идеальный, а люди живущие в центре города, в одной из многокомнатных квартир не без изъяна и зачастую он напрямую связан с мистикой. Звук мотора, голоса людей, что создают гул, звук ветра и хруст снега под ногами сливается в одну мелодию, что не ласково своими скользкими щупальцами дотрагивается до мочки уха и это неприятное ощущение мешает сну. Щупальца тянутся к векам и проводят по ним своими тентаклями, оставляя за собой вязкую слизь. Холодный воздух проникает через открытое окно и колющими и режущими кристаллами проходят сквозь приоткрытый рот, расцветая внутри цветами с шипами, что беспощадно и упрямо царапают горло, вызывая ужасную жажду, а слизь уже впиталась в глаза и вот, когда засуха во рту становится невыносимой он раскрывает глаза и хочет вскочить на ноги, но понимает что что-то, а точнее кто — то ему мешает.

Питер потёр глаза, приведя зрение в норму, постепенно восстанавливая хронологию вчерашних событий у себя в голове и скоро он вспомнил их путешествие в альтернативную реальность, его признание и причину по которой Ханна Джеймс так спокойно и умиротворенно дремала, обняв его за торс и положив свою голову ему на грудь. Он помнил как они после того, как выполнили часть сделки, забрали Алана, после чего их буквально выбросило из портала и оказалось что в Майами прошло порядком 2 суток и их организм отреагировал соответственно. Тогда Питер был обыкновенным Питером Палмером, обычным человеком, что был ужасно измотан и которому смертельно требовался сон, а о Ханне, и речи не шло, поэтому то что они очутились на одном диване в обнимку получилось как-то… Само собой.

Прошла доля секунды и Питер уже стоял перед диваном на корточках, накрывая спящую Джеймс пледом, подмечая, что когда та спит намного безобидней. Он усмехнулся, а потом его усмешка спала так же быстро, как и появилась. Её заменила гримаса раздражения.

Он поднялся на ноги и исчез за несколько секунд до того, как Ханна преоткрыла глаза, сжав нечто в руке. Едва проснувшись она поняла, что это плюшевая игрушка, медвежонок по кличке Перси. Наверное заботливая Малия подложила её, проходя мимо, ведь Барри знала, что легче ей спится именно с ним, и она не знала или не хотела даже предполагать, что ещё кто-то другой, например Питер… Питер?

Джеймс оглянулась. Она помнила, что вчера она и Питер завалились вместе. Получается Пэн ушёл? Нет, он не ушёл. Его и не было. Ей все показалось. Питер спит и спал в другой комнате и все ей приснилось. И кажется Ханна хочет вновь вернуться в этот сон, поэтому встаёт, закрывает окно и возвращается обратно под плед, через минуту вновь отдаваясь сну.

А Пэн… Он понимал… Это было нужно, ведь Ханна так и не ответила, а Ария явно дала ему понять, что он ей не пара, Ханне Джеймс нужен тот кто будет любить её больше власти, а Питер… Неверлэнд ему было все же нужнее, ведь это его королевство, он несёт ответственность за потеряшек и Тень, но главной причиной была сама она. Дочь самой жестокой четы ведьм Миллс и оборотня. Ей нужна была человечность, ей нужно было счастье, ей нужно было спокойствие. Она заслужила этого. Поэтому он предпочёл спрятать все эти чувства, что толкают на то, на что бы он никогда ранее не решился. Да, Питер впервые подумал о ком то кроме себя, и этому нет объяснения. Любви вообще объяснения нет. А Ханна даже не вспомнит этого глупого «я люблю тебя», Ханна даже не вспомнит те искренние глаза, которые смотрели на неё с надеждой и ожиданием, но в ответ увидели лишь испуг. Питер считал себя королём, однако он был королём в кадалах и рабом жестокого Купидона, что вонзил в его сердце топор с именем «Ханна Гвендалин Джеймс».

До этого, в альтернативной реальности.

Питер очутился в тронном зале, что пылал алым пламенем, перебираясь с самого трона на стены, пол и шторы, заключив его в огненный круг, что не причинял ему вреда.

— Не обольщайся, — послышался голос откуда-то справа, или слева? Питер оглянулся и понял, что не может найти источник голоса, потому что… Каждый сантиметр, каждый язык пламени и движение ветра все это телесное или бестелестное воплощение, той от которой кажется они избавились навсегда, — огонь не причинит тебя вреда, пока я этого не захочу.

И кажется в подтверждение этим словам пламя вспыхнуло и подобралось настолько близко, что Пэн ярко чувствовал опаляющий лицо жар, когда языки пламени почти что касались его кожи, но он знал что настоящая опасность скрывалась за огнём, а не была им.

— Где же ты? Выходи, не стесняйся, — уговаривал её Пэн, — солнышко.

К последнему слову, захотелось добавить «радиоактивное» после того как перед ним резко и неожиданно, как в самых клишированых фильмах ужасов возникла женщина с обожженным лицом, выжженными, абсолютно белыми волосами и печальной улыбкой, которая замаскирована как опыт, не менее горький, чем её вид. По крайней мере она делает так: без горького по вкуса во рту и сожалений продаёт всех. Она торговец, что продаёт всех, оставшись в итоге лишь злодеем, о котором забудут.

— Оу, — разочарованно протянул Питер, — плохо выглядишь. Жизнь слишком тебя потрепала. В аду жарковато, да?

— Если бы ты умер, то выглядел не лучше, — парировал в ответ мертвец, — более чем уверена, что твоя душа гораздо хуже моей.

— Не исключено, однако, — улыбка на лице Питера стала ещё шире, — я жив, а вот ты… Не совсем.

— Знаешь, ты зря злорадствуешь, — криво, своим разрезанным ртом улыбнулась она, зрелище было настолько жуткое, что даже Питер слегка вздрогнул, — смерть — награда для таких как мы.

— Для каких «таких»?

— Бессмертных.

— Не стоит проецировать свои проблемы на меня, ведьма, — процедил сквозь зубы Питер, борясь с желанием вырвать ей сердце, понимая что скорее он опалит себе руку, чем сделает желаемое, — я замечательно чувствую себя, зная, что никогда не умру.