Ban ana - Утерянная вера [СИ]

— Да перестань уже лгать, — прыснула она раздраженно, — знаешь, ещё немного и я обрету покой, мне осталось просуществовать так порядком 9 веков и я освобожусь и обрету новую жизнь… Обычным человеком. И здесь я чтобы сказать, не порти жизнь Ханне. Нам больше нечего делить, да и изначально не было, ведь мне нужен был только Алан и то которого у меня отобрали, опять, — она грустно улыбнулась, — девочка не бессмертна, лишь на твоём острове она не старела, но здесь каждая минута жизни на счету. Не думаю, что она захочет возвращаться на остров с тобой и если ты так её любишь, Пэн, подумай хоть раз о ней. Ей же будет гораздо лучше без тебя. Ты ей не пара, Питер.

— Ты не вправе этого говорить, — еле держа себя в руках злился король у которого вновь пытаются отобрать его королеву, — если у тебя не получилось обрести свой хэппи энд — окстись и спрячь свою зависть. Ты не знаешь, чего хочет она.

— Ты знаешь об этом в глубине своей чёрной души, ты знаешь, что Ханна заслуживает гораздо большего и я это тоже знаю, ибо если ты подзабыл я мать всех ведьм и я читала её мысли даже будучи уже мёртвой.

— Зачем ты здесь, Ария? Чтобы разлучить меня с моей истинной любовью? Откуда мне знать, что ты не лжешь?

— С твоим истинным враньем, Питер, — ответила она, — врешь здесь только ты, причём самому себе. Можешь посмотреть лукавлю ли я, давай.

Питер протянул руки к Арие, когда огонь вокруг неё потух и проник в её сознание. Пару секунд и Питер отскочил от Ламии. Она не лгала. Ханна действительно хотела стать обычным человеком. Ни ведьмой, ни гибридом. Она знала и молчала, что лишится своих магических сил, ведь такова была цена за перемещение Алисы в чужеродное тело…

В день перемещения Алисы в тело Джо Уиттейкер:

— У магии всегда есть своя цена…

— О чем вы именно? — задала вопрос Ханна, уже заранее приготовившись к самому худшему, ведь так было гораздо проще потом переживать удары под дых, — о какойцене речь?

— Мистер Голд, можно я ей объясню, да? — не дождавшись ответа Скварчалуппи стала говорить ведьме, то что она планировала хранить до самого последнего и видимо этот последний момент наступил сейчас, — разьеденение двойников — это разрушение проклятья, и это требует намного больше сил, чем обычное заклинание и соответственно цена намного дороже.

— Что мне нужно сделать? — спросила Джеймс, — что-то принести в жертву? Кровь, волосы, может…

— Все это не то, — перебила ее ведьма, — если мы это сделаем, то твоя родословная перестанет иметь силу. Ты полностью лишишься своей магии и из единственного гибрида оборотня и ведьмы в своём роде станешь обычной девушкой.

— То есть… Я не буду обращаться в волка по своему желанию, мне не придётся контролировать магию, потому что у меня её больше не будет? И меня… больше не захотят убить?

— Да, но…

— Я согласна! — перебила её Джеймс, широко улыбнувшись и похлопав в ладоши, — ну, что, начинаем?

— Я не договорила, — Ками говорила осторожно, стараясь выстроить воображаемую связь с Джеймс, которая не дай бог бы оборвалась, — ты будешь полностью отрезана от мира магии.

Ханне потребовалось пару секунд, чтобы осмыслить слова Камилы, а та продолжала рассказывать чем чревата цена на этот раз. У Джеймс не будет никакой возможности попасть в любой мир с магией, они будут её отвергать и не пускать, у неё больше не будет сил, она станет человеком с не совсем заурядным прошлым без возможности вернуться в Неверлэнд или даже Сторибрук, а так же лавандовый квартал, но тем не менее у неё будет иммунитет и никакое волшебное воздействие не будет оказывать на неё влияние от слова «совсем». Ни гипноз, ни стирание памяти, ни энергетические атаки. Никакая магия не приченит ей вреда или пользы даже останься она единственным верующим в чудеса человеком на Земле и в других вселённых.

— Хорошо подумай, прежде чем принять выбор, — подал голос Мистер Голд, — все же это такая власть и сила, бессмертие…

— Какой толк мне от бессмертия, которое и разделить не с кем? — спустя время ответила она, по привычке вопросительно изогнув бровь, — Мистер Голд, вы же знаменитый и ужасный Румпельштильтцхен, который когда-то променял сына на магию, а потом и любовь всей жизни, но вовремя одумался и теперь вовсе не дорожит бессмертием, верно? Это мука. Слишком долгая для человека. Возможно это чья-то мечта, но точно не моя.

— А как же Питер? — почти без удивления спросил мужчина, который кажется ожидал такого выбора Ханны, — как же спасительница Неверлэнда? Ханна, у тебя же есть иной выбор. Мы можем убить Алису и твоя магия останется при тебе.

— А причём здесь Пэн? — невозмутимо спросила она, — он меня ненавидит, как и я его.

— Это же не так, и ты это знаешь, — проговорила Ками.

— Да даже если и не так, — голос Ханны стал предательски дрожать, — он никогда не говорил и никогда не скажет, что любит меня. Вообще сомневаюсь, что Питер может испытывать такие чувства, ну, а я не умею быть любимой. Знаешь ли, это особая форма мазохизма, которая мне порядком надоела.

— А если бы сказал, то ты бы поверила ему?

— Если бы, когда — нибудь, наша жизнь не знает сослагательного наклонения. Смысл думать о том, чему не быть? Давайте уже начнём.

— И все-таки?

— Нет, — твёрдо и уверенно ответила Джеймс, отведя взгляд на окно, — не поверила.

Скварчалуппи и Голд переглянулись и с грустью вздохнули. По их мнению это было глупо, необдуманно и резко. Ханна Джеймс просто срубила с плеча, о чем возможно будет жалеть в дальнейшем. Они считали, что девушка просто бежит от собственных чувств и в очередной раз врет самой себе, считая что не достоина своего счастливого конца, и они были от части правы, но так же Ханна вспоминала как нежен Лиам с Алисой, как они заботливы, как они уважают друг друга и готовы на самые безумные и отчаянные вещи ради друг друга и Ханна не могла себе позволить разрушить её счастье. Пусть уже кто-то из её семьи будет счастлив, пусть кто-то уже наконец выберется из тени несчастий.

Вы не ослышались. Ханна Джеймс считала Алису Лиддел своей семьёй, ведь все же они сестры во всех переносных и прямых смыслах. Все же, у них был один разум на двоих на протяжении семнадцати лет.

Наше время.

Эрл пощелкал пару раз перед лицом девушки телефоном и на дисплее появилась фотография. Джеймс-младший удивился эмоции, которую за пару секунд успел прочитать на лице сестры. Она… Разочаровалась? Загрустила? Если нет, то почему в этом лице буквально на пару секунд возникла такая несоизмиримая печаль, которая бывает на лице провинившегося человека, которым Ханна Джеймс считала себя в самых невозможных случаях?

— Ханна, ты как? — Эрл положил телефон Малии на кухонный стол, — все в порядке?