Галина Чередий - Подмена

— Что-то я упустила, видимо, тот момент, когда ты интересовался моим мнением в этом вопросе. Зато прекрасно запомнила про «я тут хозяин и что хочу, то и ворочу».

— Не было необходимости. Я бы и так все увидел. — Да обалдеть просто! Снова это безразлично-снисходительное пожатие плеч и взгляд, говорящий, что я говорю чушь и делаю из мухи слона.

— Увидел, значит? А просто спросить: «Аня, не хочешь ли ты развлечений с участием более чем одного партнера» тебе в голову не приходило? Знаешь, большинство нормальных людей поступило бы именно так, и в таком случае у нас сейчас вообще не было бы необходимости обсуждать все это.

— Я и так ее не вижу. Я дал тебе достаточно времени успокоиться.

— Господи, ты просто феноменальный наглец! Отпусти меня! Это чертов тупик какой-то! Ты однозначно не слышишь меня!

— Аня, ты единственная, кто не понимает! Но тебя оправдывает то, что не знаешь всего.

— Да ни черта мне не нужны никакие оправдания! И понимать я уже ничего не хочу! Даже пытаться! — я снова стала вырываться, но Григорий и не заметил это, как проигнорировал и мои слова, продолжил невозмутимо гнуть свое.

— Дело не в количестве партнеров, а в самом факте твоего выбора. Ты не захотела ни Алево, ни одного другого мужчину в том зале. Ни единого проблеска желания. Только страх, — сказано было так, словно моя реакция принесла ему удовольствие, и он ею прямо-таки гордится.

— А обычно женщины, которых ты приводишь, как только увидят твоих дружков, так и бросаются в ноги и умоляют поиметь себя всем вместе и по очереди? — От тщетной борьбы я выдохлась, и все, что могла, это снова язвить.

Ответом мне была усмешка одновременно и циничная, и бесконечно грустная. Боже, что-то не так со мной, если подобное и правда происходит в порядке вещей, или это весь мир чокнулся незаметно?

— Вот не пойму: это у всей вашей мужской компании самомнение с фантазией зашкаливает, вам везет на определенный тип женщин, которые себя так ведут, или это я такая тупая и зажатая консерва?

— Не имеет значения, насколько это понятно и как выглядит для тебя, — отмахнулся Григорий. — Важно то, что твой выбор делает тебя совершенно особенной для меня, — от этих слов острый укол страха, словно ледяная игла, проткнул насквозь сердце.

— И почему мне кажется, что быть особенной для тебя может не слишком понравиться мне?

— А вот тут ты ошибаешься, Аня, — Григорий отпустил меня так неожиданно, что я едва не упала на задницу и моментально замерзла, лишившись контакта с его огромным горячим телом. — Я намерен делать так, чтобы это нравилось тебе очень сильно и как можно чаще.

Мое тело (продажная похотливая сволочь!) тут же отозвалось на чувственное обещание, произнесенное низким рокочущим голосом.

— И если следовать твоей логике, то мне стоит расслабиться и получать удовольствие, ибо вариантов не предоставляется, — поймав равновесие, я попятилась, вздохнув одновременно и облегченно, и разочаровано.

— А зачем они тебе? — Григорий шагнул ближе, снова отбирая только что подаренное расстояние. — Ни один мужчина не доставит тебе такого наслаждения, какое даю я, и не будет в этом настолько щедр и неутомим. Ни один не защитит тебя лучше меня. Ни один не станет одаривать большей роскошью. Просто пользуйся всем этим, пока я готов давать.

Григорий расставил руки так, будто и правда собирался дать мне чуть ли не весь мир, а потом шагнул еще ближе так стремительно, что, шарахнувшись, я буквально врезалась в стену здания позади себя. Не больно, но все же ощутимо, и тут же его руки оказались по обе стороны от меня, ловя в западню. И сразу же подумалось, что если такой мужчина и подарит тебе весь мир, то владеть этим подарком придется из своей уютной клетки, размеры которой он будет определять под настроение.

— Потрясающий, неутомимый, щедрый и надежный любовник! О чем еще мечтать женщине! Только один вопрос. Все это в обмен на что?

Мой сарказм был проигнорирован, мужчина наклонил голову и уперся своим лбом в мой, так чтобы мои глаза оказались напротив его, недобро прищуренных.

— Ты последуешь за мной повсюду, куда бы я ни поехал, и не подаришь ни единой капли своего наслаждения ни одному другому мужчине. — Мне вдруг стало страшно так же сильно, как в наш первый раз. А все потому, что произнесено было не как условие, которое я имею шанс отвергнуть, а как ультиматум — окончательный и не подлежащий обсуждению. В ушах прямо прозвучал металлический лязг сработавшей ловушки. Так, будто я попалась уже и, причем, даже не сейчас, а намного раньше, и любой мой ответ не имеет никакого веса и обратного хода.

— Господи, прямо жена декабриста, версия 21-го века! — фыркнула я, пряча дрожь в голосе за попыткой пошутить, и уперлась руками в грудь Григория, потому что он, нависая так, просто расплющивал своей энергетикой мои легкие, не давая вдохнуть.

— Нет. Женой ты никогда не будешь, — догадка была похожа на брошенный прямо в живот камень.

Я резко выдохнула и в единое мгновенье просто перестала заморачиваться, считает ли мужчина в моих глазах, что его слова причинили мне боль. Если он этого добивался, то пусть получает и уже отваливает к чертовой матери!

— Должно ли это означать, что ты уже женат?

— Еще нет, но скоро буду. Как только найду то, что должен. Но даже если бы не был связан обязательством, не женился бы. — Ну что же, как говорится, зато честно, успела подумать я, пока прямо в голову не прилетел новый камень-откровение: — С такими, как ты, никто никогда не заключит союз там, откуда я родом. Это не принято.

Вот в этот момент я впервые жизни поняла, что значит «накрыло». Ярость была совершенно ослепительна, как вспышка чудовищной молнии прямо перед моим лицом. Невесть откуда взялись силы отпихнуть от себя, наконец, нависающего и цепко наблюдающего за моей реакцией Григория, чтобы получить достаточно освобождающего от его давления пространства.

— Вот, значит, как? С какими же это? — Я судорожно сжимала кулаки, осознавая, что практически скалюсь на мужчину, как взбешенный пит-буль, но справиться с собой не могла. — С теми, кого можно подсадить на классный секс, купить подарками и таскать с собой повсюду, используя по мере необходимости?

— Ты напрасно злишься, — Григорий же напротив оставался не просто спокоен, а почти равнодушен и этим словно гипнотизировал меня, вынуждая волну злости медленно отхлынуть. — Дело не в том, какая ты, а в том, кем рождена.

— Я была рождена мамой и папой, чтобы вырасти, выучиться, работать, встретить хорошего человека, создать семью, родить детей и самое главное — стать в процессе счастливой и свободной. Так что ты не находишь, что странно разменять все это на роль сексуальной игрушки для заносчивого мудака, который не считает тебя ровней, плевал на твои чувства и не предлагает никакого нормального будущего? Ради чего?