Галина Чередий - Подмена

На глаза попался подарок Григория, и я нахмурилась. Надо вернуть ему эту цацку. Вот только как? Отыскав в интернете телефоны нескольких курьерских фирм, я оказалась в тупике. Для того чтобы они взялись доставить столь дорогостоящий предмет, мне нужно было дать точный адрес и ФИО получателя, а с этим у меня, само собой, были непреодолимые затруднения. Попыталась схитрить и найти данные на «Темный страж» в сети, в надежде путем научного тыка выяснить фамилию Григория, но и тут неудача. На них не было абсолютно ничего. Или они еще не успели создать свой сайт и как-то заявить о себе, или их деятельность вообще не требовала никакой огласки или рекламы. Прекрасно, теперь, если я хочу вернуть проклятую вещицу, я должна как минимум явиться в их офис. Ну, или остается подождать, пока владелец сам заявится за ней. От этой мысли все внутри сжалось, почти трусливо, ибо я еще не была уверена в своей реакции на возможный визит этого мужчины. Хотя… не станет он приходить. Зачем ему это, когда мой стремительный уход дал четко понять, что я не принимаю и не одобряю то, что увидела в его доме. И конечно, в гробу он видел мое одобрение или осуждение, но то, что мы в этом плане не подходим друг другу для дальнейшего общения, совершенно очевидно.

— Ладно, я потом придумаю, как с тобой разобраться! — сказала я ожерелью, глядя на игру света в ярких камнях, и запихнула его в ящик туалетного столика.

Решив, что я уже достаточно наотдыхалась, за завтраком пробежалась по списку подходящих вакансий, обзвонила пять мест и договорилась о собеседованиях. Когда сидела перед приемной руководителя во второй конторе, пришло оповещение с опять подзабытого мною сайта знакомств. Поколебавшись пару минут, я подумала, что не стану удалять свой профиль. Зачем теперь? Вот только подправила данные. Указала, что ищу вариант для постоянных встреч и абсолютно моногамных отношений. Что ж, все познается в сравнении. Теперь я точно знаю, что секс без обязательств — это не мое, и если уж и стану терпеть в своей жизни мужчину, не хочу чтобы он был общедоступной шлюхой. А-а-аня-я-я! Тормози!

Итак, все. Глава моей жизни под названием Григорий закрыта. Вот только бы еще донести эту директиву до моего либидо, которое делало стойку, едва я вспоминала об этом мужчине. Ну ничего, в жизни все имеет свойство проходить, пройдет и это.

Возвращалась я домой, имея уже два почти окончательных будущих места работы, между которыми нужно было выбрать. И, кроме того, на завтрашний вечер у меня было назначено не то чтобы свидание, но встреча с одним очень милым мужчиной. Конечно, при виде его фото нигде у меня не екало, и дыхание не останавливалось, но ведь это и к лучшему. Такая невозмутимая и рассудительная я нравилась себе гораздо больше и была знакомой ипостасью, в отличие от той, у которой вместо мозгов жидкая концентрированная похоть. Вечер я провела, сначала расчертив таблицу, в которой взвесила достоинства и недостатки каждого места работы, приготовив и съев свой привычно одинокий ужин, а потом ведя неспешную переписку с разнообразными персонажами, строчившими сообщения с сайта, и глядя одним глазом в телевизор. Никаких ожиданий дверного звонка или стука. И только перед сном почему-то подумалось, что всегда комфортная тишина и уединение моей квартиры сейчас ощущаются немного тягостными. Может, мне кошку завести? Или две.

— Вы не представляете, какое это великолепное ощущение, Аннушка! — восторженно вещал мой собеседник. — Чувствуешь себя королем мира, восседая на спине такой огромной скотины, которая, повинуясь малейшему движению погонщика, идет туда, куда ты хочешь! В этот момент понимаешь в полной мере, что есть торжество разума над тупой горой силы.

Это было уже второе наше свидание с Никитой, успешным менеджером какой-то транспортной компании, и мне едва удавалось сосредоточиться на его болтовне настолько, чтобы кивать время от времени.

Миновала первая моя рабочая неделя на новом месте и восемь дней с того момента, как я последний раз видела Григория. Но я ведь здесь совсем не для того, чтобы вспоминать о нем, верно?

Никита не скучный, совсем нет. Много путешествовал и весьма увлекательно об этом рассказывал. Он даже милый, хотя немного заносчивый. Самую малость, но когда он снисходительно-презрительно смотрит на того же официанта или говорит о ком-то, кого я даже не знаю, у меня зарождается неприятное чувство внутри. Это не раздражение, а нечто вроде брезгливости. Опять же, едва заметно, но, однако же… У него нет ранней лысины, не видно волос из носа и ровные ухоженные кожа и руки. Костюм сидит на нем безупречно, словно он в нем родился. Кажется, я ему по-настоящему нравлюсь. Вот только мне нужно прилагать усилия, чтобы удерживать взгляд на его лице, и я никак не могу запомнить какого же цвета у него глаза. У меня не склероз, просто, едва он исчезает из поля зрения, я тут же забываю, и как он выглядит, и о чем говорил, и сам звук его голоса.

Манеры Никиты почти безупречны, не считая одной мелочи. У него очень часто звонит телефон, который он никогда не отключает, ссылаясь на рабочую необходимость. Вот и сейчас его рассказ о сафари и поездке с друзьями на слонах прерван пронзительной мелодией гаджета.

— Вы простите меня, Аннушка? — взглянув на экран, он подорвался с места. — Доверяю вашему вкусу сделать наш заказ, если официант подойдет в мое отсутствие.

Я молча кивнула, размышляя, а не уйти ли мне вообще по-английски. Но тут же одернула себя. Никита прямо образец тех парней, с которыми я раньше встречалась. Так что я однозначно решила дать себе и ему время в надежде на то, что притяжение хоть какое-то, но возникнет.

Прошло уже больше пяти минут, и симпатичный юноша в униформе подошел к нашему столику, чтобы принять заказ. Я огляделась в поисках своего спутника и едва не подпрыгнула, увидев Григория, шагающего по залу ресторана ко мне с таким видом, что попавшиеся ему на дороге незадачливые посетители буквально шарахнулись в разные стороны с его пути, хотя он даже не взглянул на них. Мое сердце будто кто-то безжалостно стиснул в грубом кулаке, вызывая этим удушье и головокружение, а потом резко отпустил, и вся кровь одномоментно хлынула в мозг. В ушах зародился странный звук, похожий на низкое гудение, которое становилось все выше и пронзительней с каждым шагом приближающегося ко мне мужчины, пока не стал противным свистом. Остановившись у стола, Григорий что-то сказал, но я словно оглохла и наблюдала лишь безмолвное движение его губ.

— Что? — тряхнула головой, желая сбросить накрывшую меня оглушающую пелену.

— Я спросил, как поживаешь, Аня? — Вот ведь зараза! Лучше бы оставалась оглушенной. Этот голос как сокрушительный таран, с первого слова разносящий в пыль иллюзорную стену моего спокойствия.