Ольга Кирина - Ветер свободы

— О. Как вижу, Вы бодрствуете, жаль. Очень жаль, — жутко улыбнувшись, жертва вредной пищи направилась ко мне. От того взгляда, которым он испепелял меня, становилось не по себе. Ладно, если бы он был один. Я бы его враз вырубила, а с такой группой поддержки, я явно в меньшинстве.

— Что значит жаль? — с вызовом поинтересовалась я.

— Если бы Вы спали, моя дорогая, то сейчас не испытывали бы неудобства — врач гаденько усмехнулся и подмигнул своим провожатым, те же в ответ на его действия, громко заржали. Ох. Не нравится мне все это.

— А, о неудобствах, какого рода, многоуважаемый, Вы сейчас мне вдалбливаете? Что-то я не могу Вас понять? — только не говори мне, пожалуйста, очень прошу, не говори, что ты именно ЭТОГО хочешь. Мне стало безумно страшно от своих же догадок. Ублюдки. Пока я терзала себя кошмарными видениями, Акакий, плавно покачивая животом, прошел до кровати и грузно на нее опустился, заставив ту жалобно заскрипеть. Его охранники расположились за ним. Своей мерзкой рукой он стал неторопливо поглаживать застеленную кровать и не спеша снимать покрывало. Мои нервы натянулись до предела, громкий стук испуганного сердца, оглушал меня, отключая иные окружающие звуки. Дыхание участилось настолько, что закружилась голова, а перед глазами поплыли алые пятна. Все тело сковало, словно вечным льдом и я не смогла пошевелить ни одной его частью. Господи. Да за что? Что я такого натворила, что ты преподносишь мне такие испытания? Я ведь никого не убивала, не воровала. Что я сделала не так? Глаза выжигало от разъедающих слез злости и пылающей обиды.

— Неуд-о-о-о-бства… — этот мешок жира, сладко протянул это слово, пристально разглядывая меня, наклонив голову набок. Облизнув свои губы, он вызвал во мне волну нескрываемого отвращения, которая естественно отразилась на моем лице и немедленно была им замечена — Кривитесь столько, сколько Вашей душе угодно, моя драгоценнейшая Диана, уверяю, Вам недолго осталось.

— Как недолго? Мы же с Вами ДОГОВОРИЛИСЬ. Я себя хорошо веду, а Вы исследуйте меня вдоль и поперек, сколько Вашей душе угодно. Я ведь ничего не сделала… — голос предательски охрип, и уже последнюю фразу я прошептала еле слышно. Только не реветь. Диана. Соберись и не вздумай показывать свою слабость этим сволоч Ам. Я выберусь. Я сейчас что-нибудь придумаю и обязательно выберусь. Светлячка. Милая моя. Ты где. Ну, где же ты, когда ты так мне нужна.

— Я уже узнал все, что мне необходимо, единственное ценное в Вас, так это Ваша удивительная кровь. Вот она-то мне и нужна, а Вы… Вы всего лишь балласт, который подвергает меня лишней опасности.

— Как балласт? Вы сейчас о чем?

— Если бы я знал, что в критической ситуации Вы умеете ТАК приятно вести беседы, сразу бы, не раздумывая познакомил Вас со своими помощниками. Как они Вам? Красавцы ведь? — на этих словах врач продемонстрировал товар лицом, так сказать, указав своим перстом на стоящих позади него мужиков. Те, решили поддержать погорелый театр неудавшегося актеришки, выступили вперед и стали себя демонстрировать во всей красе. Красны молодцы, чтоб вас. Тьфу. Они были огромные и сильно смахивали на горилл, но если у животных в глазах присутствовал немалый интеллект, то у этих недоделанных клонов он отсутствовал напрочь. Пустые безжизненные глаза, хотя нет, про пустые я погорячилась, они сверкали от маньяческого блеска, холодного, опасного и беспощадного, он марал, ставил на мне метку и пожирал целиком. Квадратные лица с выпирающей челюстью, круглые рыхлые носы, их, если зеленой краской облить, на орков бы точно смахнули. Пристально разглядывая то одного, то другого, я заметила между ними и Акакием удивительное сходство. Они точно родственники. Сраные извращенцы. И когда мой взгляд встретился с их, я все поняла. Мне уготована участь оказаться хладным трупом, после того как они со мной развлекутся. В голове разом всплыли все многочисленные приемы по самообороне, которые я могла бы применить в данной ситуации, мозг активно совершал мыслительные процессы. Давай родной, думай, нужно спасать нашу хрупкую тушку.

— Ну что же Вы молчите? Я спрашиваю, как Вам мои мальчики, — соскочив с кровати, врач проорал последнюю фразу мне в лицо, брызгая своей гадкой слюной во все стороны, но я ни на миллиметр не отступила. Надо не выводить их из себя, склонить к разговору. Давай Диана. Все будет хорошо. Боже. Как трясутся поджилки, только сейчас я поняла смысл этого странного выражения и то, что они у меня есть и действительно могут совершать такие движения.

— Сыновья? — дождавшись утвердительного кивка от своего больного собеседника, я продолжила. — Похожи, сразу видно в кого пошли, прекрасные гены, — в ответ на мой словесный бред Мерзкожопонтус только зло улыбался и щурил глаза, адекватные люди так не лыбятся. Придурок, что ж тебя в детстве не пришибли? А? — Так что там с моей кровью, Вы мне так толком и не объяснили, а мне как-никак интересно, я ведь ее хозяйка.

— Хозяйка, да, но это пока. Так и быть, удовлетворю Ваше смертельное любопытство. Ваша кровь, как я говорил, настоящий феномен, такого в нашем мире точно нет. У нее нет группы. И ее лейкоциты могут побороть любую инфекцию. Любую. Но это еще не все. Одной ее капли достаточно, чтобы превратить самую обычную кровь в необычную. Ваша кровь настоящая панацея от всех болезней, она сжирает любую инфекцию и преобразовывает чужие лейкоциты в себя подобные. — На мою вытянувшуюся удивленную физиономию, Джон решил разжевать и разложить по полочкам эту нереальную информацию — То есть если я добавлю каплю Вашей крови в литр не Вашей, то этот литр станет Вашей. — Смех настоящего злого гения раздался в комнате. Он отражался от стен, проникал в меня и вызывал новый приступ паники. Я ему действительно теперь не нужна. *лять. Черт. Черт. Черт, — Но ненадолго к сожалению, вплоть до того момента, пока болезнь полностью не исчезнет, затем Ваши лейкоциты гибнут, оставляя после себя полностью излеченный организм… Диана, душа моя, чем Вы так расстроены? Представляете, какой будет вклад в науку благодаря вам? Это ведь прекрасно. С помощью Вас мы спасем множество жизней.

Может не все потеряно? Так хочется в это верить. Получается, что моя кровь не остается в зараженном, изменяя его кровь. Значит, я точно буду жить, ведь если бы она преобразовывала кровь в себе подобную, он бы меня точно убил. Какая ужасная тавтология. Кровь в кровь. Прям кровавое царство, и я его матка. Бе. Ладно, пока еще есть надежда на светлое будущее.

— Давайте определимся, что значит пока хозяйка? Если Вы меня выкачаете, я ведь умру, а во мне всего примерно четыре литра. ВАМ НЕВЫГОДНО УБИВАТЬ МЕНЯ, — я все же не удержалась и окончательно сорвалась. Думать про это одно, а проговаривать вслух совершенно другое, будто я сама себе приношу приговор. Жуткое и отвратительно чувство беспомощности крепко вцепилось в меня, ставя заслон на мои разумные мысли. Истерика набирала обороты.