Ольга Кирина - Ветер свободы

— Когда и где тебе принимать горизонтальное положение… — и, не желая терять больше ни секунды, я овладел ее губами. В тот момент в голове словно произошел взрыв. Я осознал, что никогда и больше ни при каких условиях я не смогу от нее отказаться, не то, что делить ее с кем-то. На Диану все это подействовало противоположно. Я пробужденным телом ощущал сковавшее ее напряжение.

— Расслабься, пожалуйста… — не знаю, чего было в моих словах больше, просьбы или презираемой мною мольбы, но я никогда никого так страстно не хотел. Мне было больно оттого, что я не слышу ее стонов, не чувствую жар ее тела, а довольствуюсь лишь отторжением и неприязнью. Я начал медленно закипать. Глупышка крепко стиснула зубы, не желая пускать меня дальше, чем разожгла еще большую страсть. Я хотел овладеть ею, попробовать всю, завоевать непознанную территорию, хоть здесь быть первым. Я альфа. Мое слово — закон. И меня словно накрыло. Не отпуская ее запястий, я сжал свободной рукой тонкую талию, прижимая к себе еще ближе. Девушка невольно вскрикнула, чем я тут же воспользовался и углубил свой поцелуй. О. Альдения. Мой мир сошел с ума. Я никогда не испытывал таких эмоций от поцелуя. Аппетитная и ароматная, как редкий фрукт рошах, Диана неосознанно подарила мне призрачное исполнение самого сокровенного желания. Я на одно мгновение очутился дома, в родных стенах замка, где каждый уголок был пропитан густым сладким, неповторимым и в то же время нежным ароматом этих дивных фруктов, что росли в нашем саду. Я так любил проводить там тренировки и медитации после.

— Ты такая сладкая — прошептал ей на ухо, обхватив аккуратную мочку, проложил дорожку поцелуев по тонкой шее, чем вызвал еле заметную дрожь по всему ее телу. Гор-р-рячая. Рык моего зверя означал, что симуран вышел из импровизированной спячки, и был очень доволен тем, что я, наконец-то беру то, что нам принадлежит. Мельком взглянул на девушку, и вновь опустил свой взгляд, чтобы скрыть ликование, которое плескалось через край. Диана старательно пыталась подавить то, что уже невозможно было остановить. Она сильно прикусила нижнюю губу и неосознанно отвела голову вбок, принимая свое поражение. Я легонько прикусил то место, где у нее лихорадочно пульсировала жилка, выдающая ее желания по отношению к происходящему, после подул и поцеловал, вызвав у Дианы протяжный грудной стон, который вырвался против воли свой хозяйки.

— Аэль… пожалуйста… прошу… не… о… боги… остановись… — ее жаркий тихий шепот, приправленный рваными вдохами и выдохами распалял меня еще больше.

— Ш-ш-ш, моя маленькая… — отпуская ее талию, я еще сильнее прижимался к ней, стараясь слиться воедино. Запустив руку в ее волосы, я возликовал. Как же давно я этого жаждал. Ощутить гладкий шелк густых волос, которые черным водопадом ласкали мои пальцы. Я взял одну прядку и шумно втянул в себя их запах, стараясь запомнить каждую его нотку. Диана вновь попыталась вырваться, за что получила от меня устрашающее рычание. Я подождал пару секунд и продолжил изучать мою добычу. Снова вернулся к ее притягательной шее, не оставив без внимания аккуратное маленькое ушко. Очертив языком раковинку, я осторожно втянул ее мочку, лишь на одно мгновенье, и продолжил спускаться ниже, оставляя мимолетные быстрые касания своими губами. Вздохи Дианы стали судорожнее и громче, ее самоконтроль к моему мужскому самодовольствию молниеносно рушился, являя моему взору чувственную и безумно желанную женщину. Легонько сжав своей ладонью ее шею, в который раз поразился, насколько тонка и хрупка была моя девочка. Очертив изгибы плеча, я немного приподнялся, чтобы освободить фарфоровое тело от укрывающего его препятствия и одним движение избавил девушку от простыни.

— НЕТ, — Окрик Дианы не подействовал, как бы она ни старалась. Только сейчас я ощутил отрезвляющую прохладу пола, которая мешает не только мне. Один рывок…

— Не сопротивляйся, я же сказал, что теперь я решаю, когда тебе занимать горизонтальное положение… — я зависаю с обескураженной девушкой над кроватью и медленно опускаюсь на прохладный шелк черных простыней. И среди их темных волн ее фарфоровая кожа, словно засветилась изнутри, став ярче, насыщеннее, будто в ней жил настоящий лунный свет. Мой громкий стон, который я не смог сдержать. — Что же ты со мной делаешь… — и я начал оставлять беспорядочные поцелуи на ее лице, шее, ключице, до сих пор не веря, что она здесь. Со мной. В моей постели.

— МОЯ, — Рык. Я вновь припадаю к ее шее, уже зная, насколько она у нее чувствительна. Поцелуи становятся яростнее, жестче. Ее вздохи с каждым разом все громче, они отдаются от стен, бесстыдно разносясь по всему дому. Я, наконец, отпустил ее руки, зная, что сопротивления более не последует. Но даже если оно и будет, то уверен, что остановлю его.

— Посмотри на меня… — Мой хриплый голос, который я не узнавал, заставил вздрогнуть не только меня. Мне необходимо было увидеть ее отклик, ее страсть ко мне, я должен был знать, что это все взаимно. И снова это впервые. Меня никогда не заботило, то, что чувствует партнерша. Да, я доставлял женщинам удовольствие, но никогда не старался ради этого. Все получалось само. В большинстве случаев, мне даже не нужно было напрягаться, они делали все самостоятельно. Но сейчас, в этот миг времени, не существовало ничего и никого, не было этого отсталого мира, не было проблем с самоконтролем. Ни-че-го. Только она. Моя цель, моя главная задача, мое основное желание. Она посмотрела на меня сквозь густой черный веер ресниц и я уже был окрылен. Она горела вместе со мной. Ее глаза не могли лгать. Немного смущенные, но подернутые пеленой желания, они переливались всеми цветами лазури. И если до этого в ее серых глубинах я замечал лишь небольшие мелькающие лазурные всполохи, то сейчас они заполняли всю ее радужку, играя, переливаясь и сверкая ярче самих звезд.

— Ты прекрасна — выдохнул я и прильнул к ее груди, вынуждая податься мне навстречу. Она уже не могла сопротивляться наплыву эмоций, что охватили нас. Мы стали ощущать желания друг друга. И это было настоящим сумасшествием. Вихрь, жажда, нехватка кислорода. Мы задыхались вместе. Я сжимал одной рукой ее грудь, второй придерживал за лопатки. Прижимал к себе, целовал ее совершенные полушария, зажигая, воспаляя, и сдерживал себя из последних сил, чтобы ни приблизится к самой желанной вершинке, которую так хотел попробовать

— Аэль… пожалуйста… я… не… это неправильно… — и ее сдавленные хриплые стоны расставили все точки над "й". Я обвел ореол ее нежно розового соска, который мгновенно отреагировал на мою ласку, и жадно прильнул к нему ртом, словно это был мой жизненный источник.

— Боже… мой… да… — сквозь зубы прошипела девушка, и ее мгновенно выгнуло дугой, а я не мог остановиться. Я обхватил сладкую горошинку между зубов, и, осторожно покусывая, легонько стал ее посасывать, наслаждаясь мгновенной реакцией девушки. Она больше не могла сдерживаться. Ее чувства стыда, неудобства и легкого страха, которые благодаря нашей открывшейся связи я почувствовал, растворились, оставив мне пылающую и ненасытную самку.