Марина Суржевская - Для кого цветет лори

Иногда он думал о том последнем предсказании Морганы. Какое слово не сказала ему прорицательница?

А впрочем…

«Девушка с цветком на спине никогда тебя не оставит». Пусть будет так.

Ведь он сделает все, чтобы это было именно так.

Рыба ударила по воде серебристым хвостом, показала бок и, блеснув, ушла в глубину.

– А-а-а, зараза! Сорвалась, – с досадой сказал Рысый. Его спутник по обыкновению промолчал. Волна билась о борт лодки, качая утлое суденышко и толкая его к отмели.

Рысый покосился на парня, что сидел напротив. Разговаривать тот не любил. О себе не рассказывал. Впрочем, Рысый и не любопытничал. Парень жил в его доме, помогал с нехитрым хозяйством, соглашался, когда старик звал его на промысел.

Он появился на берегу шесть лет назад. Светлая борода, уставшие глаза, пыльная одежда. Путник сильно хромал и ходил, опираясь на клюку. Назвался Гахаром, попросил крова. Прижился.

Часто сидел на деревянных мостках, рассматривая море, но о чем думал в тот момент, никогда не говорил. Порой в такие минуты с его лицом что-то происходило, оно начинало оплывать, словно восковое, и меняться, как будто человек примерял разные маски. То просматривались черты мрачного брюнета, то светлоглазого блондина, а один раз Рысому и вовсе показалось, что он увидел давнюю свою знакомую Оникс… Но все эти облики были смазанными, нечеткими, мешались с другими, словно парень не мог удержать ни один из них.

А сам путник начинал тяжело дышать, на его глазах выступали слезы, и воск лица застывал, возвращая первоначальный облик. До той поры, когда все повторялось заново.

И еще парень часто смотрел на кольцо. Доставал из-за ворота серой потрепанной рубахи и разглядывал, положив на ладонь.

Выглядел перстень обычно – мужской, широкий, матовый. Кажется, там были какие-то символы или буквы, но читать Рысый не умел.

Рыба показалась на поверхности, дразня серебристой чешуей.

– Сейчас, милая, сейчас, – ласково приговаривал старик, насаживая на крючок приманку. – Потерпи, милая…

И удивился, когда его спутник вдруг встал в полный рост, грозя перевернуть их ненадежную опору. И вновь уставился на свою ладонь, где лежало кольцо. А потом вдруг прошипел что-то сквозь зубы, размахнулся и швырнул тусклый ободок в море. Кольцо блеснуло в закатном луче и без всплеска ушло на дно.

А парень рассмеялся. Как-то радостно, с облегчением. Словно наконец принял решение и снял с себя тяжелый груз.

– Карась хорош в похлебке, – помолчав, сообщил Рысый.

– Клюет, – подумав, хрипло отозвался его спутник.

 Здесь и далее стихи Юлии Цыпленковой.