Юлия Григорьева - Наследие

И Рик решился на некрасивый поступок. Он выспросил у отца разрешение отправиться на прогулку с драконом за пределы замка. Лорд Октор Илейни позволил, и с Риктором и Гором отправился один из драконоводов. Когда замок остался далеко позади, а мальчика и его подопечного окружала сочная зелень и аромат цветов, в изобилии растущих на склоне Лабирийских гор, где находилось поместье Илейни, Рик велел:

— Сними с него всю магическую дрянь и намордник.

— Ваш отец…

— Если не снимешь, я скажу, что ты на моих глазах лез под юбку Геретти, — отчеканил мальчик. — Ты знаешь, что отец не выносит распущенности.

— Но ведь этого не было! — воскликнул драконовод.

— Я могу быть очень убедительным, — усмехнулся Рик. — Снимай.

Мужчина некоторое время буравил взглядом младшего хозяина, затем сунул ему в руки ключ, отпирающий замок, созданный магом, сплюнул и отошел. Драконовод был обижен, Рик это понимал, но не сожалел об угрозе, потому что его дракон был измучен всеми теми ухищрениями, которыми огораживали сына хозяина от возможного нападения. Пусть Гор был малышом, но он оставался зверем, у которого имелись острые зубы, сильные лапы и длинные когти.

Мальчик подошел к дракону, тоскливо глядевшему в чистое небо, встал на колени перед ним и произнес:

— Все закончилось, малыш, теперь ты больше никогда не будешь связан.

Он отомкнул замок, освобождая своего подопечного, затем взялся за намордник и улыбнулся, глядя в глаза дракона.

— Я назвал тебя Гор-ин-Сианлэй, на языке древних это означает «свободный сын ветра». Это ты, Гор, и я всегда буду тебе другом, а не хозяином.

Намордник упал на траву, откинутый рукой маленького лорда, и Риктор поднялся на ноги. Драконенок некоторое время смотрел на него, не решаясь сделать первый шаг, но вот Рик отошел от него, и Гор втянул носом чистый горный воздух. Затем переступил с лапы на лапу, и его крылья с шорохом развернулись. Еще слабые, неспособные поднять малыша в воздух, но он, наконец, мог раскрыть их. Рик счастливо рассмеялся, глядя на ошеломленного свободой дракона.

— Бежим, Гор! — крикнул мальчик, срываясь с места. — Бежим со мной! Обгони меня!

Дракон обернулся, некоторое время глядел на Рика, затем поднялся на задние лапы, с силой ударил передними по земле и… помчался следом. И чем дольше он бежал, тем сильней охватывала его шальная радость. Лапы все быстрей перебирали по густой траве, ветер щекотал чешую, смех мальчишки рождал в горячем сердце маленького дракона желание взвиться вверх и лететь, лететь, лететь на волнах ветра, такого же свободного, каким он почувствовал себя сейчас.

— Гор! Гор! — Рик остановился и смотрел вслед убегающему дракону.

— Он сбежал, — мрачно произнес драконовод, оказавшийся за спиной.

— Нет, не сбежал, — уверенно ответил младший лорд Илейни. — Просто ему хорошо. Гор!

Дракон скрылся из виду. Рик испугался, что драконовод оказался прав, но не пожелал показывать своего страха перед взрослым мужчиной. Он упрямо сжал кулаки и снова выкрикнул:

— Гор!

И вдруг мимо них пронесся черный вихрь, сбив драконовода с ног. Вихрь издавал повизгивания и сопение, и это привело Рика в восторг. Он снова расхохотался.

— Гор! — Крик мальчика был наполнен ликованием и искрящимся счастьем.

Дракон снова исчез из виду, но вскоре появился вновь, остановился перед мальчиком и склонил голову набок, нетерпеливо перетаптываясь с лапы на лапу. Взгляд янтарных глаз с вертикальными черточками зрачков, сейчас казавшихся почти круглыми, так ясно говорил: «Ну, что же ты стоишь? Бежим! Скорей бежим!» И они побежали. Дракон впереди, мальчик сзади.

Драконовод поднялся на ноги, ворча себе под нос. Он покачал головой, глядя вслед двум детям, резвившимся среди зеленой травы, и все-таки улыбнулся, признавая правоту маленького лорда. Только мужчина не мог понять, почему дракон не дал стрекача, а вернулся и теперь носится, как какой-нибудь щенок, прыгая вокруг хозяина. А ответ был прост: Гор поверил тому, кто освободил его.

Люди неизменно считали, что драконы обладают лишь крупицами разума, а Рик всегда знал и верил, что гордые великаны будут поумней многих его собратьев. Гор понял и принял мальчика, обещавшего ему дружбу. И Рик ни разу не обманул дракона, не предал. С того дня аркан больше не ложился на чешуйчатую шею, намордник так и остался валяться в траве. И домой они возвращались, шествуя рядом, а драконовод ехал за ними на телеге с бесполезной клеткой.

Тогда Риктор солгал отцу, что украл ключ у слуги, принял свое наказание и отстоял право Гора на свободу. Драконовод не пострадал. Правда, взять дракона в замок отец не позволил, и Гор вернулся в драконник, гордо переступая лапами и раскрыв крылья. С того дня все сильней крепла связь между маленьким лордом и его драконом.

Риктор Илейни сам кормил, чистил, выгуливал своего летуна. Он первым увидел, как крылья Гора налились силой, и дракон оторвался от земли. Рик не позволил накинуть на своего любимца аркан, уверенный, что он вернется, и Гор вернулся. Он положил на плечо юного лорда уже немаленькую голову, и Рик крепко обнял дракона, прошептав:

— Я так горжусь тобой.

Риктор сам готовил Гора к упряжи, сам объезжал, не позволяя никому приблизиться к своему летуну. Слуги поговаривали, что у юного лорда и его дракона одно сердце на двоих — до того они понимали друг друга. Понадобилось не так много времени, чтобы обитатели поместья Илейни привыкли к тому, что неразлучную парочку можно было встретить где угодно и когда угодно. Дракон подрастал, но люди не боялись его, видя, что юноша без всяких охранных ухищрений возится с опасным зверем, и тот не спешит его сожрать.

Они вместе росли, вместе взрослели. Гор был единственным, кто знал все тайны младшего лорда Илейни. Рик делился с ним всем на свете. Он пересказывал дракону то, что говорил учитель, делился своими успехами в ратном деле, похвастался, когда впервые познал женщину, пообещав найти своему другу лучшую драконицу, как только тот войдет в брачную пору. И когда старшего Илейни принесли мертвым с охоты, слезы молодого лорда видел только его дракон. Он положил на колени Рику голову и жалобно ворчал, горюя вместе со своим человеком.

Возможно, именно благодаря той свободе и доверию, что связывали дракона и его драконоправа, у Гора проснулся огонь. Проснулся рано и неожиданно. Огнедышащих драконов было мало: огонь просыпался чаще всего у агрессивных особей, уже в зрелом возрасте. А Гор выдохнул первую струйку дыма, когда ему исполнилось всего тридцать девять лет. Юный, только входящий пору зрелости дракон, еще не познавший не одной драконицы, он промучился несколько дней. То ярился, то сжимался в комок. Дракон страдал, и вместе с ним страдал Риктор, не отходивший от своего летуна ни на шаг. Лекари предполагали разное, даже отравление, и это предположение едва не стоило жизни слугам, готовившим еду для Гора. И только наложница, к которой Илейни питал слабость, удержала руку лорда, сжавшую меч.