Юлия Григорьева - Наследие

Глава 1

Гул толпы поднимался высоко в небо — туда, где кружились драконы, разминавшие крылья. Люди сидели на трибунах, задрав головы, и рассматривали гордых великанов, на которых сейчас восседали драконоводы, готовившие драконов к играм. С земли было невозможно рассмотреть, кому принадлежал тот или иной летун — цвета их попон терялись в небесной выси, и все-таки зрители указывали пальцами, уверенно выкрикивая имена владельцев. Почти никто не угадал, но никто ведь не запрещал гордиться тем, что невозможно проверить и опровергнуть.

Впрочем, на земле также было на что обратить жадный до зрелищ взор. На арене сейчас состязались воины на мечах, между трибун стояли приглашенные маги, запускающие в небо разноцветные огни. Они взмывали над ристалищем и распадались на разнообразные картины. Зеваки могли увидеть славного короля Эдинура, одержавшего на своем белоснежном драконе победу над темным магом Хольстремом. Но вот образ короля таял, и в небо поднимались прекрасные сияющие девы, кружащиеся в изумительном танце. Их тела соблазнительно изгибались на потеху мужчинам. Но исчезали девы, и над ареной мчалась огненная конница, взметая в небо сверкающие мечи.

Пока народ наслаждался зрелищами, между рядами бродили торговцы хмелем, сладкой водой и медово-ореховыми палочками, которые таяли в руках, но отказать себе в удовольствии вкусить их было невозможно. И люди не отказывали, тем более где-то недалеко застыли водоносы, которые по первому требованию подносили миски с водой, чтобы зрители могли омыть руки и не отвлекаться от зрелища такими мелочами, как липкие пальцы. И все-таки, несмотря на разнообразные увеселения, народ ждал главного: когда на ристалище войдут драконоправы. Так называли седоков, управляющих великанами, закованными в чешую.

Подобное заслуживало уважения: не каждого признавали эти чудо-звери. Не каждому покорялись. Даже просто прокатиться дано было не всем. Если человек не нравился дракону, то он скорей подвергнется наказанию, чем позволит приблизиться к себе. Потому драконоправы пользовались всеобщим поклонением и почитались едва ли не за великих воинов. Дамы влюблялись в них безоговорочно, мужчины втайне завидовали, дети мечтали быть похожими на них. И даже горбатый карлик мог считаться завидным женихом, если перед ним склонил голову дракон.

Испокон веков Драконьи игры проходили на берегу Шуанийского моря, где на высоком утесе возвышалась Башня Грез. Кто и почему так назвал эту башню, уже никто не помнил. Кажется, там жила дочь одного из лордов, закрытая отцом после побега с возлюбленным-простолюдином. А может, и не было никакой дочки лорда, и все это красивая сказка, но название прижилось в народе.

В общем-то, башня была частью замка, принадлежавшего лорду Илейни, главному устроителю Драконьих игр, но замок — это замок, а Башня Грез будоражила воображение и рождала целые легенды. «Дочь лорда» была лишь одной из них. Обитателям древней твердыни эти легенды не мешали. Они с добродушной усмешкой слушали новые сказки, важно кивая головами, не подтверждая и не опровергая их.

Молодой лорд Илейни в этом году тоже стал участником Игр. Его дракон сейчас отдыхал перед вылетом, и сам лорд сидел в удобном кресле, читая труды одного из мудрецов древности. Он даже не обратил внимания на открывшуюся дверь, в которую проскользнула молодая женщина с белоснежными, как снег, волосами и черными, как ночь, глазами. Она неслышно приблизилась к лорду Илейни и положила на его плечи тонкие ладони.

— Мой господин, — позвала женщина.

Широкая мужская ладонь накрыла ее пальцы, и по губам молодого лорда скользнула легкая улыбка. Женщина обошла кресло, устроилась на коленях мужчины и потянулась к его губам, но лорд остановил.

— Не стоит, Нэми, — покачал он головой. — Гор тревожится, когда чувствует запах женщины. Ему пришла пора спариваться.

— Почему дракон может желать того, чего не желает его седок? — с улыбкой спросила Нэми.

— Седок получит желаемое, когда вернется в замок; дракону же придется ждать подходящей самки: он более избирателен, — усмехнулся мужчина и поднялся с кресла, ставя женщину на ноги.

— Мой господин хочет сказать, что сам восходит на ложе с кем попало? — обиженно спросила наложница.

— Глупости. — Он отвел белоснежную прядку с женского лба. — Иди, Нэми, лучше навести меня после игр. Сейчас мне нужно собираться.

— Один поцелуй. — Она игриво взмахнула ресницами.

Лорд Илейни усмехнулся, поцеловал наложницу в лоб и развернул к двери, сопроводив легким шлепком по аппетитному округлому заду. Женщина обернулась, обиженно надув пухлые губки, но мужчина остался неумолим. Нэми протяжно вздохнула и послушно покинула покои господина. Лорд достал из-под камзола амулет, по виду похожий на алмазную слезу, сжал его в ладони и, прикрыв глаза, прошептал:

— Будьте со мной, матушка.

Амулет нагрелся в ладони Илейни, отдавая тепло его телу, наполняя силой и уверенностью. Это была древняя магия, которой воспользовалась леди Илейни, умирая. Она отдала свою душу амулету. И это стало главной ценностью, которую мать оставила сыну после себя. Мужчина прижался губами к алмазной капле и вновь спрятал ее. Затем прошел в опочивальню, где с вечера был приготовлен голубой костюм. Золотые узоры, которыми он был расшит, складывались в обережные руны, лаская взор изысканностью и искусностью работы мастериц, которые шили одежду молодому господину. Переодевался мужчина в одиночестве. Лорд Риктор Илейни не пожелал, чтобы кто-то присутствовал рядом, когда он будет готовиться к Играм. Ему сейчас было необходимо уединение и покой.

И когда он спустится в драконник, чтобы собственноручно надеть упряжь на летуна, рядом тоже никого не будет. Только лорд и его дракон. Так было всегда. Риктор Илейни никому не доверял своего любимца. Он растил его, ухаживал, баловал, позволяя вольности. Разговаривал, будто дракон мог понять его. И людям, служившим лорду, казалось, что летун и правда его понимает — до того внимательно великан следил за хозяином. Даже отвечал по-своему, по-драконьи, временами выдыхая из ноздрей облачка дыма. И если кому-то доводилось оказаться рядом с господином и летуном, то возникало стойкое ощущение, что эти двое отлично понимают друг друга.

Гор был одним из немногих драконов, в ком проснулось пламя, и это создавало для его хозяина некоторые сложности. Обычно спарить дракона было не так уж и сложно, но огнедышащие принимали только «свою» самку, и владельцам приходилось изрядно попотеть, прежде чем им удавалось найти пару своему летуну. Дракон, который долго не имел возможности покрыть собой драконицу, становился неуправляемым. Драконье бешенство считалось одним из страшнейших бедствий во всем мире. Огнедышащий великан мог выжечь не одно селение, уничтожив в своей необузданной ярости многие жизни.