Владимир Купрашевич - Архивариус, или Игрушка для большой девочки (переиздание)

Ксюша, зная, что подруга привыкла сочинять на ходу не вникала в детали ее похождений.

— Может тебе не к тому врачу? — осторожно предположила она.

— Может быть, — вздохнула Женя и принялась разливать по чашкам чай.

— Может у тебя от Василия?! — зачем-то брякнула Ксения.

Женя, бегло взглянув на подругу, плеснула кипяток мимо чашки.

— Да нет, что ты! С ним все в порядке.… В общем, это профилактика. Вдруг что проявится… А у тебя как?

— Что у меня? Я же с мужем.

Женя хмыкнула, нарезала батон, намазала ломтики маслом.

— А что это за многоликая такая любовь? Групповуха, что ли?

Ксения неохотно кивнула головой.

— Ну, ты и даешь, мать… Ну, даешь! С места и в карьер! А изображала …

Взглянув на помрачневшее лицо подруги, Женя осеклась.

— Что, изнасиловали что ли? — дошло до нее.

— Да,… мальчики-херувимчики. Примерные ребята. Пригласил один в подвал. Нравился мне. И видела же, что глаза ненормальные! А их там свора. Травки накурились. Рот мне заклеили, чтоб не орала… А через неделю, еще не зажило, как в подъезде подруги сволочь маньяк добавил. Пришел на побывочку, решил оторваться. Морячок. Всю тельняшку и морду ему располосовала, но разве справишься с бугаем. Правда, этого я засадила по строгому, а сама подалась. Город то маленький, с таким дипломом только на край света или куда в муравейник, вроде Питера… Года два на мужиков смотреть не могла. Пошла на курсы самбо. А ржанье этой зелени и их рожи не переношу до сих пор. Убить хочется. Здесь, на работе один приклеивался. И вроде уже не зеленый, а наглость та же. Так я его об стенку так шарахнула, сразу остыл. Еще, правда, Корнилыч помог…

Женя сидела без движения, потом, когда наступила тишина, добавила уже к своему повествованию:

— А ты знаешь, я и сама не очень люблю это дело… Просто спортивный интерес. Иногда бывает приятно, но все чего-то боишься. Ну, правда, в последнее время…

— А я только с Корнилычем, хоть он тебе и не по нутру, почувствовала, каким должен быть настоящий мужик. У него одни руки… А, когда ты сама у штурвала…

Женя засмеялась.

— Ну, ты стала настоящей морячкой.

Ксюша махнула рукой.

— Так прилипает.

— Ну, ладно, ложимся, а то еще начнешь в деталях рассказывать, чего доброго, захочется … Уже третий час. Мне на занятия с утра. На кой черт учусь, не понимаю. Вечером встретимся. Ключ в прихожей, на гвоздике. У меня второй есть. Если зависнешь где, позвони.

— У тебя телефон в порядке?

— Да, а что спрашиваешь.

— Я оставила ему твой номер, знаю что бесполезно…

У входа в подъезд, где жил Корнилыч, замешкался какой-то маленький, но плотненький старичок, в темном плаще. Ксюша, пропустив его, вошла следом и шагнула к двери и замерла. Записка ее исчезла. Чувствуя, как перехватывает дыхание Ксюша накрыла ладонью кнопку звонка. Раз, второй… Снова тишина. Она прикоснулась кончиками пальцев к пупырчатому кожзаменителю и вздохнула, затем внимательно осмотрела замок. По следам, похоже, что его меняли недавно, а трещинки и надломы наводили на мысль, что предыдущий был выломан. Она повернулась, чтобы выйти на улицу и вдруг почувствовала как чьи-то цепкие пальцы взяли ее за локоть. Ксения вздрогнула и оглянулась. Старичок, которого она пропустила в подъезд, маленькими пытливыми глазками следил за выражением ее лица.

— Вас интересует Михаил Корнилович?

Ксения молча кивнула головой и спохватилась.

— А что, вы знаете, где он?!

Тот помолчал, отведя на некоторое время взгляд куда-то в пыльный угол подъезда, затем снова вернулся к Ксении. Он продолжал придерживать ее руку и это должно было настораживать, но лицо мужичка, само добродушие — широкое, с чуть вздернутым носом, с рябоватой, словно в веснушках кожей не вызывало тревоги.

— Вы родственница ему или знакомая? — поинтересовался он.

Ксения хотела, было ответить, как вдруг заметила на двери квартиры Корнилыча приклеенную, существенно ниже середины косяка, серенькую бумажку с расплывчатой, бледной печатью. Она наклонилась к ней, но смогла только различить слово «жилищная».

— Что с ним?! — встрепенулась Ксюша и выдернула локоть из пальцев мужичка. — Это вы вытащили мою записку?

— Пройдемте, — уже более сухо пробормотал тот, — уголовный розыск.

Ксения не могла отвести глаз от бумаги с печатью.

— С ним что-то случилось, его убили?

— Успокойтесь, — старичок попытался вновь взять Ксению за локоть, но она так резко оттолкнула его, что тот спиной привалился к опечатанной двери.

— Ого! — удивился он. — Темпераментная девушка. Не надо, прошу вас поднимать шум. Пройти все равно придется. Мы задерживаем каждого, кто появляется у этой квартиры. Проверяем версию, но ничего пока не знаем. Человек исчез, поступило заявление от организации…

Ксения, в последний раз пробежав взглядом по обшивке двери, вышла из подъезда.

— Не держите меня. Никуда я не денусь, — устало потребовала она.

Дед кивнул головой и сунул руки в карманы.

— Да тут недалеко, только перейти улицу.

— Давно это случилось?

— Не то чтобы очень.

В полуподвальном помещении — квадратной побеленной комнате, без окон, с низким потолком, разделенной пополам деревянным барьером, за столом (по другую сторону ограды) сидел в вольной позе офицер милиции, в расстегнутом, почти до пупа, мундире, под которым пестрела тельняшка. Появление Ксении его явно обрадовало. Он подцепил брошенную на соседний стул, блином вниз, форменную фуражку, напялил на голову, но затем снова снял и аккуратно положил на край стола.

— Так, так, — бодро пробормотал он, оглядывая несколько раз вниз — вверх вечернюю гостью. Лицо его, с еще просвечивающими сквозь бледную кожу точками исчезающих угрей, порозовело. — Есть, кем заняться.

— Остынь, родимый, — огрызнулась Ксения. — Не созрел.

Лейтенант недовольно и вопрошающе уставился на старика, вошедшего следом.

— Это от глухаря, — буркнул тот.

— Да… — протянул, похоже, разочарованно лейтенант. — Ладно, разберемся.

Жестом руки он отправил помощника обратно за дверь и испытующе уставился в лицо Ксении. Китель свой он так и не застегнул и тельняшка, не первой свежести выпирала крупным планом.

— Я слушаю, — сузив глаза, прервала она бесцеремонное занятие милиционера.

Тот хмыкнул.

— Слушать собрался я.

— Что случилось с Корнилычем? Почему опечатана его квартира? — напирала Ксения.

Лейтенант заерзал на стуле.

— Кто вы и какое отношение имеете к пропавшему? — выложил он свой перечень вопросов.

— Вас не касаются мои отношения с ним. Остальное в паспорте.

Она швырнула на стол милиционера красную книжицу. Тот полистал документ и отложил его в сторону.

— Не понятно. Придется задержать, — растягивая слова, с явным удовольствием заключил милиционер.