Галина Чередий - Лилия между тернами

— У меня документов нет, — пробормотала я.

— У этого козла, что ли, остались? — я вынуждена была кивнуть.

— Ладно, давай завтра разберемся, как их вернуть.

Вскоре мы подкатили на стоянку перед элитной высоткой. В вестибюле дома консьержка смотрела на меня с открытым ртом.

— Кажется, тебя завтра засыпят вопросами, зачем ты бомжиху в дом притащила, — сказала я.

— А, да забей! Я всегда так делаю, — фыркнула Инна.

Она шагала модельной походкой в своей мини юбке и на высоченных каблуках, высоко подняв голову, так, словно была царицей мира. Если честно, никогда бы не подумала, что такая девушка может запросто остановиться на ночной пустынной дороге, подобрать нелепо одетую, грязную незнакомку, да еще и привезти в свой дом. Но Инна вела себя так, словно делала подобное каждую ночь.

Квартира Инны была на втором этаже, и поднимались мы по лестнице.

— Давай сразу в ванную, — скомандовала она мне.

Глянув на себя в большое зеркало в ванной, я её поняла. Кто же захочет такое чудовище в приличную квартиру пускать?

— Вот полотенца. Это шмотки. Бери, не стесняйся, у меня, небось, не последнее. Мойся сколько нужно. Бери мыло и шампунь. Я тебя на кухне буду ждать.

Встав под обжигающие струи, я запретила себе снова раскисать и быстро вымыла волосы и оттерла тело от грязи. Мне нужно включить мозги, если я хочу выжить. Мне сейчас совершенно случайно и без каких либо причин помогала человеческая девушка. Отец не приветствовал общение с людьми после маминой смерти. Он так и не простил себе то, что не был с нами рядом, когда мы так в этом нуждались. И не простил всем тем безразличным людям, что проезжали мимо разбитой машины на обочине, не остановились и даже не позвонили в скорую, пока моя мама истекала кровью, а я, испуганная и одинокая маленькая девочка наблюдала за этим. Если бы помощь пришла вовремя, маму бы спасли. Но она не пришла. Поэтому с людьми только деловые контакты и необходимость. Отец не доверял людям, и они не нравились ему. Он говорил, что первым и последним человеком, которому он доверял, была моя мать. Но вот я стою под душем в квартире совершенно незнакомой молодой женщины, и она абсолютно бескорыстно помогла мне и явно намерена помогать дальше.

Инна явно жила в квартире не одна. В ванной были и мужские средства ухода, и своеобразный запах. Я надела мягкий спортивный костюм и вышла на кухню. Инна уже накрыла на стол и сейчас смотрела выпуск ночных новостей.

— Страшный пожар, вспыхнувший глубокой ночью в большом загородном доме в поселке N, похоже, унес жизни всех жильцов. Ужасная трагедия… — вертлявый корреспондент активно жестикулировал перед камерой, а я уже не могла слышать слова.

Глухое рыдание вырвалось из моей груди, и я не отрываясь глядела как горит мой родной дом.

Инна молча стояла и смотрела на меня. Потом полезла в холодильник и достала бутылку водки, а из шкафа пару рюмок. Налив тягучую жидкость, она пододвинула одну мне. Я замотала головой и поморщилась.

— Нет… Я никогда… Я не смогу… — всхлипывала я.

— Что, до сих пор не пробовала водку?

— Вообще алкоголь, — запах спирта обжигал мой нос.

— Ну, ты даешь! Ты что, с Луны? Ну, тогда, похоже, сейчас самое время начать приобщаться! Давай залпом, — и она продемонстрировала мне, опрокинув в себя всю рюмку.

Я трясущейся рукой взяла водку и сделала то же, что и она. Это было просто ужасно! Горло как облили кипятком, а нос просто сошёл с ума. Но это жуткое ощущение четко напомнило мне, что я жива. В желудке стало горячо.

— На, зажуй, — сунула мне под нос Инна соленый огурец.

В голове странно зашумело, и напряженное тело вдруг стало расслабляться.

— Давай еще по одной, не чокаясь, и поедим.

Я даже не стала возражать.

Какое-то время мы ели молча.

— Там, в том доме… Это ведь были твои близкие? — осторожно спросила Инна.

Будь я трезвой, наверное, испугалась бы догадки Инны или смогла бы достоверно соврать. Но я только кивнула.

— Это не просто пожар, ведь так? — мне оставалось только опять кивнуть.

— Выходит, у тебя теперь действительно никого нет? — тихо спросила она.

— Все умерли. Их убили, — выдавила я.

— Останешься у меня, — стукнула кулаком по столу Инна, и я подпрыгнула. — Придумаем чего-нибудь!

Она еще выпила, а я отказалась. У меня и так уже все плыло.

— Я не могу у тебя остаться. Те, кто убил моих близких, знают, что я сбежала. Они будут искать и скоро придут за мной. И ты можешь пострадать, — пролепетала заплетающимся языком.

— Да пусть попробуют прийти! — воинственно вскинулась Инна. — Ты знаешь, кто мой любовник?

Нет, я не знала и помотала тяжелой головой.

— Мой мужик — Евгений Пежин, слышала о таком?

— Нет.

— А о Жене Гоблине?

— О нём слышала. От отца.

Да, я его даже видела неоднократно. Он приезжал много раз к отцу по делам. Когда я была помладше, он даже привозил мне конфеты.

— Так вот, это для всех он жестюк Женька Гоблин. А для меня — мой Женечка, который в задницу меня целует и исполняет любой каприз. Я его попрошу, и он все разрулит!

— Зачем тебе это? — удивилась я.

— А просто я так хочу! Нравишься ты мне! — кажется, Инна уже была пьяна.

Я так точно — уже еле сидела на стуле. Алкоголь был чем-то новым для моего организма, и вот теперь я понимаю, зачем его пьют. Боль, выжигавшая все внутри, как-то притупилась, и отчаяние отступило. Хотелось верить в то, что мне действительно удастся спастись.

— Так, ты, смотрю, совсем готовая. Пойдем, я тебя спать уложу, — Инна обняла меня за плечи и увлекла в комнату. Мои глаза закрылись, как только голова коснулась подушки.

Крики и рёв, жуткий грохот внизу… Я вскакиваю с постели и хочу посмотреть, что там происходит… Истошный женский визг и яростное рычание… Едва я подхожу к двери, в комнату врывается мой отец и, схватив меня, толкает к окну. Снаружи звуки борьбы, и я слышу грязные ругательства Аримана — моей Тени и телохранителя.

— Быстрее! Ты должна бежать, малыш! Немедленно!..

Я хочу спросить, что происходит, но отец открывает окно и толкает меня к нему…

— Ники, они убили всех! — дверь застонала под мощными ударами.

— Открывай, Барс! Кончилось твоё время! — рычит кто-то с другой стороны. — Будь мужиком, давай закончим все быстро! Обещаю, ты даже не заметишь, как сдохнешь!

— Я люблю тебя, помни это! — отец толкает меня, и я падаю вниз на грязную мокрую землю. — Найди Риммана! Он единственный сможет тебе помочь…

Он говорит еще что-то, но я не слышу, так как треск ломаемого дерева перекрывает звук его голоса.

Окно захлопывается, а я остаюсь под холодным дождем и опять слышу эти жуткие звуки. Отец борется, но силы не равны…

Я задыхаюсь, не могу заставить легкие расшириться ради нового глотка воздуха от его предсмертного рыка и с хрипом просыпаюсь.