Сладострастный монах

Два дня покою, которые прописала мне мадам Динвиль, истекли. Наступил третий день. И хотя природная твердость восстановилась, я чувствовал лишь небольшую склонность к увеселениям в замке. Воспоминание о случившемся парализовало мои желания прежде, чем они возникали. Дабы подавить в себе оставшиеся сексуальные стремления, я принял все до одной пилюли, которые дала мне мадам Динвиль. Благодаря им я проспал несколько часов кряду, а, пробудившись, обнаружил у себя такую эрекцию, подобную которой никогда за собой не замечал. Напряженное орудие подрагивало и жаждало удовлетворения.

Я чрезвычайно смутился и растерялся. Любезный читатель, верно, улыбнется. Он напомнит мне, что ладонь да пять пальцев — это все, что необходимо для облегчения страданий. Совершенно верно! Можно пойти дальше и сказать: «Дом-Бугр, у тебя на руке пять пальцев — надежное средство от невоздержанности плоти. Так почему же ты их не используешь? Как ты думаешь, что делают священники, когда поблизости не оказывается услужливых монашек или прихожанок? Ведь не всегда в твоем распоряжении бордель или набожная дурочка. Разумеется, они до посинения мастурбируют. Простаки полагают, что их бледность объясняется аскетическим образом жизни, но теперь тебе известно, отчего она происходит. Так почему же не обратиться к средству, которое они с успехом применяют?»

Для меня все это не было секретом, но за последние три дня я настолько лишился присутствия духа, что теперь мне не хотелось облегчаться в одиночку. Тем не менее, я не сумел справиться с собою. Рука моя медленно потянулась к подрагивавшему органу. Потирая и поглаживая его, я не останавливался до тех пор, пока не исчезли все мои страдания. Меня разобрало любопытство, насколько долго смогу я длить сладостную агонию. Играя с собой таким образом, я вызывал в воображении некую юную застенчивую гризетку, еще не познавшую восторги любви и не помышляющую, какое желание она пробуждает в мужчинах. Она краснела всякий раз, как я целовал ее в уста, и не пыталась сопротивляться, когда я начал распускать ее корсаж, дабы насладиться видом то вздымающейся, то опускающейся восхитительной груди. Затем рука моя опустилась к горячей маленькой п…де, и это поначалу встретило решительный отпор.

Удовольствие искристо, игристо и эфемерно. Ежели и сравнивать его с чем-либо, то лишь с пламенем, которое вдруг вырывается из недр земли, ослепляет своим великолепием и пропадает прежде, чем ты угадаешь его причину. Таково и удовольствие. Оно появляется на мгновение и затем исчезает.

Единственный способ овладеть им — это одурачить его, поймать в ловушку, принудить остаться с тобою силой, шутя отпустить, возвратить, позволить ускользнуть и еще раз поймать. Только так можно насладиться им в полной мере.

Я был так поглощен развлечением, что не заметил, как опустилась ночь. За это время я эякулировал не однажды и теперь был готов уснуть, как вдруг увидел, что мимо моей кровати крадучись пробирается некто в ночной рубашке.

Я сразу подумал, что это молодой богослов, о котором я упоминал, описывая Николь.

«Если это он, то скорее всего он направляется к Николь, — сказал я себе. — Надо проследить за ним».

Я выскочил из кровати, облачился в походную форму, то бишь в ночную сорочку, и на ощупь пробрался в коридор, который, по моему разумению, вел к комнате Николь. Дверь оказалась приоткрытой, и я без колебаний вошел туда. Соблюдая крайнюю предосторожность, я приблизился к кровати, где, по моим расчетам, любовники должны были заниматься амурными играми.

Я чутко прислушивался, ожидая услышать привычные вздохи, стоны и придыхания. Из постели доносилось чье-то тяжелое дыхание, но там, очевидно, был один человек. «Наверно, богослов сбился с пути», — с надеждой подумал я.

Поводя ладонью по лежавшему в кровати телу, я сразу же обнаружил, что оно принадлежит женщине. Тогда я поцеловал ее в уста.

«Ах, — пробормотала она едва слышно, — я так долго ждала тебя, что уснула. Но раз уж пришел, не медли, влезай на меня скорее».

Не нуждаясь в дальнейших приглашениях, я оседлал мою Венеру. Заметно было, что она не слишком пылко обнимает меня. Видимо, моя нерасторопность вызвала ее неудовольствие, однако я поздравил себя со счастливым случаем, что мне предоставила судьба. Теперь я мог отомстить этой презрительной высокомерной девице, которая столь часто отвергала мои предложения. Она приняла меня за кого-то другого, и это весьма позабавило меня.

Лобзая ее глаза и губы, я отдавался восторгам, в которых мне было отказано на, как мне казалось, целую вечность. Я нежно массировал податливые груди, а Николь обладала самыми очаровательными грудками, какие только можно себе вообразить, восхитительными в своей упругости и прелести. Сама Венера позавидовала бы таким полушариям. Я был на верху блаженства. Дабы вознаградить ее за радости, что она мне дарила, я выпустил в нее струю, подобную которой, держу пари, она никогда прежде не принимала. Из ее охов да ахов я заключил, что она и не мечтала о такой воистину королевской щедрости.

Едва я увенчал труды первым разрядом, как почувствовал позыв ко второму действию. Клянусь, что похвалы, которые она мне расточала, были заслуженными. Однако по ее настроению я понял, что она не прочь разыграть третий акт, дабы вписать эту ночь в анналы. И хотя я был в неплохой форме и мог дать ей желательное удовлетворение, страх быть застигнутым врасплох богословом несколько умерил мой энтузиазм. Я стал в тупик, не зная, какой предлог выбрать для того, чтобы объяснить мое промедление, но желания ее становились все более требовательными, и тогда я почувствовал, что мне сам черт не брат, и пустился во все тяжкие.

Однако два разряда все же истощили эротический задор. Видения исчезли, и разум вернулся в обычное состояние. Покровы оказались сброшены, и вещи обрели свою истинную ценность. Излишне доказывать, что красивые женщины дают сто очков вперед обиженным природой дурнушкам. Последним я хочу кое-что посоветовать. Отдаваясь мужчинам, открывайте свои прелести постепенно и расчетливо. Не выставляйте их напоказ сразу. Если вы не оставите ничего, к чему можно было бы стремиться, мужчина потеряет всякий интерес. Страсть гаснет при чересчур полном удовлетворении, Всегда должно оставаться что-то, к чему стремиться и чего желать. И ежели вы будете всегда оставлять нечто на потом, вот тогда вы будете конкурировать с красавицами на равных.

Не передать словами, до чего приятно было проводить рукою по прелестям моей неуловимой наяды! Однако я с изумлением обнаружил, что они перестали быть похожими на те, что я ласкал всего лишь несколько мгновений тому назад. Ляжки, которые были упругими и бархатистыми, стали высохшими и сморщенными. Восхитительно тесная п…да превратилась в зияющую расселину, а очаровательные груди, подобранные и твердые, обвисли и одрябли. Ужасная метаморфоза поразила меня, но я еще утешался, что это всего лишь игра моего воображения. Несмотря на неприятную перемену, я был готов к третьей атаке. И только я пошел на приступ, как меня и мою партнершу напугал шум, донесшийся из соседней комнаты, которую, как я полагал, занимала древняя Франсуаза.