Фасо Буркина - Естество в Рыбачьем (с иллюстрациями) [СИ]

— А ты не бойся, девушки любят настойчивых парней. Не грубо, но прямо скажи, так мол и так, ты мне нравишься, мешаешь спать. Снится ведь?

— Снится… Уже пытался сказать. Открою рот, а говорю вообще хрень какую-то. Мямлю, как двоечник перед училкой.

— А ты сначала без слов. Цветочек там, конфетку… Старайся быть с ней рядом как можно больше, и слова сами собой скажутся. Ведь им не нужны поэмы, им нужна суть. Ты же умный парень, знаешь эти главные слова. Скажи их мне.

— Я тебя люблю. Так?

— Да, сынок. Но только душевности больше вложи в них. И они зазвучат как песня. Я её знаю? — папа решил схитрить.

— Это Оля, пап. Наша Оля.

— Фью…! Вот оно как. Сидеть у главного блюда и не попробовать его… Не завидую тебе. Мама сказала, что у тебя поллюции практически каждый день. Может лучше будешь по-простому снимать напряжение…? Подрочишь… Не помогает…? Сильно значит любишь. Та-а-ак, тогда получается, что ты в любой день скажешь ей о любви, начнёте целоваться, а там и до кровати не далеко. За вами ведь не уследишь, трусов верности не наденешь. Я поговорю с Ларисой…, накажу ей чтобы не начала скандалить… Дело молодое…, НО! Вам ещё учиться, набираться жизненного опыта, а малыш может вам помешать. Про гондоны слыхал…? Видел? Вот я в аптеку заскочил, взял пяток. Сможешь ежели чо накрутить?

Андрей забавлялся речами отца. Ответил, что ни разу не видел и не накатывал презерватив.

— Давай, подрочи и потом покажу как надевать.

— Па. Ты чо!? Мы же с тобой не эти… пидоры которые. Я как-нибудь сам разберусь. Не дурак чай.

— А чо? Я ни чо.

— Сам то смог бы возбудиться при постороннем…? То то!

— Ну сам, так сам. А слушай, я тут решил… Разрешу вам с Олей спать на одной кровати. А насчёт Лариски не волнуйся, как я скажу, так и будет.

— Ты отличный мужик, папа. Врубился в тему. Вот осталось только мне сказать… А к чёрту!!! Сейчас пойду и скажу. Чего тянуть.

— Стоп, стоп! Испугаешь ещё! Девушки ранимые существа. Ты завтра начни подкатывать.

Андрей и сам понял, что спешит. Мама ведь ещё не дала добро. А именно она решала всё в семье. К тому же она должна хотя бы рассказать о базовом принципе дефлорации. Он вышел в зал. Ни мамы, ни возлюбленной не нашёл. Только теперь услышал плеск в ванной. А из-под двери родительской спальни виден свет. Стукнувшись туда получил разрешение.

— Добрый вечер, мама. — Андрей плотно прикрыл дверь. — Папа поговорил со мной. Осталось дело за мной.

— И тебе не терпится…? А презервативы?

— Папа уже купил.

— Вот конспиратор. Сказал за куревом пойдёт, а сам за резинками… Но всё-таки я сегодня против. Она должна осознать… хотя бы ночь и день. Но с таким стояком… ходить по дому… Сейчас Оля из ванной выйдет, а ты… на вот грязное постельное отнеси в бак и там… Мой же ты умница. Для помощи, расскажу… Предварительная ласка Оли должна быть не менее пяти минут. Грудки помнИ, писечку поласкай, попку потискай. Не пугайся её худобы — это буквально на полгода, а там поправится наша Оленька, станет справненькой, будет за что взяться. Увидишь, когда, что она на ногах не держится, разденься сам, затем её. Головку члена подвигай вдоль щели, измажь её соком. Затем направь в самую красноту. Как головка упрётся в плеву, остановись, подвигайся туда-сюда. Прорвёшь когда — замри. Дай ей привыкнуть. Про резинку не сказала! Ай-яй! Не забудь! Сейчас самый напряжённый момент.

Андрей, вслушиваясь в речи женщины, неожиданно затрясся и кончил.

— Эякулировал…? Ну вот как на тебя оказывается действуют речи о сексе.

— Ага. Ещё и ты без трусов сидишь, волосиками сверкаешь. — Андрей наладил дыхание, краешком простыни вытер сперму с живота и бедра. — Раньше не ходила без белья. Сегодня с чего?

— Показала твоей… жене, что такое оргазм. Она в этом оказалась совсем неискушённой.

— Дрочили обе?

— А что только тебе можно?

— Какая у неё пиздёнка?

— Такой же матерщинник, как она. Хуй, пизда.

— Зато как красиво. А то член, фаллос, пенис — медициной и мрамором прёт. А в этих терминах основная суть русского интима. Мам, а когда у Оли пойдут месячные, можно я с тобой?

— Ах, кобелина, кобелина. Молодая жена будет страдать, а он по чужим бабам бегать. Да, ладно уж…, какая я тебе чужая. Но только с тебя за это плата. Тайно запиши хотя бы звуки ваши… Видео будет лучше… Ой, Оля идёт. На… Андрей, это в бак отнеси, пожалуйста.

Оля обратила внимание, как покраснел любимый парень.

— Чего это он?

— Да, денег попросил. Отцу не говорит, стесняется. Подарок, наверное, хочет тебе купить. Сказала, что вечером деньги не дают. Утром…

— А-а-а. Дверь надо открыть и форточку по шире. Письками нашими воняет.

«Душенька-дюшенька! Ну давай не дрейфь, скажи… Ладно до квартиры. И если ты там промолчишь, я сама буду властвовать над тобой!»

«Блин! Какую хуйню я несу! Зачем ей знать, что сказала Сансановна, о мнении Коперника. Идиот! Так. Или в квартире я это скажу или, уйду на хрен из дому.»

— Оля!

— Да, Дюшенька!

— Дюшенька?

— Андрюша — Дюша. Я так тебя называю. Люби…

— Оля!!! Я не могу без тебя! Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ! Я с ума схожу, думая о тебе и днём, и ночью.

— Сказал! Мама! Мамочка! Он это сказал! Я не убью его. Я сама без него не могу, мамочка. Я самая счастливая девушка на свете. — девушка обвила шею парня руками. Первый поцелуй Андрея поразил Олю своей опытностью, но она не придала этому значение — другие чувства взвинтили сознание юного создания. — Пока девушка, пока… Да, Дюша?

— Да, любимая, осталось не долго. — много лет ему мечталось вот так обвить стан руками — измерить охват на талии, вокруг грудной клетки. Да это тело было жёстче Ларисиного, легко прощупывались кости, но в тоже время стан был более податлив, послушно управлялся рукой. — Только мне надо искупнуться, сегодня физрук до пота загонял.

— И я с тобой… А в ноздрю…! То-то же… Или ты стесняешься показаться передо мной обнажённым? Ду! — ра! — чок!

С последним словом упали первые вещи с тела прелестницы. Парень последовал её примеру, не впервые обнажаясь перед женщиной, он стеснялся совсем не своего тела — боялся негативной реакции на большой размер пениса. Ведь Лариса сказала, что его орган больше отцовского. Испуга во взгляде Ольги не было, скорее это был взгляд восторга.

Следующие объятия уже обнажёнными телами, первые касания выпирающих частей. Всё могло пойти не по сценарию — грязное соитие грязных тел — купание могло оказаться чисто символическим. Микроподёргивания девушки парализовывали движения. Да и парень уже не мог терпеть, и не властный над организмом — кончил.

— Ого! Как высоко салютуешь. — Оля отдышалась от охватившего её тела спазма. — Ну, теперь хоть хорошо помоемся… Какое у тебя красивое тело. Пропорциональное, как у статуи греческой.